Час расплаты

Потеря собственности выглядела очень буднично. К воротам типографии в центре Москвы подкатила давно не мытая «девятка», из нее вышли трое молодых людей и, уверенно минуя проходную, направились в один из облупленных корпусов. Старший в группе раскрыл перед носом первого попавшегося на пути рабочего удостоверение: «Федеральная служба судебных приставов. Где начальство?» За час приставы описали печатные и шлифовальные машины, компьютеры, в присутствии понятых и директора подписали акты, остановили станки и уехали.

Еще год назад сотрудникам «Печатного двора на Алексеевской» такое не могло и привидеться. Основанная в середине 1990-х фирма в 2004 году провела переоборудование, дела ее уверенно шли в гору: штат в 40 человек обеспечивал выпуск книг, рекламных буклетов, календарей и каталогов, годовая выручка достигла нескольких десятков миллионов рублей. Осенью 2008-го заказы на выпуск рекламной продукции испарились, персонал пришлось сократить на три четверти, а оставшимся еще и урезать зарплату. Все понимали: кризис. Но чтобы типография полностью остановилась — об этом не было и мысли.

Зато такие мысли появились у сотрудников банка БТА (бывший «Туран Алем») вскоре после того, как «Печатный двор на Алексеевской» прекратил обслуживать кредит в 27 млн рублей. Подождав несколько месяцев, банк подал иск на должника в суд, и тот быстро вынес решение об аресте заложенного по кредиту оборудования типографии. Собственника «Печатного двора» Николая Арсеньева в момент визита приставов на предприятии не было. Не стал он разговаривать и по телефону с Forbes («Это дело мое и банка»). Часть оборудования тем временем уже выставлена на торги.

Обычная история. Пока экономика росла, повышался спрос практически на все товары и услуги, а ставки по банковским кредитам падали, предприниматели охотно расширяли бизнес на заемные деньги, не ограничивая себя и в личном потреблении. Когда приходило время возвращать кредиты, можно было перезанять в другом банке или выпустить облигации. Теперь, оставшись у разбитого корыта, предприниматели часто винят во всем кредиторов, партнеров, рейдеров и только в последнюю очередь себя. Да и то сожалеют они лишь о том, что не стали обманывать банкиров-«стервятников» или вовремя не переоформили собственность. Потенциальным банкротам они дают соответствующие советы.

Бизнесмен из Архангельска Олег Бармин занялся предпринимательством в 19 лет, открыв шиномонтаж в соседнем Северодвинске. Потом у него появился цех для копчения рыбы (типичный для этих мест бизнес), а шесть лет назад Бармин начал торговать иномарками. В 2005 году его фирма «Лео» продавала каждую третью иномарку в Архангельской области, к 2008 году в салонах «Лео» в Северодвинске, Архангельске, Котласе и Калининграде продавались автомобили шести производителей. Оборот компании, в которой работало около 400 человек, достиг почти $100 млн. Бармин обзавелся всеми атрибутами богатого человека: начал издавать свой глянцевый журнал, открыл ресторан и собственное рекламное агентство, а корпоративную новогоднюю вечеринку как-то провел на Балтийском море, доставив удивленных сотрудников за 1500 км в Калининград чартерным рейсом.

Первые признаки беды появились летом 2008-го. Банки и страховые компании начали задерживать и снижать платежи за размещение своих представителей в салонах «Лео». Потом стали плохо продаваться автомобили премиальных марок. К осени банки существенно ужесточили требования по кредитным договорам, а в ноябре, прекратив предоставление новых ссуд, потребовали досрочного погашения кредитов. «Я по ночам вскакивал в холодном поту: чем платить банкам, зарплату сотрудникам? Это был настоящий кошмар», — вспоминает Олег Бармин.

Дела шли все хуже и хуже. Один из партнеров предложил Бармину выкупить долю в побочном бизнесе за 3 млн рублей, хотя совсем недавно они вместе оценивали его в 40 млн рублей. Другой компаньон, пользуясь случаем, переоформил на себя совместный участок земли в центре Архангельска. В автомобильной компании тем временем начался кавардак — дошло до того, что сотрудники стали выносить запчасти со склада. «Кто-то калькулятор хватал, кто лампу какую-то», — морщится Бармин.

На погашение кредитов ВТБ, Собинбанку и МДМ-банку ушли почти все оборотные средства — 100 млн рублей, и еще столько же Бармин оставался должен Сбербанку, «Уралсибу» и др. Проценты бежали, бизнес стоял, и к концу 2008 года стало понятно, что борьба за выживание бессмысленна. Акт об окончательной «капитуляции» Бармин подписал 30 декабря в девять часов вечера в аэропорту Архангельска — арендованные «Лео» торговые площади он передал компании «Лаура» из Санкт-Петербурга.

Распродав имущество, Бармин так и не смог погасить банковские кредиты — неудивительно, что в начале марта 2009 года в салон «Лео» в Архангельске нагрянули судебные приставы. Просроченный долг компании составлял около 100 млн рублей, но приставы смогли описать лишь стол и барную стойку — больше в автосалоне ничего не было. Сам Бармин к тому времени перебрался к знакомым в квартиру на окраине Москвы, захватив с собой только ноутбук и $4000 наличными. От прежней роскошной жизни не осталось и следа.

Осмыслив свой крах, Бармин сидит за чашкой кофе в кафе на окраине Москвы и рассуждает о сделанных ошибках. «Не мучайте себя мыслями о том, как о вас будут думать! Все равно вы будете негодяем для банкиров, — говорит он. — Неважно, сколько водки выпито, сколько детей крестили вместе. Они циничны и порвут вас на кусочки, только дайте им волю». Бармин уверен, что кредиторам ни в коем случае нельзя рассказывать об истинном масштабе проблем: «Говорите только то, что они хотят слышать. Не доверяйте им! Я поддался уговорам и рассказал правду. На следующий день приехали приставы, да еще и с телевидением».

Аналогичным образом рассуждает бывший руководитель розничной сети «В яблочко», крупнейшей в Саратовской области (полсотни магазинов). В прошлом октябре этой сети пришлось направлять всю выручку на погашение кредитов — банки потребовали досрочного возврата беззалоговых ссуд, предоставленных на пополнение оборотного капитала. «С осени мы только и делали, что отдавали деньги, никакой торговой деятельностью не занимались, — рассказывает на условиях анонимности бывший топ-менеджер «Лиа-Лев» (компания — оператор сети). — Всю неделю банк инкассировал магазины, а в понедельник объявлял, что все деньги списаны в счет погашения долга. Только в октябре при выручке 200 млн рублей отдали 100 млн. Вымыли оборотный капитал полностью».

Учредитель и основной владелец компании Лев Съемщиков дни напролет проводил в банках, предлагая различные формы реструктуризации долга. Договориться не удалось. Раз в неделю он летал в Москву на переговоры со столичными банками, но рефинансировать долг также не сумел, хотя, казалось, новые кредитные линии вот-вот должны были открыться. «Он каждый раз обнадеживал сотрудников хорошими новостями и будто сглазил — ни одного кредита мы так и не получили», — говорит бывший топ-менеджер.

А в январе 2009 года вместо вывесок «В яблочко» на магазинах появились названия розничной сети «В двух шагах» из Ростова-на-Дону. Эта компания перезаключила договоры на право аренды, взяла на себя обязательства «Лиа-Лев» по лизингу, получила торговое оборудование, трудоустроила часть персонала. Сети «В двух шагах» достались 34 саратовских магазина разорившейся компании, оставшиеся были признаны нерентабельными.

«Если бы не кризис, [Лев Съемщиков] был бы намного успешнее коллег, наверное, и нашей компании, — считает Андрей Холопов, владелец ростовской торговой сети. — В произошедшем он сам виноват, но и банки приложили руку к его разорению». Съемщиков от комментариев отказался, а его бывший топ-менеджер говорит, что с самого начала не стоило полностью расплачиваться с банками. «Тогда банки стали бы зависимыми от нас, а не наоборот, сами бы предлагали компромиссы», — поясняет управленец. Он, как и Олег Бармин, уверен, что в кризис не следует откровенничать с банкирами и деловыми партнерами: «Не надо было честно рассказывать банкам и возможным покупателям бизнеса о проблемах, из-за своей откровенности владелец не смог продать даже части сети».

Водить за нос кредиторов? Кому-то это покажется жульничеством. Но, похоже, некоторые бизнесмены играли в нечестные игры с банками еще и до того, как грянул кризис. В Вологде сейчас раскручивается дело местной предпринимательницы Антонины Ивойловой — правоохранительные органы пытаются доказать, что она и не собиралась возвращать банкам часть занятых денег.

Ивойлова владела заводами по переработке мяса, сетью магазинов «Три желания», рестораном, пивзаводом, таксопарком. И жила на широкую ногу. Вологодская газета «Премьер» так описывала празднование ее юбилея: «В зале [ресторана] «Мишкольц» 12 апреля [2007 года] не было ни одного случайного человека... Все они вышли встречать Антонину Павловну, которая на новой машине «Бентли» с номером 050 подъехала к ресторану. Когда ее нога коснулась красной дорожки, гости закричали «Виват, королева», а из ограждения стал бить фейерверк…». Юбилярша прибыла на торжество в красной королевской мантии, для нее специально изготовили внушительный трон и корону.

«В прошлом году вам бы каждый в Вологде сказал, что Антонина Ивойлова — настоящая бизнес-вумен и у нее серьезный бизнес», — говорит начальник отдела торговли и услуг администрации Вологодской области Ольга Емельянова. Что теперь? Утром 4 февраля 2009 года ОМОН Главного управления МВД по Северо-Западу провел обыски в головной компании Антонины Ивойловой «Вологодский мясной ряд», а потом штурмом взял квартиру самой предпринимательницы. Ивойлову отвезли в СИЗО и арестовали на два месяца (позже срок содержания под стражей был продлен до шести месяцев). По версии следствия, на протяжении двух последних лет Ивойлова с соучастниками организовала получение кредитов от имени своих же фирм, заемные деньги банкам не возвращались, а залоговое имущество исчезло. Ущерб банка ВТБ от действий предпринимателей оценен в 506 млн рублей.

Для самой Ивойловой арест был полной неожиданностью. Она заявила в зале суда (когда выносилось решение о мере пресечения), что просрочила выплаты по кредиту в 2,18 млрд рублей и 1 февраля договорилась с ВТБ о передаче банку в счет долга части бизнеса, стоимость которого оценивалась в 5 млрд рублей. Соглашение с банком, по словам Ивойловой, планировалось подписать 6 февраля, но 2 февраля было возбуждено уголовное дело. Сотрудник Главного управления МВД по Северо-Западу считает, что «судебная перспектива очевидна»: «Кредиты брали на фирму, а деньги тратили на личное потребление. Мы как раз сейчас и доказываем, что никто не собирался деньги отдавать».

Доказывать состав преступления — дело следствия. Стороннему наблюдателю отличить намеренную растрату от расточительности всегда непросто. Взять, к примеру, бизнесмена Михаила Селиванова из Воронежской области. Владелец пяти сельскохозяйственных предприятий (общая площадь земель в пользовании — 14 000 га) задолжал Сбербанку 17 млн рублей, платить по кредитам перестал и попросту исчез.Теперь его ищут банкиры, судебные приставы и местная администрация, которой он должен по аренде и налогам. Жена предпринимателя отвечает по телефону, что супруг находится в больнице.

Селиванов начал свой бизнес шесть лет назад и взялся за дело масштабно: закупал дорогостоящую технику, лучший семенной материал. Первое время производственные показатели росли (годовая выручка только одного предприятия агрохолдинга, «Никольской нивы» к примеру, превышала 25 млн рублей), и банки охотно кредитовали прогрессивного предпринимателя. «Раньше у него прибыль была, но потом все изменилось», — рассказывает начальник управления сельского хозяйства администрации Хохольского района (здесь работал Селиванов) Валерий Черных. Он говорит, что Селиванов, достигнув высот в бизнесе, перестал прислушиваться к советам. Например, пару лет назад он со словами «не надо меня учить» выставил за дверь специалистов по семеноводству. Позже засеял несколько тысяч гектаров сахарной свеклой, которая дала урожай в 2,5 раза меньше, чем у соседей.

В ноябре прошлого года Михаил Селиванов не смог выплатить кредит Сбербанку, и 30 января 2009 года арбитражный суд вынес решение, по которому имущество предприятий Селиванова, находящееся в залоге у банка, было выставлено на аукцион. Продажи тракторов, комбайнов и сеялок должны обеспечить Сбербанку возврат кредита. Без работы осталось три сотни человек, под арестом даже стадо в 110 коров. Администрация, по словам Черных, пытается по мере сил выправить ситуацию, передавая управление другим предпринимателям района.

Скрываться от банков, конечно, последнее дело. Но предприниматели часто сами загоняют себя в тупик. Банкиры, выражаясь языком одного из героев этой статьи, «циничны», но их цель — не уничтожить бизнес, а вернуть проценты по кредитам.

Председатель совета директоров МДМ-банка Олег Вьюгин говорит, что в кризис банки, как правило, выбирают одну из двух тактик общения с должниками. Первый способ — переговоры, компромиссы и последующая реструктуризация долга. В этом случае у банка не будет роста плохих долгов на балансе и риск их появления в будущем снижается.

Второй способ — забрать у должника все, что есть, прямо сейчас. Суды, неожиданные визиты приставов, реализация имущества должника на аукционах — все это атрибуты агрессивной банковской стратегии. По мнению Вьюгина, агрессивная стратегия более эффективна. Так что в ближайшее время не стоит ждать от банкиров чрезмерной обходительности. По прогнозу председателя Высшего арбитражного суда Антона Иванова, количество дел о банкротстве в этом году вырастет на 40% (в 2008-м было подано 34 400 заявлений о банкротствах).

Бывший владелец архангельских салонов Бармин жалеет, что не спас хотя бы часть собственности, так как не успел ее переоформить. «Если стало понятно, что шансов спастись нет, нужно быстро переоформить хоть что-то, — считает он. — И остаться хотя бы с какими-то деньгами и активами». Сам он устроился на работу в ресторанную сеть директором по маркетингу и продажам. Ее владельца подкупило то, что Бармин согласился работать бесплатно. В первый месяц, по словам Бармина, он потратил из личных средств 20 000 рублей на командировки. Он обещал повысить посещаемость сети и только потом начать переговоры о компенсации.