Хлебное место

Тоненькая блондинка извлекает из багажника Range Rover грубые ботинки. Производственная необходимость: на каблучках по селу далеко не ускачешь. А бегать Евгении Уваркиной, главе агрофирмы «Трио», придется много, посевная в разгаре. В деревню Дубовец на юго-западе Липецкой области липчанка Уваркина регулярно наезжает пятый год. Здесь расположена главная контора ее хозяйства, раскинувшегося на 16 000 га. Председатель сельсовета Людмила Сапрыкина уже тут как тут. Кто главный, понять нетрудно. Уваркина — латифундист районного масштаба.

Километрах в 100 к востоку от Дубовца агроном из Швеции внимательно слушает симпатичную переводчицу. В селе Завальном решается серьезный вопрос: как одолеть блошку, напавшую на посевы рапса и оставляющую непонятные следы на семенах. Иностранному специалисту победа над вредителем нужна как воздух, у него еще не кончился испытательный срок.

Появление горожан и иностранцев в глухих углах российского Черноземья — примета времени. Глобальный продовольственный кризис порождает и не такие сюжеты. В Афганистане дехкане сокращают посевы мака — выращивать пшеницу стало выгоднее. Арабские инвесторы скупают земли в Пакистане, китайские — в Африке и Латинской Америке. Резкий рост цен на еду (по оценке Организации ООН по продовольствию и сельскому хозяйству, с июля 2007 года цены подскочили в среднем на 45%) открывает отличные перспективы для агробизнеса в России, где сельское хозяйство до недавнего времени справедливо считали черной дырой. Героями дня становятся предприниматели, которые за несколько лет до нынешнего бума начали скупать земли и налаживать современный аграрный бизнес.

Холдинг «Агро-Инвест» ищет профессионалов повсюду. Огненно-рыжего Торбьорна Карлссона наняли по объявлению в одной из шведских газет. Директор дочерней фирмы «Агро-Липецк» ростовчанин Виктор Гулов еще недавно работал консультантом в Смоленской области. «Ушел к графу Орлову», — говорят агрономы Черноземья про местных специалистов, устроившихся в «Агро-Инвест».

В 2005 году потомок русских дворян, гражданин Швейцарии Михаил Орлов получил от фонда Vostok Nafta и других инвесторов $7 млн на создание компании Black Earth Farming (BEF). В результате трех допэмиссий компания привлекла еще $155 млн, а в конце прошлого года провела IPO на фондовой площадке OMX First North в Стокгольме и с огромной переподпиской разместила свои депозитарные расписки примерно на $260 млн. Деньги нужны BEF для инвестиций в «Агро-Инвест», ее российскую «дочку», которая менее чем за три года взяла под контроль около 300 000 га пахотной земли в основном в Центральном Черноземье — Тамбовской, Курской, Воронежской, Липецкой областях. Орлов, возглавляющий совет директоров «Агро-Инвеста» и владеющий пакетом акций BEF, ставит перед собой цель оформить большую часть этих земель в собственность (в конце прошлого года почти 90% пашни «Агро-Инвеста» оформлено еще не было). Это позволит холдингу, несколько лет подряд скупающему недооцененные участки, решить свою вторую задачу — наладить на этих землях высокопродуктивное аграрное производство.

«Мы ставим задачу не просто обеспечить внутренние потребности в продовольственном и фуражном зерне, но и занять ведущие позиции по поставкам зерна за рубеж», — заявил недавно министр сельского хозяйства России Алексей Гордеев. План вполне реалистичный. По зерновому экспорту наша страна уже сейчас номер 3 в мире. По данным Росстата, за годы реформ у нас прекратили обрабатывать больше 40 млн га пашни. Такого объема залежных земель нет больше нигде. Только за счет введения их в оборот, по прогнозу Гордеева, урожай зерновых можно увеличить на 30 млн т (в 2007 году он составил 82 млн т). И экспортировать львиную долю «прибавочного продукта»: во второй половине 2007 года Россия вывезла более 10 млн т зерна — на 43% больше, чем за аналогичный период 2008 года.

Пока Минсельхоз готовит государственную программу, которая позволит в течение пяти лет вернуть в оборот 10–15 млн га пашни, частные компании решают эту задачу без посторонней помощи. Самые плодородные, но и самые дорогие земли юга России (Краснодарский и Ставропольский края, Ростовская область) уже освоены, поэтому скупать землю инвесторы предпочитают в Центральном Черноземье. По словам Андрея Сизова, исполнительного директора аналитического центра «Совэкон», консолидация плодородных земель, начавшаяся пару лет назад, зачастую финансируется зарубежным капиталом. «Импульс к скупке пошел от иностранцев. Наши сельхозпроизводители его прошляпили», — говорит Сизов.

Прежде чем заняться скупкой земли, Орлов работал в инвестиционных компаниях Invesco и Carlyle Group. Найти деньги оказалось не очень трудно. Население мира растет на 80 млн человек в год, жители Китая потребляют все больше мяса, на производство которого уходит много зерна, при этом свободные земли остались только в России, на севере Казахстана и на Украине. А Россия импортирует огромное количество еды. «Поверьте, если эту картину представить с цифрами, графиками, она очень убедительна», — рассказывает Орлов о своих методах работы с инвесторами.

Продуманный бизнес-план — хорошо, а сильная внутренняя мотивация — еще лучше. «В 2005 году сельское хозяйство было не в моде. Но я считаю, что, если Бог дал тебе самую богатую землю, некорректно превращать ее в залежь, — излагает свои принципы Орлов. — Обидно было смотреть, как люди, живущие в этих краях, пьют и переезжают в города. Для меня же сельское хозяйство — семейная традиция, у моих предков было большое имение в России».

Первые участки Орлов купил в Курской области. Постепенно вошел во вкус: только в 2007 году «Агро-Инвест» получила контроль над 160 000 га. В планах компании — приобретение еще 70 000 га. Орлов принципиально против аренды: «Если земля арендована и что-то пошло не так — ты продаешь технику и материалы, а землю бросаешь. С купленного участка так просто не уйдешь». По его словам, за гектар чернозема «Агро-Инвест» платит 5000–10 000 рублей. Еще столько же уходит на юридическое оформление и межевание.

Орлов исходит из того, что российские черноземы до сих пор недооценены. «Земельный кодекс и создание кадастра сейчас позволяют установить и зарегистрировать право собственности на землю, которая может быть приобретена со значительным дисконтом по сравнению с международной практикой, но с большим потенциалом роста цены», — сообщает корпоративный сайт Black Earth Farming. Поэтому имеет смысл покупать землю впрок, даже если не всю ее можно незамедлительно пустить в обработку.

Владения «Агро-Инвеста» разбросаны по разным регионам, и это большой плюс: снижается зависимость от местного начальства. В Измалковском районе Липецкой области компания не нашла взаимопонимания с Владимиром Коршиковым, исполняющим обязанности главы районной администрации. «Скупили за бесценок 6000 га земли, которые зарастают ковылем. Району не помогают. А оплата труда? Капиталистический строй!» — возмущается Коршиков. «В некоторых районах мы из-за действий властей вообще потеряли вкус к развитию», — говорит Орлов. Даже если из Измалковского района придется уйти, большой беды для «Агро-Инвеста» не будет.

По первоначальному бизнес-плану вложения в «Агро-Инвест» должны были окупиться минимум за 7–8 лет. Но три года назад зерно стоило вдвое меньше, чем сегодня. Поэтому, даже если нынешние цены упадут в два раза, компания Орлова не разорится.

«Мы создаем эффективную структуру себестоимости», — описывает свою стратегию Орлов. При грамотной организации производства высокую отдачу способны приносить и не используемые по нескольку лет залежи, и плохо обрабатывавшиеся поля.

«Агро-Инвест» покупает западную технику (трактора John Deere, работающие в хозяйствах компании, стоят около $250 000). Высокопроизводительные трактора и комбайны позволяют резко повысить производительность труда: чтобы управлять такой техникой, людей требуется в четыре раза меньше, чем раньше. А это значит, что на работу можно нанимать лучших, благо в черноземных областях имеется определенный кадровый резерв. В одном из хозяйств «Агро-Инвеста» после покупки новых тракторов и сеялок уволили сразу 100 человек из 360.

Вторая составляющая орловской «структуры себестоимости» — современные методы обработки почвы, например no-till («без вспашки»), предполагающий разрыхление земли при посадке семян и усиленное применение гербицидов и пестицидов. Урожайность озимой пшеницы в хозяйствах «Агро-Инвеста» в прошлом году составила 33 центнера с гектара, в этом планируется собрать 44. Для сравнения: средняя урожайность в Южном федеральном округе — чуть более 28 центнеров с гектара.

Снижение издержек и увеличение продуктивности земли — главное оружие новых аграриев. По оценкам, урожайность зерновых в России можно без сверхусилий увеличить минимум в два раза. По прогнозам Дмитрия Рылько, гендиректора Института конъюнктуры аграрного рынка (ИКАР), в этом году сельхозпроизводитель, выращивающий пшеницу на юге России, может заработать 8000–9000 рублей операционной прибыли с гектара. Главное условие — применение современных технологий, позволяющих довести урожайность пшеницы минимум до 45 центнеров с гектара. Для кукурузы и подсолнечника (именно зерновые и масличные — любимые культуры новых агрокомпаний) эти цифры еще больше — 12 000–15 000 рублей с гектара. При правильном ведении дела территория в 100 000 га (1000 кв. км), засеянная в равных долях пшеницей, кукурузой и подсолнечником, может принести в этом году операционную прибыль более $50 млн.

Площадь 100 000 га взята неслучайно. Дмитрий Рылько из ИКАРа, давно изучающий агрохолдинги, говорит, что в стране насчитывается минимум 30 крупных сельхозкомпаний, контролирующих по 100 000 и больше гектаров пашни. Крупным аграрным предприятиям есть куда расти: пока, по данным Рылько, они обрабатывают меньше земли, чем наследники бывших коллективных хозяйств и фермеры. Но концентрация в этой отрасли набирает обороты. «Неэффективные независимые хозяйства будут вытеснены агрохолдингами», — уверяет Рылько. Ключевое слово — «неэффективные». Чтобы хорошо зарабатывать на земле, оперировать сотнями тысяч гектаров совершенно не обязательно.

Семья Уваркиных — две сестры и брат — занимается бизнесом с середины 1990-х. Начинали с оптовой торговли зерном и сахаром. Чтобы было чем торговать, кредитовали крестьян под будущий урожай. Но зимой 2003 года кредитная схема дала сбой — один из их должников, хозяйство в Долгоруковском районе, был уже не в состоянии выйти на весенний сев. Спасая ситуацию, администрация предложила «Трио» его купить.

Вспоминая те дни, Евгения говорит, что решение заняться земледелием было во многом интуитивным. Но потом с подачи местных властей «Трио» приобрело еще три крупных хозяйства, дышавших на ладан. Сначала землю брали в долгосрочную аренду, а с 2005 года стали покупать. Сейчас около 40% земли «Трио» находится в собственности. «Это дополнительное отвлечение средств, но нам надо как-то защищаться», — говорит Евгения Уваркина. В тех краях, где работает «Трио», земельный пай (соответствует шести гектарам) стоит около 40 000 рублей, и желающих купить землю становится все больше.

Заместитель Уваркиной Александр Ретинский обводит рукой горизонт. С одной стороны расстилаются черноземы холдинга «Сельхозинвест», созданного московскими инвесторами, с другой — наступают агрофирма «Настюша-Черноземье», Елецкий сахарный завод, входящий в группу «Сахарный центр» казахстанского банка «Туран-Алем». На северо-востоке владения «Трио» упираются в землю фермера Меркулова, у которого 3000 га. «Сильно интересуются землей различные фонды, а их ресурсы больше наших. Они готовы покупать землю намного дороже, чем мы. Зарубежные инвесторы тоже очень хотят застолбить участки в России, получать здесь урожаи, обеспечивать продовольственную безопасность», — говорит Евгения Уваркина.

Между латифундистами вроде «Агро-Инвеста» и небольшими компаниями вроде «Трио» — десятки инвесторов, которые спешат нарастить свой земельный фонд. Фирма Valars, основанная зимой прошлого года Кириллом Подольским, бывшим главой зерноторговой фирмы «Югтранзитсервис», скупила уже около 50 000 га на юге России. Компания «Русское зерно», основанная Алексеем Верхотуровым и гендиректором брокера «Атон-лайн» Иваном Тырышкиным, за 2007 год увеличила площадь сельхозугодий в два раза (с 40 000 га до 80 000 га).

Объезжая хозяйство, Уваркина часто останавливает джип, чтобы чмокнуть в щечку своих агрономов и управленцев, поговорить о делах. Почти все менеджеры — местные, отлично знающие специфику каждого участка. Хозяева компании знакомы с ними уже много лет.

В этом преимущество индивидуального подхода к агробизнесу перед универсальным, который практикует «Агро-Инвест». По словам Рылько, ключевая проблема крупных компаний — управляемость. «На поле постоянно возникает необходимость принимать управленческие решения. Многоуровневая иерархия этому мешает», — говорит он.

Соседи «Агро-Инвеста» уверяют, что компания не успевает «переваривать» новые земли и урожай на них мог бы быть и выше. Владимир Шестаков, гендиректор ЗАО «Грачевское», граничащего с полями «Агро-Инвеста», говорит: «Новые технологии «Агро-Инвеста» и нас заставляют работать по-другому. Но мы делаем все немножко не так, как они. И результаты у нас, возможно, будут лучше. Из Москвы проблемы видны не так хорошо».

У местных жителей появление «Трио» большого восторга не вызвало. Со своих работников Уваркина спрашивает не менее строго, чем с районной администрации: график работы жесткий, за промашки можно лишиться премии, а работника, которого трижды застали пьяным на рабочем месте, увольняют без разговоров. Для справки: сейчас охранников в агрофирме столько же, сколько и механизаторов, 40 человек.

Для «Агро-Инвеста» проблемы с властями в одной из точек присутствия не критичны. Хозяева «Трио», чьи земельные владения сконцентрированы в одном месте, не могут пустить отношения с местной администрацией на самотек. Тем более что и занялись они возделыванием земли по инициативе администрации.

«Только в этом году мы построили дорог более чем на 4 млн рублей. По местной программе, если инвестиции превышают 600 рублей на жителя, сельсовету из бюджета перечислят еще столько же, — рассказывает Уваркина. — Глава местной администрации сообщает мне, как расходуются деньги, которые она получила. Мы как инвестор имеем полное право участвовать в их распределении».

Овчинка стоила выделки. В прошлом году «Трио», кроме растениеводства занимающаяся еще и производством молока, заработала около 200 млн рублей выручки. Мелочь по сравнению с миллиардными оборотами торгового бизнеса компании. Зато средняя операционная рентабельность агрофирмы в 2007 году почти 25% (особенно выгодным было растениеводство), а в торговле маржа редко превышает 1%. В этом году Уваркина рассчитывает увеличить продажи до 350–380 млн рублей и получить около 60 млн рублей прибыли (в прошлом году прибыль составила 17 млн рублей). Диверсификация бизнеса защищает «Трио» от «тощих лет»: фирма производит зерно и молоко, динамика цен на которые подчиняется разным циклам. Лучшая оценка эффективности — недавнее предложение о покупке фирмы, которое поступило от Игоря Пинкевича, хозяина агрохолдинга «Настюша», одного из крупнейших в России.

Пинкевич Уваркиной друг, но продавать землю она не собирается. «Если вольемся в «Настюшу», то точно растворимся», — говорит она. Да и продешевить не хочется: в ближайшие годы производство еды будет одним из самых прибыльных бизнесов на свете.