Стоит отправиться в Кералу, чтобы посмотреть, как слоны демонстрируют чудеса изящества
Когда встречавший ме- ня в аэропорту Кочина водитель наконец приехал, он стал оправдываться, что непослушный слон устроил на дороге пробку. Я подумал, что это дежурная байка для туристов. Но оказалось, все чистая правда. Слон — это не только пять тонн веса; в Керале он еще и символ национальной гордости, и объект поклонения. Собственно я и приехал на слоновий праздник — Триссур Пурам.
Многие приезжают в Кералу со своими слонами. Купив слона в Бихаре или Ассаме, в Керале его можно продать в 10 раз дороже. Cлон в этом индийском штате как Bentley в Москве. Мне показали господина Парамешварана, он тут вроде кинозвезды. У него 14 слонов — больше всех в Керале. Правда, тщеславным владельцам быстро становится понятно, что купить слона за $10 000 — это лишь полдела. Его еще надо кормить и поить (100 кг зелени и фруктов и 120 л воды в день) и выгуливать, для чего нанимаются как минимум два смотрителя-махута. Поэтому некоторые владельцы делают хорошую мину при плохой игре и под предлогом благотворительности дарят слонов храмам. А другие начинают сдавать их в аренду на праздники, киносъемки, свадьбы, политические и рекламные акции и т. д. и неплохо зарабатывают на любви местных жителей к толстокожим.
Эта любовь собирает многотысячные толпы в городке Триссур. «Чем больше народу собирается, тем больше слон нервничает, а я — я жизнью рискую», — сказал мне махут, намыливая своего питомца накануне праздника. Слон лежал в мелком бассейне, положив хобот на ногу, чтобы в него не попадала вода. Махут натирал ему спину и бока крупным песком — эдакий пилинг. Этот слон жил при храме Парамеккаву, где в специальном зале были выложены все регалии и украшения, в которые на следующий день должны были обрядить животных. Украшения китчевые, но на темной слоновьей коже смотрятся эффектно.
По сути Триссур Пурам сводится к соревнованию между двумя храмами — Парамеккаву и Тирувамбади. Храмы готовятся весь год и держат в страшной тайне раскраску зонтиков, которые на слонах будут поднимать наездники: одна сторона поднимает, другая отвечает, и так раз тридцать, каждый раз все затейливее. Собственно, это и есть кульминация Триссур Пурама — храмы выводят по 15 разряженных слонов на открытое пространство (майдан) перед третьим храмом — Вадаккуннатан, — и там они стоят, разделенные людским морем, а наездники в течение двух часов поднимают зонтики, пытаясь перещеголять друг друга.
Но это ближе к вечеру, днем же улицы Триссура отданы слонам: из восьми окрестных храмов в город их привели штук пятьдесят, и я только и делал, что уворачивался, потому что они шастали по проезжей части. Когда голова слона оказывается на уровне третьего этажа, понимаешь, какой он большой.
Один из местных выдал мне пропуск, позволивший занять стратегическое место на крыше фургона скорой слоновьей помощи, где сидели коммандос — ветеринары, вооруженные ружьями с ампулами успокоительного. В храм неиндуистов не пускают, но мне было видно, как над самым представительным слоном храма Парамеккаву брамины отслужили пуджу и потом провели его вокруг святыни, периодически омывая бивни кокосовым молоком. Когда он вышел наружу через главные ворота, неся на себе жреца с изображением божества-покровителя, и занял место во главе своей команды, толпа зашлась от восторга. Вверх полетели петарды. Из соседнего госпиталя через громкоговоритель стали увещевать людей: мол, надо уважать покой больных. «Они-то с коек не повскакивают и никого не потопчут, а вот как слоны на шум отреагируют, никогда не знаешь», — проворчал один из ветеринаров.
Нужно ли говорить, что в толпе были одни мужчины. Фотографировать можно было, только подняв аппарат над головой. К месту противостояния слоны шли фронтом — идти перед ними, не оборачиваясь, считается в Керале верхом хладнокровия. Я попробовал — не расслабишься. Обернулся и поймал колючий взгляд «танка», словно прикидывавшего, как без шуму на меня наступить.
Наконец обе слоновьи команды заняли свои места, и бахвальство зонтиками, веерами из павлиньих перьев и опахалами из волоса яка началось. Разогретая пальмовым вином толпа поворачивалась в сторону то одной, то другой команды. Тут и там народ безнаказанно пытался строить человеческие пирамиды, которые, достигнув третьего уровня, падали на головы соседям.
Напоследок над слонами помахали скульптурными композициями из индуистских божеств, и животные приготовились было топать на ночлег, когда произошло это. По уже расходившейся толпе пошла волна, и все рванулись в сторону от слонов. Понять, что случилось (свалилось двое наездников, а толпа решила, что их скинул взбесившийся слон), не было времени. От страха, что затопчут, адреналин затопил мозг, но не то что бежать, а даже двигаться не было никакой возможности. Оставалось быть несомым и стараться не упасть. Продолжалось секунды, а казалось — минуты. Толпа чуть проредилась и оттого успокоилась.
«Так команда какого храма выиграла?» — поинтересовался я после того, как все стихло, у помятого дядьки, который бродил кругами с одной сандалией в руке. Даже не подозревая, что перед ним представитель прессы, он подтянулся, его глаза заблестели. «Победила дружба!» — сказал он. Оказывается, для слонов это тоже важно.