Заповедник

У проходной белорусского автозавода (БелАЗ) меня встречает начальник отдела по идеологической работе Станислав: серый костюм, настороженный взгляд. «Предупреждаю заранее: каждый фотоснимок на производстве вы делаете с моего устного разрешения», — поясняет он, изучая мое удостоверение.

В сборочном цехе немноголюдно. Из дальнего угла тянет дымком — часть трудового коллектива удалилась на перекур. Парни в черно-красных комбинезонах, беззлобно матерясь, пытаются надеть колесо размером с человеческий рост на крюк подъемника. Раз за разом ничего не выходит. «У нас здесь нет автоматических линий, все собирают своими руками специалисты», — говорит Станислав.

Республиканское унитарное предприятие «БелАЗ» — гордость Белоруссии. Трудовой коллектив в 10 000 человек, треть мирового рынка карьерных самосвалов, выручка более $300 млн в год. Предприятие развивается, не так давно заказчикам отправлен первый БелАЗ-7560 — новая машина, способная за один рейс вывезти из карьера 320 т груза. Зарплаты на БелАЗе не ахти какие: в среднем 810 000 белорусских рублей (9700 рублей российских). Зато профсоюз всесторонне заботится о нуждах трудящихся. У проходной вывешен список подразделений, ответственных за распределение благ: «отдел социальной защиты — выписка дровяных отходов, грузового транспорта; стройкомплекс — изготовление памятников; объединение столовых — предоставление зала торжеств; ремонтно-энергетический цех — изготовление оград и изделий из металла». Приоритет руководства завода — здоровье трудящихся. Участие в заводской спартакиаде обязательно, призы победителям — спортинвентарь для следующей спартакиады. Физкультурно-оздоровительный центр, конструкция из стекла, пластика и металла, сияет как начищенный чайник.

Такой репортаж с БелАЗа я мог бы написать и десять, и двадцать лет назад. И не только с БелАЗа — во всей Белоруссии время будто остановилось. В соседней России уже три раза делили власть и два раза — собственность, выросло поколение, не знающее слова «Ленин», а на гербе Белоруссии по-прежнему горит пятиконечная звезда.

После распада СССР каждая республика строила государственность, опираясь на собственный опыт. За образец брали примеры из прошлого. Азиатские обломки СССР вновь стали феодальными монархиями, каковыми и были до вступления в Российскую империю. В Прибалтике возродились зависимые от Европы республики — прямые наследницы довоенных буржуазных демократий. На Украине, как и в XVII веке, бьются два гетмана — с правого и левого берегов Днепра. И только белорусам выбирать было не из чего.

Кусок земли в 207 600 кв. км на востоке Европы, населенный потомками древних балтов и славян, издавна был частью чего-то большего. С XIII века это территория Великого княжества Литовского, потом — Речи Посполитой, с конца XVIII — Северо-Западный край Российской империи. Собственное наименование, границы, международный статус и другие атрибуты государственности Белоруссия получила только в советские годы. До распада Союза здесь не было ни национальной элиты, противопоставившей себя Москве, ни намека на освободительное движение. В 1989 году на референдуме 83% белорусов проголосовало за сохранение СССР. И когда СССР все же распался, республика воспроизвела единственную известную ей форму государственного устройства — советский строй.

После краткого периода демократической неразберихи в 1994 году к власти в Белоруссии пришел первый и пока бессменный президент Александр Григорьевич Лукашенко. Бывший председатель совхоза «Городец» Могилевской области воплощал собой идеал лидера союзной советской республики: молодой (родился в 1954 году), энергичный, неустанно демонстрирующий заботу о народном благе. Первым делом новый глава республики остановил приватизацию стратегически важных объектов народного хозяйства: в собственность трудовых коллективов перешли только отдельные предприятия легкой и пищевой промышленности, деревообработки и торговли. Белоруссия — последняя страна в Европе, экономику которой контролирует госаппарат. Государственные акционерные общества и РУПы (республиканские унитарные предприятия) до сих пор обеспечивают 75% ВВП Белоруссии ($37 млрд в 2006 году).

Советская власть построила в Белоруссии мощный промышленный комплекс. Стоит упомянуть ПО «Беларуськалий», крупнейшего производителя калийных удобрений в СНГ (11% мирового рынка); тот же БелАЗ, Минский автомобильный и тракторный заводы, телевизионные «Горизонт» и «Витязь», НПЗ в Мозыре и Новополоцке, деревообрабатывающие и пищевые предприятия. Отдать их в частные руки — значит поделиться своей личной властью, что для Лукашенко немыслимо. К тому же приватизация и переход на работу по рыночным законам — большое потрясение, не все предприятия пережили бы эту революцию. Белорусский президент выбрал более привычный способ хозяйствования.

Каждому госпредприятию облисполком (т. е. правительство региона) спускает производственный план, за систематическое невыполнение которого директор может потерять кресло. Не сказать, что такая модель сверхэффективна, — сам Лукашенко этой весной признал, что до 80% госпредприятий показывают низкую рентабельность. Убыточные предприятия годами получают адресную поддержку из бюджета (в прошлом году на такие выплаты было потрачено свыше $1 млрд). В отдельных случаях правительство поддерживает целую отрасль: к примеру, до недавнего времени в страну вообще был запрещен ввоз дешевых сигарет, чтобы местные табачные фабрики могли работать без оглядки на конкурентов. Фонды на такую экономическую политику республиканский лидер по старой традиции выбил в Москве.

Почти полтора десятка лет президент Лукашенко манит Россию призраком союзного государства. В благодарность за дружбу и добрые слова Россия открыла братской экономике свой рынок: белорусские трактора и диваны, одежда и обувь, телевизоры и масло не облагаются в нашей стране таможенными пошлинами. В прошлом году белорусский экспорт составил $20 млрд (60% от общего объема промышленного выпуска), треть этого потока ушла в Россию.

Российский газ в прошлом году союзная республика покупала по $47 за тысячу куб. м (Польша, к примеру, по $200–250). Самая прибыльная статья дружбы: НПЗ в Мозыре и Новополоцке получали нефть (до 20 млн т в год) по внутрироссийским ценам, а продукцию экспортировали по мировым. Только за прошлый год экспорт нефтепродуктов из республики составил $7,5 млрд. Белоруссия — единственная страна в мире, не обладающая серьезными нефтяными запасами, но экспортирующая такое количество бензина и мазута.

Политик, который добился для своего государства серьезных преференций в обмен на пустые обещания, в народе снискал уважение. ВВП Белоруссии растет на 10–11% в год и в 2006 году составил 142% к уровню 1990 года. Номинальная начисленная заработная плата работников, пересчитанная в долларах, с 2000 года выросла вчетверо (до эквивалента $290 в 2006 году). Безработица — 1,2%. Согласно опросам ВЦИОМ, 79% жителей республики оценивают свое материальное положение в диапазоне от «среднее» до «очень хорошее» и лишь 20% жалуются на бедность (в России бедняков 32%).

Минск, 1 мая 2007 года. Город удивительно пуст. По широким сталинским проспектам носятся иномарки — о пробках здесь пока не слышали. Ветер треплет тюльпаны на маленькой площади перед зданием КГБ, все окна в здании закрыты жалюзи. Подземный торговый комплекс «Столица» (привет «Охотному ряду»!) оккупирован школьниками из провинции — этот проект Минского горисполкома работает всего полгода и пока остается самой модной достопримечательностью города. Из открытых окон домов доносится голос телекомментатора, следящего за хоккейным матчем: «Наша сборная на этом турнире пропустила больше шайб, чем когда-либо… Но зато мы забивали в каждом матче!»

— Куда народ-то исчез? — спрашиваю я в киоске.

— Да у нас как-то не принято праздновать, — отвечают из окошка. — На рестораны денег нет. Если киряют, так дома.

Общественная жизнь в Белоруссии почти незаметна, если не считать отчетно-перевыборных мероприятий и встреч с ветеранами. За время своего правления Александр Лукашенко основательно почистил оппозицию. Политические партии, конечно, есть: Либерально-демократическая, Аграрная, Коммунистическая, Объединенная гражданская, но первые три поддерживают Лукашенко, а четвертая не имеет серьезного влияния. Негосударственная пресса существует, однако власть она не трогает: публикует большей частью советы по хозяйству и брачные объявления. Засевшая в Польше оппозиция не так давно пообещала организовать вещание на Белоруссию спутникового канала с критикой власти (если найдет деньги) — власти силами ЖЭКов начали снимать спутниковые тарелки с крыш зданий. Понятие «спутниковое телевидение» никак не прописано в местном законодательстве. А в Белоруссии до сих пор действует советский принцип: что не разрешено, то запрещено.

Может, зря власти воюют с тарелками — потенциальная аудитория оппозиционного телеканала в Белоруссии не слишком велика. Как сообщает ВЦИОМ, 70% белорусов удовлетворены жизнью в своей стране и процент довольных быстро растет: в 2004 году таковых было 44%. «Бедненько, но чистенько — это про нас сказано», — с непонятной гордостью говорит мне предприниматель Сергей Б. На доходы от продажи отопительного оборудования Сергей построил дом в пригороде Минска, но офис разместил в центре столицы — здесь ему нравится все. Ну разве что одежду приходится покупать в Европе. Приличные магазины начали появляться в Минске лишь недавно, их пока немного. Упомянутый торговый центр «Столица» заполнен арендаторами только наполовину. Зато цены на основные потребительские товары в полтора-два раза ниже, чем в Москве, а за 150 российских рублей можно проехать на такси из конца в конец столицы. Не хочешь ездить на такси? Возьми в коммерческом банке потребительский кредит на новую иномарку.

Но главное — перед глазами бедных белорусов нет такого раздражителя, как богатые белорусы. «Народ верит, что во всем остальном СССР или страшная бедность, или жируют олигархи, а у нас порядок», — говорит Сергей Б. «Порядок» в том смысле, что сверхбогатых предпринимателей в Белоруссии на виду нет.

Типичный белорусский бизнесмен — владелец небольшой компании, производящей нишевый товар. Важно не конкурировать с государством, остерегаться «стратегической продукции», бежать от крупных коллективов с их профсоюзами и нуждами трудящихся. Вот, для примера, владелец компании «Руптур» Александр Соколов. Его бизнес — производство столов и аксессуаров для русского бильярда; выручка — $5 млн в год. Соколов спокоен, уверен в себе и даже находит время, чтобы среди рабочего дня покатать шары в бильярдной рядом с рабочим кабинетом. Сам Соколов говорит, что игра для него — часть работы: «Мне пришлось научиться играть в «русскую пирамиду» — иначе лучшие игроки не будут со мной даже разговаривать».

История «Руптура» также вполне типична для белорусской экономики. Соколов начинал 13 лет назад с торговли бильярдными столами минской фабрики «Динамо», продукция отправлялась в том числе и в Россию. Дело пошло: сначала прайс-лист компании пополнило оборудование иностранных производителей, затем нанятые Соколовым мастера с Борисовской фабрики пианино буквально в гараже смастерили первый стол для «пирамиды». Сейчас у «Руптура» фабрика полного цикла в городке Жодино под Минском, где производят пять моделей столов (от $5000 до $20 000), кии, перчатки, мелки и даже детали интерьера бильярдных. «Мы уходим в нишу дорогих, почти коллекционных столов, которые продаются вместе с креслами, полками для шаров, сундуками для киев и другой утварью», — говорит Соколов.

Развитие бизнеса в Белоруссии тормозит бюрократический аппарат. В исследовании Doing Business в 2006 году Всемирный банк поставил республику на 129-е место в мире по «легкости ведения бизнеса» (Россия в этом списке занимает 96-е место). «Чтобы открыть придорожное кафе, надо преодолеть 42 разрешительные процедуры» — это в своих выступлениях признает и Лукашенко. В среднем хозяйствующий субъект осуществляет здесь 125 разных налоговых платежей (ужаснись, бухгалтер). Налоговые сборы в Белоруссии составляют в среднем 186% прибыли компании, а на их уплату уходит 1188 часов в год. Белорусский Центр Мизеса посчитал, что бизнесмены ежегодно теряют $3 млрд на лишних штатных единицах и составлении отчетности.

Сельскохозяйственный бизнес вести тоже непросто: в Белоруссии пять лет назад было 6300 фермерских хозяйств, а сейчас осталось 2100. Возьмем типичный пример. Окраина села Андроново Брестской области. Налево посмотришь — свалка, битое стекло и ржавые остовы мертвых машин, направо — нарядное после Пасхи кладбище, прямо — триста рядов недавно посаженных молодых деревьев. Это сад фермера Нины Гловацкой, местный колхоз выделил ей 20 га под яблони и малину.

Раньше Гловацкая с мужем выращивала только лук и картофель на приусадебном участке, по осени возила продавать в Петербург. «Мы хотели купить еще земли и выращивать больше картошки, пока остаются торговые связи и силы», — рассказывает фермерша за чаем. Но колхоз расщедрился лишь на участок у свалки, пригодный для сада. А если бы и дал хорошей земли — где взять работников? Все трезвые деревенские трудятся на местной птицефабрике или в окрестных колхозах и не хотят бросать гарантированные 260 000 белорусских рублей в месяц ради ненадежных фермерских 560 000 рублей. «Если найду каких-нибудь колхозников, за ними надо следить, чтоб по дороге за водкой не зашли, — расстраивается Нина. — Люди быстро разучились работать».

А если участок большой, чем обрабатывать землю? Год назад Гловацкие собрались было взять льготный «фермерский» кредит в 3 млн белорусских рублей (35 000 рублей) и купить трактор. Выяснилось, что для получения кредита надо подготовить 84 балансовые ведомости — план-прогноз эксплуатации трактора на каждый месяц в течение семи лет действия кредита. Стоит ли говорить, что малое предприятие «Алесин сад» отказалось от мысли стать крупным?

Развивая тему частной белорусской экономики: крупных иностранных инвестиций здесь тоже нет. В стратегически важных инфраструктурных предприятиях иностранцам можно владеть только миноритарными пакетами. Даже белорусское подразделение сотовой компании МТС на 51% принадлежит унитарному предприятию «Междугородная связь». А если ты, иностранец, желаешь инвестировать во что-нибудь второстепенное — ради бога, но ты будешь вынужден пройти все круги белорусского бюрократического ада (см. выше). «Росинтер Ресторантс» Ростислава Ордовского-Танаевского-Бланко, к примеру, открыла в Минске рестораны TGI Fridays и «Патио-Пиццу», но вскоре получила ворох претензий от пожарных и санэпидемстанции. Ордовский исправил что следует и встретился с руководством Минска. Руководители осторожно намекнули, что в Минске до сих пор нет доступного народу ресторана с национальной кухней. Инвестор все понял и открыл «Печки-Лавочки», где подают холодную закуску «Товарищ, помни!», суп «Стахановский» и жаркое «Дорога в светлое?».

В рейтинге стран, гостеприимных для инвестиций, который ежегодно публикует Forbes, Белоруссия занимает 143-е место (второе с конца), аккуратно разместившись между Ираном и Гаити (Россия в этом рейтинге на 103-м месте). В прошлом году иностранные деньги обеспечивали всего 0,7% общего объема инвестиций в основной капитал белорусских предприятий.

Минувшей зимой показалось, что Белоруссия стоит на пороге перемен. Россия по-доброму предложила союзной республике «перейти в торговле энергоносителями на рыночные отношения». На практике это означало повышение с 1 января 2007 года цены на газ до $200/1000 куб. м и введение наконец стандартных экспортных пошлин на нефть для белорусских НПЗ ($180 за тонну). Эти новости вызвали бурю эмоций в стане белорусских экономистов. Республиканское правительство заговорило о многомиллиардных потерях экономики. А оппозиция о том, что Лукашенко будет вынужден продать ключевые предприятия республики крупным инвесторам, чтобы закрыть бреши в бюджете.

«Лукашенко просто не понимает рыночной экономики, — комментирует Алексей Фадеев, заведующий сектором Белоруссии российского Института стран СНГ. — Он будет держаться за госсобственность…» Лукашенко и держался всю минувшую зиму. Он взывал к братским чувствам россиян, грозил пойти на поклон к Западу, вводил заградительные пошлины на транзит российской нефти через территорию Белоруссии. В результате удалось отбиться с минимальными потерями. Пошлина на нефть — не $180, а $53 за тонну. Газ — не $200, а $100, причем сейчас Белоруссия платит только $55 за тысячу кубометров. Остальное «Газпром» получит позже, за счет выделяемого Россией технического кредита в $1,5 млрд — продавец заплатит себе сам, по сути. Кроме того, Белоруссия согласилась продать России до 2010 года 50% концерна «Белтрансгаз» (республиканская распределительная система) за $2,5 млрд.

Некоторое ухудшение экономического климата в Белоруссии возможно. Но Лукашенко уже раздает указания, как избежать трудностей. Энергетикам — строить атомные станции. Концерну «Белоруснефть» — добывать нефть на месторождениях Азербайджана и Венесуэлы(президент уже встречался с Ильхамом Алиевым и Уго Чавесом, обо всем поговорил). Населению — ставить счетчики на газ и воду, экономить и еще раз экономить. Всем — работать лучше и лучше. Иного варианта нет. «В ближайшем обозримом будущем президентом Беларуси будет Александр Лукашенко», — уверенно заявил Александр Лукашенко на пресс-конференции для руководителей белорусских СМИ 12 апреля этого года.

«Когда мне колхоз предложил землю под сад рядом с помойкой и кладбищем, я сначала так расстроилась, — говорит фермер Нина Гловацкая из села Андронова. — А потом подумала, что могли бы вообще дать на болоте или на песчанике, и взяла. У нас, знаете, народ такой, сначала под поляками был, потом под русскими, а теперь наконец жить полегче стало и деньги появились, не надо никаких перемен. Видно, что президент душой за дело болеет. Поменьше бы бюрократии, а в остальном, наверное, все будет нормально, не может же все взять и обрушиться, правда? Как вы думаете?»