Золотая сотка

Ровно в полдвенадцатого шоссе перекрыли. Остановились шесть полос кольцевой, прилегающие дороги и лепестки разворотов. Гаишники перегородили своими машинами трассу федерального значения — мышь не проскочит. Инвестбанкиры, нефтяники, газовики, их шоферы, дамы, собачки оказались зажатыми в пробке длиной в несколько километров. «Проклятая Рублевка!» — крикнул сосед из белого «туарега» и побежал на заправку класть деньги на телефон. Он хотел предупредить, что не успевает встретить шефа в аэропорту.

Представьте, что на Землю высадился десант марсиан. Как объяснить брату по разуму, не читавшему Оксану Робски, что такое Рублевка и почему из-за нее люди опаздывают в зал прилета? Напрасно гуманоид будет искать местность под таким названием на карте. Рублевка — не административная единица, а понятие. Для одних это Рублево-Успенское шоссе, убегающее из столицы на запад по высокому правому берегу Москвы-реки. Другие, жители Николиной Горы под Звенигородом или, например, коттеджных поселков по Подушкинскому шоссе, страшно оскорбятся, если их сочтут «не-рублевцами» только из-за того, что Рублево-Успенское шоссе сворачивает в сторону от их угодий.

Есть и третья точка зрения. Рублевка — это инфекционная болезнь. Зона поражения начинается у Третьего транспортного кольца, в Москве-Сити, — туда трудно добраться, там негде парковаться, но компании все равно стремятся открывать там свои офисы. Дальше Рублевка ползет на запад и, перевалив за МКАД, заражает пространство точечной застройкой «окна в окна», немотивированно высокими ценами на продукты и гонором.

В дальнейшем под Рублевкой мы будем понимать поселки вдоль Рублево-Успенского шоссе, отличающиеся особым укладом, высоким уровнем достатка жителей и самой высокой стоимостью загородной земли в России (свыше $300 000 за сотку).

Рублевка устроена незамысловато. Лучшие земли лежат по правую руку от шоссе — там леса, Москва-река и дачи высоких чиновников. По левую руку не так привлекательно — в полукилометре от шоссе тянется железнодорожное полотно, по которому периодически проносятся электрички. Впрочем, солидных людей это не отпугивает. Слева от шоссе, на даче «красного графа» Алексея Толстого, проживает в Барвихе банкир Петр Авен, с ним соседствует музыкальный продюсер Игорь Матвиенко.

Желающим приобщиться к обществу избранных необязательно вкладывать миллионы долларов в рублевскую недвижимость. Начать можно с малого: снять дачу на Рублевке за $15 000 в месяц. Следующая стадия эволюции — постройка собственного дома в окрестностях либо эмиграция на север (Новорижское шоссе) или юг (Можайское) с клятвой «назад ни ногой».

Узкая трасса, по полосе в каждом направлении, сразу за МКАД ныряет в сосновый бор. Рекламные щиты растут здесь едва ли не чаще, чем деревья. Даже у поворота к резиденции Путина красуется щит: «Живете за городом? Купите спутниковый телефон!»

Первый поселок — Раздоры. Здесь много простых домов. Летом на полянах недалеко от железнодорожной станции, как и 30 лет назад, москвичи играют в волейбол. Лишь два бутика, расположенные близ ветхой одноэтажки с вывеской «Продукты», напоминают, что впереди та самая Рублевка.

«Та самая» подкрадывается незаметно. Вроде никаких признаков роскоши — ну, несколько шикарных особняков вдалеке, мост через речку облицован, но потом Рублевка наносит удар за ударом. «Барвиха Luxury Village»: Ferrari, Maserati, Brioni, Gucci. Стекло, дорогое дерево, хромированное железо. Напротив торговый центр DreamHouse, где набор брендов более пестрый (Yves Delorme, Maitland-Smith, Pozzoli, Lalique, Christofle).

В Барвихе же вырастает другой символ Рублевки — восьмиметровый забор. Местные жители (в первую очередь чиновники) явно страдают фобией, связанной с человеком-пауком, — как еще объяснить то, что над стенами нависают карнизы, которые не одолеет и скалолаз? Заборы прерываются поворотами, но 90% этих брешей надежно защищены от проникновения посторонних знаком «кирпич». Изгородь грязно-зеленого цвета заканчивается только через 15 км, ближе к Успенскому.

Барвиха плавно перетекает в Жуковку. Въезжающего в нее поражает плотность застройки и устойчивость психики землевладельцев, не подверженных клаустрофобии. Поселок вовсю застраивается особняками и бизнес-центрами. Здесь расположены два самых популярных рублевских ресторана «Веранда у дачи» и «Царская охота». Здесь «Жуковка Плаза» с одежными бутиками. В следующих деревнях — Усове, Калчуге, Горках-2, Успенском и Горках-10 — хватка гламура ослабевает: бутики, торгующие предметами роскоши, соседствуют с обычными магазинами.

Дорогие заведения Рублевки не страдают от наплыва покупателей. За час прогулки по «Барвиха Luxury Village» я встретил всего трех посетителей. Двое обсуждали последнюю модель Ferrari, а третий, итальянец, растерянно смотрел на ценники рубашек. В соседнем DreamHouse людей было побольше: домохозяйки приценивались к поводкам в магазине «Кот&Пес», абажурам в «Неэксклюзиве» и ламбрекенам в Cleanelly.

Зато в торговом центре «Перекресток» в Горках-10 народу было полно, и не только местного. Неопределенных лет барыня с искусственным загаром и выглядывающими из-под мехов кружевами приплясывала около морозилки с полуфабрикатами. Домработница предлагала сделать обычные блины. «Сейчас мы согласуем с Бориком, — прощебетала хозяйка, хватаясь за телефон. — Алло! Ты с чем блинчики будешь? Мадина может купить с джемом или творогом. Блин, Борик, ты обещал, что никаких переговоров! Как же…»

Блинчики. И никаких деликатесов из «Азбуки вкуса» или «Глобуса гурмэ». Таково покупательское поведение Рублевки — гулять и изредка присматривать подарки в бутиках, а товары повседневного спроса покупать, морща нос, в обычных магазинах.

Перенаселенность Рублевки — проблема новейшего времени. Несколько веков назад на месте кирпичных замков стояли глухие леса. Старейший ресторан Рублевки «Царская охота» получил название не зря: в Подушкинском лесу и его окрестностях охотились русские самодержцы. После революции охотничьи угодья перешли по наследству к советской партийной элите. Пригодные для возделывания земли отдали колхозам, а в 1924 году деревню Луцкое с левого берега Москвы-реки перевезли на правый. Так возникла Жуковка. Ее судьба характерна для поселений, расположенных вдоль трассы.

Правительственные дачи стали размножаться в любимых туристических местах москвичей после Великой Отечественной. Диссиденты пели на кухнях Галича: «Мы поехали за город, а за городом дожди. А за городом — заборы. За заборами — вожди!» Часть жуковских крестьян, ранее работавших в колхозах, переквалифицировалась в обслуживающий персонал. Тогдашние нравы отличались простотой. «Наши дети играли с детьми Василия Сталина, — вспоминает Валентина Вербицкая, старейшая жительница Жуковки. — На танцы и в кинотеатр пускали всех подряд, никакого спецконтроля не было». Мимо дач элиты гоняли коров.

В начале 1980-х в Жуковку входило 142 двора, автобусная остановка, дом культуры и кафе «Драные паруса». Когда-то его столики накрывались парусиновыми тентами — их регулярно рвали ветер и возвращавшиеся из Москвы местные жители, которые делали остановку в кафе по дороге со станции. По легенде, после того как кортеж Брежнева едва не переехал уснувшего на асфальте алкоголика, в «Паруса» стали заблаговременно присылать милицейский «уазик», чтобы развозил выпивох по домам.

Десять лет спустя демография в Жуковке стала меняться. По словам старосты деревни Татьяны Дергачевой, сюда поехали новые хозяева жизни, с золотыми цепями, в малиновых пиджаках. Дергачева — коренной «рублевец», работница Минздрава СССР, ныне на пенсии. Она главный защитник Жуковки от понаехавших и жаждущих понастроить.

Первая волна варваров возводила уродливые кирпичные замки. Строили их белорусы, молдаване и таджики. Дергачева рассказывает, что последние выкопали на берегу реки землянки и обнесли стойбище полиэтиленом — такой простоты в этих краях не знали со времен дьяковской культуры, носители которой населяли междуречье Волги и Оки два с половиной тысячелетия тому назад. Выгнать гастарбайтеров из их «городища» удалось лишь в 2000 году.

В папку Дергачевой аккуратно подшиты все претензии к застройщикам, любителям перекрыть тропинки к реке и прочим врагам старожуковского уклада. Первый в «черном списке» — ресторатор Аркадий Новиков, чья «Веранда у дачи» запахом еды и шумом гулянок выкурила из Жуковки нескольких старожилов, имевших участки по соседству. «ООО «Квинтурин» мы поймали на подлоге протокола общественных слушаний, которых не было, — перечисляет Дергачева. — ОАО «Медицинский центр «Жуковка» спилило березовую аллею, снесло клуб и вместо него построило новый, совершенно в другом месте и не отвечающий никаким нормам качества». Собственно, после коллизии с клубом в 2005 году у жителей Жуковки проснулось гражданское самосознание. И старые, и новые дачники поняли, что оказались в одной резервации. В итоге усилиями банкира, четы архитекторов и хозяина строительной компании (староста не называет фамилий) возведение клиники удалось сорвать, и теперь каждый новый проект весьма жестко обсуждается на общественных слушаниях.

Правда, глас народа не имеет юридической силы и редко влияет на ситуацию. На «Веранде у дачи», где Дергачеву официанты знают и привычно не дают ей меню, к нам подсела женщина, до этого курившая кальян в углу. «Везде заборы, а на единственной дороге в деревню паркуются те, кто приезжает в офисный центр на 123-м участке, — пожаловалась она. — У нас здесь родители живут, но внуков мы больше к ним возить не будем: к реке не пройти, погулять негде, везде машины».

В строительном буме коренные жуковцы и жуковки видят и положительный момент: притом что средний участок занимает 15 соток, все они долларовые миллионеры. Чего не скажешь о безземельных обитателях многоквартирных домов в Горках-10, Усове и Успенском. Те подрабатывают придорожной торговлей — выносят к обочине табурет и ставят на него банку с грибами или цветы. Три литра маринованных опят можно cторговать до 500 рублей.

А вот Михаил Петров первым догадался заняться перевозкой пассажиров и открыл фирму «Успенское такси «От дяди Миши». Бомбил-одиночек в местных поселках всегда хватало — Петров снабдил их радиосвязью и подчинил диспетчеру. Целевая аудитория «Успенского такси» — не рублевские богачи, а их обслуга. Обитатели особняков прибегают к его услугам, только если в силу форс-мажора оказались без колес. Впрочем, «дядю Мишу» поджимают конкуренты из «Авто-Ники» — те подают авто представительского класса и при желании могут обрядить шофера в униформу.

Петров — один из немногих местных «селф-мейд-менов». Деньги на рублевских нуворишах зарабатывают в основном пришлые предприниматели (см. «Дорогой доктор» и др.). Зато бывшие слуги быстро перенимают замашки господ. Красноречивый пример в виде потрепанной Hyundai Elantra, снабженной «крякалкой», громкоговорителем и иллюминацией, чуть не въехал в меня у поворота на Подушкинское шоссе. Нужно ли говорить, что никаких пропусков и спецномеров у него не было?

Неужели жизнь на Рублевке в самом деле так плоха? Анастасия Старовойтова, жена одного из кандидатов в «Золотую сотню» Дмитрия Босова, говорит, что их семья вполне счастливо живет в Усове. Сначала супруги снимали дачу в Жуковке, а потом построили свой дом. «Где еще сразу за Москвой начинается лес, красивые места? — объясняет преимущества Старовойтова. — Рублевка, может, едет медленно, но едет всегда». Чтобы не попадать в пробки, надо соблюдать два условия. Планировать поездки так, чтобы не попасть в час, когда шоссе перекрывается для проезда первых лиц государства. С Путиным, кстати, рублевцам было легко — в отличие от Дмитрия Медведева, живущего в этих краях с 2003 года, уходящий президент дисциплинированно ездил на работу в интервале между 11:30 и 12:30. Что-то будет при новом главе государства? Второе условие — надо жить до Горок-2, тамошний перекресток стоит дольше. Именно из-за этого несколько друзей Босова переехали в окрестности Жуковки из «дальних» сел.

Живя на Рублевке, семья Старовойтовой успевает заниматься и бизнесом, и образованием. Главный минус — кругом охрана и обслуживающий персонал. Как выйдешь в халате на крыльцо, если во дворе управдом с таджиками обсуждают неотложное поручение? Зато концентрация деловых партнеров в пределах Одинцовского района упрощает жизнь. «Часто муж говорит партнерам: заезжайте по дороге, поговорим, — рассказывает Старовойтова. — Утром спускаюсь в гостиную, а там уже вовсю переговоры».

Впрочем, Старовойтова признает, что в последнее время неудобств стало больше: «Четыре года назад мы ездили на поле у Усова, пускать воздушных змеев, а теперь не проберешься, все застроено коттеджными поселками». В реке ее дети не купаются — летом семейство уезжает на море в Италию. «Есть тенденция, — подтверждает Алексей Шепель, владелец строительной компании «СХолдинг». — Многие используют рублевский дом как квартиру, а дачу строят на другом направлении». Сам Шепель живет «на Николке» — Николиной Горе. По его классификации, Рублевка действительно делится на две части — до Горок-2 и после. До — обитают «новые русские», после — «новые русские 2.0». «Русские 2.0» — это, по мнению Шепеля, те, «кто убежал из кирпичных замков и купил землю, чтобы не смотреть на соседей, вышедших полить помидоры».

Шепель как раз из убежавших. На работу в Москву он ездит через Новорижское шоссе, то есть делает крюк, лишь бы не застрять на Рублевке. Для него Рублевка — место не для жизни, а для бизнеса. В Успенском «СХолдинг» собирается строить торгово-развлекательный комплекс. На 50 000 кв. м. разместятся кинозал, боулинг и питейные заведения. Сейчас развлекаться на Рублевке практически негде. Разве что на «Катке.ру» (см. «На скользкой дорожке»). Сам Шепель предпочитает проводить досуг иначе. «Когда есть 20 гектаров, можешь устроить тусовку у себя, — говорит бизнесмен. — Кстати, еще плюс: вертолетам над Рублевкой летать не разрешат, а над Новой Ригой — пожалуйста».

Справедливости ради надо отметить, что к Новорижскому шоссе Шепель питает вполне понятную слабость: его «СХолдинг» строит на 78 км коттеджный поселок «Соколиная охота».

Что ждет Рублевку в будущем? Крупные игроки строительного рынка уже поделили выгодные куски земли между собой. Огромное поле напротив деревни Ильинское застраивается коттеджными поселками. На Рублевке возводят дома компании Сергея Пугачева, Давида Якобашвили, Кирилла Писарева и Юрия Жукова. Последние новости: на аукционе Рослесхоза сдан в аренду на 49 лет участок леса 991 га, примыкающий к Рублевке. Самый лакомый кусок (397 га в Баковском лесничестве) отхватило ООО «Эко вест», зарегистрированное по тому же адресу, что и компания Романа Абрамовича Millhouse Capital (телефон у них тоже одинаковый).

Площадь, на которой разместятся новые коттеджи, затрудняются определить даже аналитики инвесткомпаний. Ясно только, что речь идет о тысячах гектаров. Сейчас население Рублевки, по официальной статистике, не превышает 15 000 человек (в Раздорах, Барвихе, Жуковке, Усове и Калчуге — 7605 жителей). По прогнозам аналитиков, году эдак в 2015-м эту цифру можно будет смело умножать на десять. Кто и в каких количествах будет жить в огромной деревне?

«У топ-менеджера должны быть слишком большие понты, чтоб здесь жить: с такими пробками он будет вечно опаздывать, придется выезжать в шесть утра, — говорит Алексей Шепель. — Думаю, со временем сюда поедут люди с достатком выше среднего, но не топы». Некоторые рублевцы соглашаются с этим прогнозом.

Освободившись от топов, Рублевка окончательно обуржуазится и снова станет местом семейным, как во времена Леонида Ильича. «Это при Ельцине мы гуляли, девок сюда возили, сабантуи закатывали, — делится воспоминаниями бизнесмен, живущий в Усове, и кивает головой на зеленый забор, за которым отдыхает от дел Путин. — А при нем мы все стали спортом заниматься, демографический кризис преодолевать. Рублевка затихла».

…Над шоссе повисла тишина. Инвестбанкиры, нефтяники, газовики, их шоферы, дамы, собачки не без интереса посматривали на дорогу — не появятся ли вдалеке габаритные огни хозяина трассы? Из-за сосен послышался шорох шин и мгновенно, почти незаметно мимо пробки пронеслись два джипа и приземистый лимузин. Автомобилисты зашевелились, гаишники пошли отгонять патрульные машины. Водитель «туарега» вернулся, вытирая со лба пот: шеф получает багаж, к нему на выручку в Шереметьево мчится другой внедорожник. Может, и успеет. «Живете за городом? — крикнул он. — Купите спутниковый телефон, а лучше летающую тарелку!» И со злостью пнул колесо.