Падение и подъем России

В начале 1980-х часть советского руководства стала осознавать, что экономика СССР на грани развала. У властей было три возможных стратегии. Первая — захват Западной Европы для присвоения ее экономических достижений. Этот вариант был отвергнут как абсурдно-опасный. Второй сценарий — перестройка советской экономики своими силами с постепенным выходом из стагнации. Он был отвергнут, потому что на него не было времени.

Был выбран третий путь: перестраивать экономику, привлекая западный капитал и технологии для поддержки преобразований. Главным было убедить Запад предоставить деньги и технологии. Так созрело решение обменять геополитические преимущества на капитал и технологии, или, как принято говорить, покончить с холодной войной ради экономического сотрудничества. Политика Михаила Горбачева состояла в том, чтобы с помощью стратегического отхода спасти Советский Союз. Горбачев провалился. Процесс, начатый геополитическим отступлением, привел к катастрофической дестабилизации всей системы. Российская империя, формировавшаяся веками, потеряла огромные территории.

Борис Ельцин продолжил политику размена геополитических интересов России на экономические и технологические блага, идущие с Запада, в расчете на то, что это приведет к процветанию. Расчет оказался неверным. Россия была не в состоянии переварить финансовый и технологический капитал с Запада, да и приток его был ограничен в силу рисков, присущих российской экономике. В то время как Советский Союз был беден, но могуществен, в конце 1990-х Россия была еще беднее — по крайней мере, с точки зрения рядовых россиян — и гораздо слабее. Империя была потеряна, экономика лежала в руинах.

В конце 1990-х под вопросом оказалась целостность Российской Федерации — речь о Чечне и не только. Владимир Путин возглавил силы, стремившиеся повернуть этот процесс вспять. В субъективные намерения Путина не входили новая централизация России и воссоздание СССР. Он хотел устранить хаос в экономике и восстановить, пусть даже частично, авторитет России на международной арене. Но субъективные намерения Путина, как было в свое время и с Горбачевым, принесли неожиданные плоды.

Восстановление порядка из хаоса 1990-х подразумевало передел собственности и экономической власти, что было возможно только путем усиления государства. Этот процесс стал самоподдерживающимся. Изменение баланса сил внутри России не могло остановиться на промежуточном результате. Оно должно было продолжаться до уничтожения дестабилизирующих группировок. Схожим образом процесс геополитического самоутверждения, едва начавшись, не мог быть остановлен на полпути.

Все это привело к столкновению интересов России и Запада. Изменение правил игры в экономике толкало Москву на конфликт с западными инвесторами и деловыми партнерами, которые теряли свои позиции и власть, по мере того как контракты с ними заключались на новых условиях или аннулировались. Западная идеология свободного рынка пересматривалась на ходу, а иногда и вовсе отвергалась.

С геополитической точки зрения восстановление российской мощи должно было начаться с восстановления влияния в бывших советских республиках — иначе о чем вообще можно было говорить? Украина, Центральная Азия, Кавказ, Прибалтика — российское «ближнее зарубежье» — стали частью военно-политической системы Запада или двигались в этом направлении. Бездействуя, Россия навсегда обрекла бы себя на роль третьеразрядной державы, географически уязвимой со всех сторон. Тот факт, что ни НАТО, ни США не представляли собой непосредственной военной угрозы России, был несущественным. Они подрывали российский авторитет, самой своей близостью закладывая основы для автономистских движений в самой России. Более того, субъективные намерения НАТО и США совершенно не важны. Русские знают, как быстро меняются субъективные намерения.

История России циклична. Когда ее экономика ослабевает из-за неэффективности ее географии и институтов, она пытается спастись, с энтузиазмом бросаясь в объятия Запада. Столкнувшись с невозможностью интегрировать западные институты и капитал в свою экономику и культуру, Россия вскоре обнаруживает, что вестернизация обернулась кошмаром. Тогда возникают силы, стремящиеся повернуть процесс вспять и стабилизировать положение России. Страна отвергает Запад и возвращается к специфически русской политической и культурной системе. Это ведет к усилению ее военной мощи, которая компенсирует недостаток мощи экономической. Через много десятилетий она снова ослабевает, и все начинается сначала.

Финансовый кризис в России ускоряет этот процесс. Страны Запада усиливают контроль над своими финансовыми системами. Так же поступают и русские. Но если на Западе усиление власти государства не более чем прагматичная интерлюдия, для России это нормальное состояние. Если воспользоваться лексиконом марксистов, российское государство возвращается на стратегические высоты в экономике. Это ведет к неэффективности в долгосрочном плане, но в России знают, что краткосрочная неустойчивость может разрушить все. Государство, невзирая на долгосрочные издержки, вынуждено отвечать на краткосрочный кризис, резко и на постоянной основе усиливая контроль. Это ставит экономические интересы Запада в России в весьма шаткое положение.

Похожим образом русско-грузинский конфликт привел в движение силы, накапливавшиеся после «оранжевой революции», вернее даже после Косовской войны. Русские должны восстановить свое господство в ближнем зарубежье или смириться с постоянной уязвимостью, которая рано или поздно неизбежно проявится. После того как Россия применила силу в Грузии, у Запада есть три варианта поведения. Он может оказать противодействие, но неясно, достаточно ли у него политического единства, заинтересованности и ресурсов для того, чтобы преуспеть. Он может замедлить восстановление российского влияния, но затягивание времени породит более интенсивный и затяжной кризис. Наконец, он может прийти к взаимопониманию с Россией относительно ее сферы влияния, но это болезненный путь, означающий, что Западу придется отозвать гарантии, выданные некоторым странам.

[pagebreak]

В настоящий момент Россия имеет преимущество и в экономике, и в геополитике. Из-за собственного финансового кризиса Запад не в силах помешать ей перестраивать правила игры в экономике. Все заняты внутренними делами, и никому не хочется сейчас мериться мускулами с Россией. Американская армия завязла в Ираке и Афганистане, а у европейцев нет значимой военной силы. Как экспортер энергоресурсов Россия имеет огромное влияние в Германии. Поэтому Россия может сейчас действовать в ближнем зарубежье, ничем не рискуя.

Перед русскими открылось окно возможностей. Совершенно очевидно, что российское руководство это понимает. Положение облегчается тем, что в Соединенных Штатах идет передача власти. Можно ожидать, что пройдет несколько месяцев после инаугурации Барака Обамы, прежде чем его внешняя политика начнет приносить результаты. Вероятность того, что он сможет выработать единый с Европой последовательный и эффективный ответ на российский вызов, низка. Поэтому Россия спешит воспользоваться ситуацией, чтобы поставить всех перед фактом. Она еще больше централизует свою экономику, усиливая нажим и влияние на Украине, на Кавказе, в Центральной Азии и Прибалтике.

Для России проблема в следующем: чем меньше она воспользуется своим шансом, тем слабее будет ее позиция. Чем агрессивнее она его использует, тем сильнее будут ее позиции в ближайшие годы и тем жестче — ответ Запада в отдаленном будущем. У Запада тоже есть свои экономические и геополитические интересы, и пока угрозы выглядят отдаленными, Европа и США могут двигаться разными курсами, однако непосредственная и ясная угроза обычно их объединяет. Если Россия воспользуется своим шансом, восприятие угрозы на Западе возрастет, а значит, и приблизится его реакция.

По мере того как Запад будет терять экономические стимулы к сотрудничеству с Россией, его противодействие по ту сторону Карпат и Кавказа, на Североевропейской равнине и в Центральной Азии будет усиливаться. Новой холодной войны не будет. Не будет и конфронтации с угрозой ядерного апокалипсиса. Но избежать резкого ухудшения отношений едва ли удастся. Дело не в личностях и не в политических курсах. Сильная Россия всегда будет угрозой для Европейского полуострова. Она проецирует силу на Запад самим фактом своего существования. Формирование антироссийской коалиции неизбежно. Эта старая игра разыгрывалась уже много раз. Сейчас она начинается снова.