Где маржа?

На своей визитке он представлен как сопредседатель «Русского освободительного движения «Народ». Не спешите крутить пальцем у виска. Молодой политик, которого выгнали из «Яблока» за ультранационализм, Алексей Навальный через суды задает простые вопросы, ответы на которые хотели бы знать и куда более солидные инвесторы, но боятся спросить.

Начнем с главного. На кого работаете?

Это самый распространенный вопрос. По одной конспирологической теории за нами стоит Невзлин, по другой — Сечин… Ни на кого мы не работаем. Есть объективный запрос: только у «Роснефти» 130 000 миноритарных акционеров. Удивительно, что никто не занялся этим раньше. У меня есть накопления. Я могу разместить их на депозите, но считаю, что лучше  вкладывать их в фондовый рынок, тем более что цена на нефть растет, рынок растет. Вложив деньги в акции, я хотел бы получать дивиденды, хотя бы на уровне ставки по депозиту. Я имею на это право. А самая крупная нефтяная компания, «Роснефть», предлагает мне ставку на уровне 1,5% годовых, «Сургутнефтегаз» — то же самое. Меня это не устраивает.

На это есть ответ: на бурно растущем рынке, таком как Россия, акционеры зарабатывают на росте капитализации.

Возьмите историю с «Мечелом»: сегодня капитализация есть, завтра нет. Я не собираюсь играть на рынке, а вложил деньги и хочу получать стабильный доход. А может, нефть упадет и не будет роста капитализации?

Это, кстати, любимейший аргумент руководства «Роснефти» — мол, у нас котировки растут быстрее, чем на Западе. Но там дивиденды не платят компании, 
которые торгуются на Nasdaq, — высокотехнологичные, с высоким риском. Все традиционные компании платят. Невозможно себе представить, чтобы нефтяная компания не платила нормальных дивидендов. Есть прибыль — вы должны платить дивиденды. На собрании акционеров «Роснефти» я задавал вопрос Сечину: когда настанет счастливый момент, и вы заплатите дивиденды? Цена на нефть не может расти бесконечно. Может, она будет расти еще три года, пять лет, но потом упадет добыча. Я хотел бы знать, где, в какой точке, когда они скажут: достаточно мы выкачали нефти, вот деньги, давайте их раздадим.

Раз уж зашла речь о конспирологии… Вы докапываетесь до компаний, которые, как считается, контролируются питерскими чекистами, — нефтетрейдера Gunvor и «Транснефти». Почему такая выборка?

[pagebreak]

Мы докопались до трех из четырех крупнейших нефтяных компаний, работающих через Gunvor, удивительную компанию, которая продает большую часть российской нефти. Не стали возиться с ТНК-BP, в которой и так сейчас корпоративная драка.

Говорят, Gunvor действительно предлагает хорошие условия, лучше, чем, например, крупнейший мировой трейдер Glencore. Откуда у вас уверенность, что с помощью Gunvor «пилятся» деньги экспортеров?

Я тоже слышал, что, мол, в Gunvor [Геннадий] Тимченко, он всегда занимался нефтью, у него лучшие условия по фрахту. А что же документы-то не показать? На собрании акционеров «Сургутнефтегаза» [Владимир] Богданов говорит: «Мы продаем через Gunvor 10%». Но я по цифрам вижу, что это не так. «Роснефть» продает через Gunvor немножко, «Сургут» — немножко, «Газпром нефть» — немножко. Откуда же берутся такие объемы у Gunvor?

Может, трансфертного ценообразования там и нет. Во всяком случае такого, как в «Мечеле» (продавал уголь зарубежному трейдеру по цене, вчетверо ниже российской. — Forbes). Но раз секретность доходит до такого идиотизма, что-то там должно быть. И мы всего лишь задаем любимый вопрос Владимира Путина «Где маржа?»

До 2005 года тем же самым занимался Билл Браудер из Hermitage Capital. Браудер так зарабатывал деньги. А вы зачем?

Если я скажу, что моя деятельность не имеет никакого отношения к политике, то погрешу против истины. Вопрос об экспорте сырья из России всегда имеет политическое значение. Того же Браудера, например, устраивало, что учредители ТНК-BP — это офшоры. Я считаю, что это бред.

Браудера больше не пускают в Россию. Кого подозревать, если неизвестные нанесут Алексею Навальному телесные повреждения?

Прямых угроз мне не поступало, но знакомых, которые занимаются нефтянкой, спрашивают, зачем Навальному все это нужно и кто за ним стоит. Серьезной головной боли я, конечно, никому не доставил, но беспокойство есть. На собрании акционеров «Роснефти» Сечин долго пытался не дать мне слова. Я передавал записку за запиской, а Сечин с трибуны говорил: «Больше предложений на выступление не поступило». Тут я встал и заорал: «Игорь Иванович, я вам написал пять записок», только тогда мне дали слово.

Почему до сих пор не трогали «Газпром»?

Мы думаем тронуть «Газпром» по поводу увода медиаактивов, купленных за счет компании, но формально принадлежащих «Газпром-медиа». Правда, предъявить претензии по этой сделке очень сложно, потому что в этой цепочке есть прокладка — Газпромбанк, а его акции купить невозможно. Еще одна тема, над которой мы работаем, — продажа «Сибура» (крупнейшая газохимическая компания. — Forbes). Все это требует серьезной подготовки. Я ведь не просто выбегаю куда-то и кричу, что везде воры, все украли, — и так известно, что все украли. Мне нужно предъявлять доказательства, иначе иски не примут в суд. Поэтому мы готовим аргументы, которые докажут суду, что запланированная продажа «Сибура» — это обкрадывание компании и акционеров, что у них не было времени оценить «Сибур», что его готовятся продать гораздо дешевле рыночной цены. Вы только вдумайтесь: «Газпром» оставляет себе телекомпанию НТВ, покупает за бешеные деньги [интернет-сервис] RuTube и за бесценок продает «Сибур» как непрофильный актив!

Ваша тактика в том, чтобы выбрать самую перспективную с точки зрения суда зацепку и после этого раскручивать тему по полной?

Плюс тема должна быть резонансной. Когда я в блоге написал об иске к «Транснефти», которая не раскрывает, на какие благотворительные цели она направила за два года полмиллиарда долларов, были сотни откликов. Людей это задевает. Глаза судьи округляются, когда я рассказываю, что крупнейший в стране благотворитель, Российский фонд помощи, в прошлом году потратил в 45 раз меньше, чем «Транснефть». Я понимаю, что нужны какие-то фонды материального стимулирования сотрудников силовых органов. Но все можно сделать более прозрачно, и не факт, что на это нужно тратить так много.

И все-таки ваша активность — это бизнес-проект или политика, попытка подложить свинью Владимиру Путину?

Это не может быть бизнес-проектом: у меня небольшие пакеты акций в компаниях, с которыми я сужусь, — по 50 000–60 000 рублей. Даже если они начнут платить нормальные дивиденды, расходы на адвокатов мне не окупить.

В какой-то момент это стало делом принципа. Мне неприятно, когда я сижу на собрании акционеров «Роснефти» и какая-то бабка спрашивает Сечина и Богданчикова, «почему такие маленькие дивиденды». Не моргнув глазом они выводят диаграмму, на которой сравнивается прирост дивидендной доходности на Западе и у нас. Это издевательство! Если раньше платили копейку, а теперь две, прирост дивидендной доходности будет 100%. Вы подумайте: вице-премьер, один из влиятельнейших людей в стране, и президент компании дурят бабку на глазах у тысяч человек. «Роснефтевцы» сидят в своем секторе, ухмыляются, по залу небольшой гул, но в основном никто ничего не понимает. Ну невозможно же накалывать людей на таком примитивном уровне! Во мне просто кипит злоба и возмущение. Если уж хотят наколоть, пусть хотя бы делают это более грамотно.