«Мусорные» облигации российских компаний могут принести вам доход свыше 15% годовых. Стоит рискнуть?
Трейдер Евгений Бондаренко работает в небольшой инвестиционной группе «Вика» и целыми днями продает и покупает ценные бумаги, которые крупные инвестбанки обычно обходят стороной. Речь о «мусорных» облигациях (от англ. junk bonds), то есть тех, которые выпускают не самые надежные эмитенты. Казалось бы, ну да, такая у него работа. Но Бондаренко покупает эти бумаги не только для паевого фонда, находящегося под управлением «Вики», но и для себя лично: на них, утверждает трейдер, можно неплохо заработать. Иногда больше, чем на акциях. При этом ты знаешь заранее, какой именно будет доход. Разве это не заманчиво?
Словосочетание junk bonds появилось еще в 20-е годы прошлого века в США. Трейдеры называли тогда «мусором» худшие по качеству бумаги. Сегодня в американской практике junk bonds — облигации, рейтинг которых ниже инвестиционного уровня (хуже ВВB– по шкале Standard & Poor’s и Ваа3 по шкале Moody’s). Если применять этот критерий к России, то в «мусорные» придется зачислить подавляющее число бумаг — из более чем 500 обращающихся на рынке корпоративных облигаций инвестиционный рейтинг присвоен только примерно тридцати. По мнению аналитика МДМ-банка Михаила Галкина, к высокорискованным бумагам можно отнести все те, у которых доходность выше 10–11% годовых, а их более двух сотен. «Мусорных» бумаг с доходностью выше 15% годовых значительно меньше — чуть более двух десятков.
В портфеле паевого фонда «мусорных» облигаций, которым управляет Бондаренко, есть инструменты и с более высокой доходностью. Например, бумаги авиаперевозчика «Эйр Юнион», которые, если бы вы купили их в апреле, сулили бы вам 25% годовых к оферте. А облигации «Группы ОСТ» (производитель алкогольных напитков и лимонада) торговались тогда же с доходностью более 80% годовых.
Были примеры и совсем заоблачных процентов. Так, первыми российскими «мусорными» облигациями принято считать бумаги Московского комбината хлебопродуктов, выпущенные в 2002 году, говорит гендиректор агентства Cbonds.ru Сергей Лялин. Занятые через облигационный заем деньги — 900 млн рублей — нужны были комбинату на возведение солодовни. Ставка купона была на уровне 25% годовых, но комбинат столкнулся с финансовыми трудностями (солодовню, кстати, он так и не достроил), облигации стали падать в цене, и доходность по ним незадолго до погашения в феврале 2004 года подскочила до 1400% годовых. Тот, кто рискнул приобрести обесценившиеся облигации, остался в выигрыше: мельники смогли найти деньги, чтобы погасить облигации в срок.
Естественный вопрос: как не имеющему доступа к инсайдерской информации инвестору не попасть впросак, покупая облигации по бросовым ценам? Один из вариантов — следовать за управляющими инвестиционных фондов, покупая те же бумаги, что и они.
Бондаренко полагает, что из одних только «мусорных» облигаций можно собрать портфель, который будет давать до 15% в год, — согласитесь, это гораздо лучше, чем банковский депозит. По словам Алексея Кузнецова, управляющего фондом «Облигации второго эшелона» «КИТ Финанса», средняя доходность хорошего «мусорного» портфеля — 11–12%.
Что покупать сейчас? Например, доходность к оферте (досрочному погашению; намечено на 27 октября) облигаций самарского предприятия «Моторостроитель» в апреле составляла 12,5% годовых. Компания производит авиационные и ракетные двигатели, а также моторы для катеров. Алексей Кузнецов говорит, что у этого предприятия стабильный бизнес (впрочем, банк «КИТ Финанс» в числе организаторов выпуска). Один из крупнейших клиентов «Моторостроителя» — «Газпром», покупающий приводы газоперекачивающих агрегатов, а крупнейший акционер — государство.
В январе этого года, когда появилась информация о возбуждении уголовного дела по фактам уклонения от уплаты налогов, упали цены на облигации «Русснефти» и доходность бумаг выросла с 10,4% до 15% годовых. Крупные инвесторы закрывают лимиты на такие облигации невзирая на доходность, отмечает Галкин из МДМ-банка. К 21 апреля доходность бондов «Русснефти» выросла до 32,6%. (Примеры других бумаг, на которые обращают внимание управляющие фондами, см. в таблице.)
Высокие цифры доходности манят, но какова вероятность дефолта по «мусорным» облигациям? За восьмилетнюю историю рынка корпоративных бондов в России произошел лишь один дефолт — в августе 2006 года не погасил облигации новосибирский производитель спиртных и безалкогольных напитков компания «Винап». Ее обесценившиеся бумаги до сих пор находятся в портфелях управляющих компаний «Наследие СП» и «Астерком», а также десятков частных трейдеров. Один из них, Николай Степенко, купивший бумаги «Винапа» на несколько десятков тысяч рублей, почти не надеется вернуть деньги. Сейчас он пытается попасть в реестр кредиторов предприятия, на котором начата процедура банкротства. Но держатели облигаций обычно попадают в третью очередь кредиторов, денег им, как правило, не достается.
История с «Винапом» заставила Степенко изменить стратегию. Теперь он старается приобретать облигации из котировальных списков биржи — хоть какой-то показатель качества эмитента.
Чтобы покупать junk bonds, нужны железные нервы, уверяет портфельный менеджер УК «Наследие СП» Александр Бордашевич. Еще недавно он с замиранием сердца ждал оферты по бумагам «Группы ОСТ».
А Бондаренко, хоть и покупает бросовые облигации на свои деньги, не исключает возможности дефолта по отдельным «мусорным» бумагам. В мировой практике примеров разорения достаточно. По данным Moody’s, за последние пять лет объем дефолтов по облигациям без инвестиционного рейтинга составил $195 млрд. Что воодушевляет, так это размер российского корпоративного рынка — он весь впятеро меньше этой цифры.