Мировой экономике нужны здоровые банки. Что делать?
С такими бонусами и до сих пор на свободе? — орал на притихших банкиров конгрессмен из Массачусетса Майкл Капуано. «Почему одни из самых высокооплачиваемых… людей… должны получать взятки, чтобы действовать в интересах своих компаний? Вам что, не хватает зарплаты?» — витийствовал председатель финансового комитета палаты представителей Барни Фрэнк. Одиннадцатого февраля конгрессмены устроили показательную порку руководителям восьми крупнейших банков США. Американские парламентарии вели себя почище Жириновского, но банкирам было нечем крыть. Они представляли на этих слушаниях индустрию, в которой многие, и не без оснований, видят корень всех бед, переживаемых миром.
Финансовые институты никогда больше не будут такими, как раньше. Но что подлежит косметическому ремонту, а что — радикальной ломке, еще предстоит понять. Над этим ломают голову политики, регуляторы, ученые во всем мире. От решения этих вопросов зависит, как быстро мировая экономика возобновит свой рост и какого он будет качества. Побеседовав с экономистами, задающими тон в дебатах, Forbes выделил два проблемных узла — стимулы, которыми руководствуются банки, и система встроенных ограничителей, которая должна страховать финансовую систему от перегрева.
В головомойке, устроенной американскими законодателями банкирам, много политиканства. Но в одном парламентарии правы: система мотивации в крупнейших публичных банках оказалась самоубийственной. То, что менеджеры, поставившие свой банк на грань краха, получают в качестве вознаграждения $3,6 млрд, как случилось с руководством Merrill Lynch, — это очевидный непорядок. Очевидно и то, что даже после стабилизации мировых финансов система стимулирования банкиров не может остаться прежней.
Главный дефект старой системы в том, что она просто вынуждала менеджеров принимать на себя чрезмерные риски. С одной стороны, акционеры требовали все более высоких прибылей, побуждая банки наращивать объем рискованных операций. С другой — годовые бонусы нацеливали менеджеров на достижение краткосрочного результата (максимальная прибыль по итогам года), не соотнося его с потенциальным ущербом в будущем. Рисковать было элементарно выгодно: если дело выгорает, менеджеру достается большой куш, нет —убытки возьмет на себя банк. Вот и в 2007 году, когда в США разгорался ипотечный кризис, а крупнейшие банки объявляли о списаниях безнадежных активов на сотни миллиардов долларов, финансисты Уолл-стрит получили бонусов на $32,9 млрд, немногим меньше, чем в рекордном по прибыли финансовых институтов 2006 году. А за триллионные убытки, спровоцированные рискованной политикой прежних лет, весь прошлый год расплачивались налогоплательщики и акционеры.
Как заставить менеджеров соотносить свои интересы с долгосрочными интересами работодателя? Совсем отказываться от бонусов нельзя — на твердом окладе менеджеры будут меньше выкладываться. Нужно лишь изменить их выплату так, чтобы краткосрочные и долгосрочные мотивации совпали, и менеджеры, думая о годовой прибыли, не забывали о том, что в конце декабря жизнь не заканчивается. «Бонусы можно выплачивать менеджеру не сразу, а перечислять на счет, с которого он не может их сам снять, — предлагает свой вариант профессор Чикагской бизнес-школы Рагхурам Раджан. — Если в течение трех следующих лет его работа не приносит компании существенных убытков, счет разблокируется, и менеджер получает бонус. Если он проигрывает деньги банка — вознаграждение не выплачивается».
Впрочем, подчинить интересы менеджмента долгосрочным интересам банка — это даже меньше, чем полдела. Другой перекос, который необходимо устранить во что бы то ни стало, — это существование универсальных банков, которые, с одной стороны, «слишком велики, чтобы обанкротиться», а с другой — не в состоянии контролировать свои риски. Как показали события прошлого года, спасение системообразующих банков обходится налогоплательщикам только Америки в триллионы долларов. По сути, эти организации пользуются неформальными гарантиями со стороны государства, не заинтересованного в коллапсе финансовой системы из-за краха крупнейших ее игроков.
Первое, с чего следует начать, — отказаться от модели универсального банка, который и вклады принимает, и кредиты выдает, и на рынке деривативов играет, говорит профессор финансов Лондонской школы бизнеса Джулиан Франкс. Все финансовые организации, по Франксу, следует разделить на две категории. К первой будут отнесены организации, работающие с предельно простыми продуктами (депозиты, кредиты) и участвующие в системе страхования вкладов. Ко второй — структуры, готовые к большим рискам, за каждым шагом которых будет пристально следить регулятор. Автор финансового бестселлера «Черный лебедь» Нассим Талеб, напротив, предлагает не заморачиваться с регулированием: пусть хедж-фонды действуют на свой страх и риск, лишь бы инвесторы знали — в случае чего никто не придет их спасать за счет налогоплательщиков. Это заставит их ответственнее подходить к выбору управляющих.
Дизайн финансовых институтов — это, конечно, важно, но не менее важна устойчивость всей системы. Крах 2008 года показал, что с этим большие проблемы. Иначе невозможно объяснить, почему десятки тысяч рациональных, казалось бы, игроков совершили такие грубые промахи. Бывший председатель ФРС Алан Гринспен уже взял часть вины на себя, признав, что политика низких процентных ставок была фундаментальной ошибкой. Как не допускать таких ошибок впредь?
В наиболее общем виде ответ на этот вопрос звучит так: в разгар кредитного бума, когда есть риск возникновения очередного финансового пузыря, в системе должны срабатывать автоматические ограничители, не допускающие перегрева. А вот как должен быть устроен этот механизм, еще предстоит договориться.
Профессор экономики Принстонского университета Маркус Брюннермайер предлагает следующую аналогию: банк, перегруженный рискованными активами, представляет для экономики такую же угрозу, как завод с неработающими очистными сооружениями — для окружающей среды. А значит, и с банков, как и с металлургических комбинатов, следует взимать плату за загрязнение среды. Если банк, например, быстро наращивает активы и финансирует кредитный портфель краткосрочными займами — нужно увеличить собственный капитал. Рискованная политика прекращается — требования идут вниз.
У европейских экономистов Энрико Перотти и Хавьера Суареса другой вариант «экологических» сборов с финансистов. Размер страховки, перечисляемой банком в специальный фонд, должен зависеть от того, насколько сбалансированы по срокам обязательства и активы — чем больше разрыв, тем выше должны быть отчисления. У этой идеи два плюса: во-первых, она побудит банкиров лучше контролировать риски, а во-вторых, фонд, придуманный Перотти и Суаресом, в случае кризиса сможет прийти на помощь финансовой системе, снабжая банки кредитами, гарантиями, дополнительным капиталом.
Финансовый сектор переживает, пожалуй, самые черные дни за последние 75 лет. Другой такой шанс для избавления от врожденных дефектов подвернется еще нескоро.