Пилить по-русски

В девятом часу утра на главную улицу села Березник выкатывает Porsche Cayenne. Снежная пыль улеглась, и внедорожник едет вдоль пестрых заборов, мимо урн, сделанных на парижский манер (две стойки, кольцо и закрепленный на нем пакет), мимо председателя сельсовета Валентины Федоровой, только что спрятавшей в варежку свой мобильник. За рулем — лесопромышленник Виктор Буторин. Он построил новую жизнь на обломках таежного совхоза «Едемский» в Архангельской области.

C холма, на котором стоит буторинский дом, открывается вид на излучину реки Устьи. Тянущиеся до горизонта заснеженные боры — основа процветания «Устьянского лесопромышленного комплекса» (УЛК), которым владеет Буторин. Компания рубит и поставляет древесину на целлюлозно-бумажные комбинаты в Котлас, Архангельск и в Финляндию. Она также покупает сосну, ель и березу у мелких производителей и экспортирует через питерский филиал. В прошлом году УЛК выручил $34 млн. Размер прибыли Буторин не раскрывает.

Одноклассник, который сказал бы плотницкому сыну Буторину, что тот станет миллионером, мог бы и в зубы получить. По словам Федоровой, которая учила его биологии, в юности владелец УЛК любил и выпить, и своротить обидчику скулу. Поступая в Шенкурское профтехучилище, Буторин точно знал, кем хочет стать в жизни, — водителем директорского «уазика». Но после того как 16-летнего парня назначили комендантом ночной смены женского общежития, в нем проснулась коммерческая жилка. «Кавалеров я пускал, но за это они мне то потолки белили, то окна вставляли, — вспоминает Буторин. — Через месяц общежитие сверкало».

После армии Буторин подался было в буровики, но перед самым отъездом подрался, и ему пришлось остаться в деревне — инструктором по физкультуре. В 1990 году он опять повздорил, на этот раз с директором совхоза, и, уволившись, открыл с друзьями кооператив «Шанс». Комсомольцы вскапывали огороды, строили бани и пилили дрова. Спустя два года Буторина позвали директором в кооператив «Колос», владевший пилорамой.

Дело шло неплохо, но в один прекрасный день Буторин увидел легкий дымок над окраиной села, где стояла пилорама. Пока бежал, пилорама сгорела. Вокруг стояли односельчане, смеялись и говорили, что поделом коммерсантам, нечего отрываться от коллектива. «Его, конечно, подожгли, — говорит журналист газеты «Устьянские вести» Олег Борисов. — Помню, он разозлился и всю следующую ночь с ребятами сидел, рисовал план новой лесопилки».

После пожара владелец «Колоса» решил выйти из дела. Буторин договорился с кредитным менеджером Сбербанка из соседнего Вельска, что тот заберет компанию-банкрота за долги, а потом отдаст ему в аренду с правом выкупа. Так в 1994 году появилось индивидуальное предприятие «Буторин В. Ф.». На кредит Сбербанка бизнесмен приобрел новую пилораму.

Объем производства доски рос, и Буторину все острее не хватало рабочих рук. Совхоз тем временем развалился, Березник запил по-черному. Доверять технику алкоголикам, чей рассудок замутнен классовой ненавистью, было страшно. Буторин нашел опору в лице пожилых женщин с активной жизненной позицией — пьяницы их боятся. В 1999 году из таких женщин он создал структуру, параллельную сельской администрации, — совет села. Первым делом совет покрасил все заборы. Потом поставил урны и заставил домовладельцев выбрасывать бытовой мусор не на улицу, а в трактор, по утрам объезжающий село. Бизнесмен, к тому времени имевший оборот около $100 000, охотно спонсировал активисток. «Надоело жить в грязи», — объясняет Буторин.

К началу века у Буторина появилось еще одно предприятие, которое вывело его бизнес на новый уровень. В пяти километрах от Березника вниз по течению Устьи он поставил охотничью избу и ездил туда стрелять уток. «Получилось, что у меня единственное приличное охотхозяйство в области», — рассказывает предприниматель. Любители охоты из Москвы узнали о заимке через областную администрацию и зачастили к Буторину в гости. В избушке побывали президент Альфа-банка Петр Авен, совладелец ТНК-BP Герман Хан, делегация финского лесоперерабатывающего гиганта UPM-Kymmene, губернатор соседней Вологодской области Вячеслав Позгалев. Вице-президент Всеукраинского еврейского конгресса миллиардер Виктор Пинчук написал в книге отзывов: «Вы нам медведей, мы вам сало!»

Когда в 2002 году лесопильный цех сгорел снова, Буторин воспринял это как сигнал и решил, что с производством доски пора завязывать. К тому моменту он занимался не только распилом, но и скупкой древесины у частников. Кругляк через питерскую компанию «Интерлеспром» вывозился за рубеж. Буторин переманил к себе одного из ведущих менеджеров «Интерлеспрома» и стал экспортировать древесину напрямую. Продав доставшееся вместе с лесопунктом оборудование и взяв в Сбербанке еще один кредит, он приобрел три харвестера Volvo (машина, валящая лес и распиливающая стволы) и форвардер Timberjack (вездеход, оттаскивающий бревна до дороги). Почему, например, Volvo? Шведов тоже привезли охотиться.

Побывал у Буторина и первый замминистра по чрезвычайным ситуациям Юрий Воробьев. В Архангельскую область чиновник приехал инспектировать местных спасателей, а на досуге сходил с Буториным на медведя. Результат охоты — у хозяина Березника появилась своя пожарная часть с двумя машинами и катером. Десять березничан прошли обучение в МЧС — Воробьев лично провел смотр местных спасателей, сертифицировал их труд и благословил на подвиги.

А в 2005 году дружба переросла в бизнес: Буторин и младший сын Воробьева Максим, совладелец компании «Русское море» (продает рыбу и морепродукты на $530 млн в год), создали УЛК. Акции разделили поровну. Воробьев-младший соблазнил Буторина предложением расширить расчетную лесосеку со 150 000 до 1 млн кубометров и прибавить к парку УЛК десяток харвестеров и форвардеров. За год Воробьев инвестировал в компанию $5 млн. Кроме заготовительной техники УЛК закупила лесовозы, построила железнодорожный терминал для сортировки и погрузки леса на платформы.

Бизнес расширился, и снова обострилась проблема кадров. Устав возить односельчан на кодирование в Вологду, Буторин дал объявления в окрестные газеты, суля высокую зарплату (от 20 000 рублей) и деньги на проезд к месту работы. Трудиться в УЛК поехали из Ярославской, Вологодской области и Коми. Приезжим приобретается квартира в райцентре Октябрьский (40 км от Березника) или выдается 200 кубов леса на строительство дома — в обмен на 10 лет работы в компании. Так в Березнике появились две новые улицы. Дом культуры обзавелся кинопроектором, а на сцене, построенной у околицы, на День лесника и Новый год выступают приезжие звезды эстрады.

Буторин установил правило: перед сменой каждый сотрудник дышит в трубочку. Пришедшего под градусом в первый раз лишают премии, во второй — как правило, увольняют. Когда в 2005 году на день Военно-морского флота в кювет съехали три новых МАЗа, Буторин пригласил в автоинспекцию предприятия отставных гаишников. «Старики-разбойники» прячутся в кустах и ловят водителей, превысивших скорость или перегрузивших трейлер.

Начало совместного бизнеса Буторина и Воробьева выглядело идиллически. Партнеры воткнули циркуль в точку на карте, обозначающую Березник, и очертили окружность радиусом 150 км — в этих пределах рубка леса была признана рентабельной. Затем началась борьба за долгосрочную аренду выгодных участков. Но уже на следующий год Воробьеву лесной бизнес разонравился. «Конъюнктура изменилась. Цены пошли вниз», — поясняет Буторин. Партнер решил выйти из дела.

Воробьева-младшего испугали не только текущие трудности. В Москве давно поговаривали о том, что надо бы стимулировать лесопереработку путем резкого повышения экспортных пошлин на древесину. В 2006-м Владимир Путин велел чиновникам действовать, а не «сопли жевать». Младший брат одного из лидеров «Единой России» (Андрей Воробьев возглавляет ЦИК главной российской партии) не мог не понимать, что трудности со сбытом — это теперь всерьез и надолго. Летом 2007 года пошлины были введены.

Буторин тоже задумался о продаже своей доли. Было две идеи: сосредоточиться на охотничьем хозяйстве или «оставить технику и оказывать услуги по вырубке леса». Партнеры даже нашли покупателей, но не устроила предложенная цена. Примерно раз в год на Буторина накатывает усталость и хочется послать все к чертям, но в 2006 году, вспоминает он, это желание было особенно острым.

Предпринимателя терзали не только муки выбора, но и недобрые взгляды соседей. «Березник — деревня маленькая, все сразу обо всем узнали и занервничали, — усмехается предприниматель. — Начались разговоры, мол, он хочет нас всех продать. Мне было бы трудно остаться здесь жить, если б я избавился от компании». В феврале 2007 года Буторин выкупил долю Воробьева и стал единоличным хозяином УЛК.

Охотничья заимка — по-прежнему существенная подпорка его делу. К примеру, УЛК все труднее брать в аренду лучшие участки в районе — сильна конкуренция со стороны архангельской группы «Титан» и «Устьялеса», принадлежащего московскому «Инвестлеспрому». Зато губернатор Позгалев продолжает наведываться в устьянские леса. Итог: УЛК получил в долгосрочную аренду несколько участков в Тарногском районе Вологодской области.

Спасибо, конечно, Позгалеву, но Буторина по-прежнему гнетет мысль о пошлинах на экспорт кругляка. В 2009 году ставка подскочит до 80%, и вывоз леса за границу потеряет всякий смысл. Единственное спасение — строить собственную переработку. Буторин прикидывает, что предприятие обойдется ему в $28 млн, первая очередь будет превращать 350 000 кубометров леса в доску, наличник и вагонку. Земля отведена, проект согласовывается с институтом «Гипролеспром» и поставщиками оборудования. Первая линия заработает к концу 2009-го.

Не дают вывозить кругляк за границу, но, может, удастся пристроить его в России? Вот, например, шведско-финская Stora Enso объявила о планах строительства в Нижегородской области огромного целлюлозно-бумажного комбината. А давние партнеры Буторина из UPM- Kymmene создают совместное предприятие с холдингом «Свеза», принадлежащим Алексею Мордашову. Финны планируют возвести в Вологодской области комплекс предприятий, которые будут производить 800 000 т целлюлозы и 300 000 кубометров пиломатериалов в год.

«Ровно три года назад они [менеджеры UPM-Kymmene и «Свезы»], 12 человек, за этим столом подписывали договор о намерениях, — усмехается Буторин, сидя в гостиной заимки, украшенной оленьими рогами и чучелами зверей. — И что? Дальше намерений дело не пошло». Буторин знает: придется выкручиваться самостоятельно. Поджигатели не уничтожили его бизнес. Авось, и пошлины его не уничтожат.