Дутое собрание

Сухощавый седой человек сосредоточенно склонился над столом. Перед ним репродукции двух картин, на первый взгляд одинаковых. На них изображен сельский пейзаж в летний день. Вьется проселочная дорога, по обеим сторонам лес. Хотя нет, мелкие отличия есть. На той, что слева, — деревенский домик на заднем плане, правая картина пустынна. Да и дорога изгибается по-разному. Левая картина — работа неудачливого датского художника; она стоит немногим дороже холста, на котором написана. Правая — изготовленная на ее основе фальшивка «под русского классика», за которую седовласый господин заплатил $150 000.

Незадачливый коллекционер — коммерческий директор и совладелец сети автосалонов «Элекс Авто» Валерий Узжин. Пару лет назад по совету друзей Узжин решил собирать коллекцию картин малоизвестных русских художников, творивших в XIX веке. Это хорошее вложение. Состоятельные господа хотят украшать свои жилища произведениями национальных мастеров, потому цены на рынке стремительно растут. «Люди сметают все, что маркировано XIX — началом XX века. В середине 1990-х полотно таких художников, как Николай Дубовской, Александр Киселев, Владимир Орловский, можно было купить за $2000, сейчас цены на отдельные их работы превышают $400 000–500 000», — рассказывает научный сотрудник Государственного института искусствознания Михаил Каменский. К тому же у Узжина душа лежала к такому искусству: «Нравится мне русская живопись, русские реки, поля, леса. У меня все стены дома завешаны таким».

Бизнесмен взялся за дело с присущей ему энергией. За год он приобрел более 30 полотен на сумму около $8 млн. «Купил двух Шишкиных, но это оказалось очень дорого. Так что в основном брал Орловского, Маковского, Киселева», — рассказывает Узжин в интервью Forbes. Друзья удивлялись: «Киселева у тебя семь полотен, больше, чем в Третьяковке». Узжин своей коллекцией гордился.

Вечерами Валерий Узжин рылся в каталогах второстепенных европейских аукционов, на которых можно было встретить вывезенные из России еще в начале века жемчужины искусства. Однажды в старом каталоге аукциона Bruun Rasmussen, который проводится в датском городке Вайле, коллекционер обнаружил странную вещь. Одним из лотов давней распродажи была заявлена картина, позднее попавшая в коллекцию Узжина. Правда, полотно Узжина называлось «Деревья у воды» и принадлежало кисти художника Александра Киселева (1838–1911), о чем имелось экспертное заключение Всероссийского художественного научно-реставрационного центра им. академика И. Э. Грабаря. Коллекционер отдал за Киселева $150 000. А датчане утверждали, что это мазня Януса Ла Кура (1837–1909) и красная цена ей — $5000.

Повторная экспертиза в трех разных организациях (НИИ реставрации, Третьяковской галерее и компании «Арт Консалтинг») подтвердила: к Киселеву злополучное полотно не имеет никакого отношения. В состоянии, близком к панике, Узжин начал проверять свои картины одну за другой: 15 картин из 34 в ходе экспертизы поменяли родословную. «Я был в шоке, все не мог поверить. На большинстве полотен были замалеваны подписи европейских художников и поставлены русские. Одна из картин переписана до неузнаваемости», — Узжин указывает на репродукции с сельской дорогой (см. иллюстрацию на этой странице).

Авторы этой махинации сравнительно дешево (по $5000–7000) покупали на аукционах полотна малоизвестных европейских художников — их в свое время было написано на порядок больше, чем русских картин. А переделать такую картину в «неизвестное произведение» русского классика второго ряда — пара пустяков. Все картины-«двойники» из коллекции Валерия Узжина имели документы об экспертизе в центре им. Грабаря. Но это вовсе не означает, что специалисты центра намеренно обманывали коллекционеров. Технологий стопроцентного определения авторства произведения искусства просто не существует.

Во второй половине XIX века русские и европейские художники работали одними и теми же красками, на одних и тех же холстах, так что химический анализ в данном случае — не способ отличить подделку от подлинника. Общение между живописцами было очень тесным, они учились друг у друга, выявить особенности стилистики каждого бывает крайне сложно. «Александр Киселев, к примеру, — достаточно безликий художник. Третьесортные художники Европы и России очень похожи», — говорит директор научно-реставрационного центра им. Грабаря Алексей Владимиров.

Документ экспертизы — всего лишь совет специалиста, не имеющий юридического веса. «Мы — государственная организация, не страхуем, гарантий не даем. Они наше мнение получили. Могут прислушиваться или нет», — объясняет Владимиров. Известно много случаев, когда разные эксперты по поводу одного и того же объекта высказывали противоположные мнения. «В прошлом году к нам обратилась дама-антиквар, которая приобрела на аукционе в Швейцарии полотно, которое по документам одного из российских музеев принадлежало кисти Маковского, — рассказывает заместитель главы Росохранкультуры Анатолий Вилков. — Полотно привезли в Россию, отдали на повторную экспертизу и получили отрицательное заключение. Аукцион принимать полотно обратно отказался, порекомендовал сначала урегулировать отношения между экспертами. Дело до сих пор не прояснилось». Вилков приводит и другой пример: экземпляр «Гангутского рубля» 1914 года (последней памятной монеты Российской империи) экспертами одной организации был признан фальшивкой; упорный коллекционер нашел тех, кто подтвердил подлинность монеты. Музей, давший отрицательное заключение, вернул деньги за экспертизу.

Другой вопрос, почему в руках Валерия Узжина оказалось рекордное число подделок, прошедших экспертизу. Оправившись от шока, коллекционер нанял западных адвокатов, те в свою очередь подняли на ноги полицию Дании. В Москве Узжин начал собственное расследование. Вот его результаты. Коллекционер утверждает, что картины за рубежом покупал московский арт-дилер Дмитрий Кутейников. Европейские аукционы подтвердили, что именно он привез в Россию как минимум пять картин из списка Узжина. В России неизвестные мастера якобы по заказу Кутейникова «улучшали» картины. Узжин рассказывает, что сам нашел Кутейникова в Москве и даже получил от него признательные показания, но к делу их пришить невозможно: Кутейников исчез. Узжин подозревает, что арт-дилер скрывается за границей.

После «доработки» картины получали новые документы и якобы переходили от Дмитрия Кутейникова к владелице антикварного салона «Русская коллекция» Татьяне Преображенской, которая и продавала «шедевры» Валерию Узжину. «Я полностью доверял Татьяне. Мы вместе у меня дома просиживали до 4 часов утра, разговаривали об искусстве», — жалуется коллекционер. Что на это отвечает Преображенская? «Узжин был гостем нашей галереи, консультировался со мной. Он не раз покупал у частных дилеров картины, которые не интересовали меня, имел право первой руки — купить что-то с приемки галереи. Он не был моим клиентом. Ни копейки денег за эти картины я не получала. Я только проверяла подлинность экспертных документов», — утверждает хозяйка галереи в интервью Forbes. Преображенская говорит, что с Кутейниковым дел не вела.

Доказать что-либо сложно, так как договор купли-продажи при проведении сделок не оформлялся. В сентябре 2005 года по заявлению Узжина Следственный комитет МВД возбудил уголовное дело, по которому проходят Дмитрий Кутейников, Татьяна Преображенская и ее муж Игорь. Следствие затягивается; Кутейников объявлен в розыск. Преображенская и ее муж почти год провели в тюрьме, но не так давно вышли под подписку о невыезде. Если дело дойдет до суда, Узжин может рассчитывать на возвращение только $940 000 — стоимости пяти картин, к продаже которых, как подтвердили аукционы, имел отношение Кутейников.

Валерий Узжин признает свои ошибки: «Опытные коллекционеры делают несколько экспертиз, и если хотя бы одна отрицательная, тут же возвращают полотно продавцу. А я из-за этой истории бизнес забросил, можно сказать, посадил. Не работаешь, а только искусством занимаешься».

Пополнять свою коллекцию Валерий Узжин в ближайшее время не намерен.

Пять советов, как не купить подделку

От встречи с мошенниками не застрахован ни один коллекционер. Но снизить риск приобретения фальшивки можно, если быть внимательным и осторожным. Советник президента Банка Москвы, научный сотрудник Института искусствознания Михаил Каменский советует, на что обратить внимание при покупке произведения искусства.

1. Предмет искусства должен иметь пакет документов, подтверждающих его происхождение и историю. Это могут быть официальный каталог-резоне художника (полный перечень его работ), в котором значится предлагаемая к продаже работа; каталоги выставок, в которых участвовало произведение; акты приема-передачи, которые выдавал музей коллекционеру при передаче произведения на выставку; каталоги аукционов, через которые прошел объект; книги с изображением предмета, который покупатель собирается приобрести; фотографии с выставок разных лет, на которых можно распознать полотно.

2. Долгая жизнь могла оставить на картине свой отпечаток: наклейки музеев с указанием автора работы, прикреплявшиеся к раме в момент приема произведения на выставку; надписи и наклейки, помещенные на обратную сторону работы наследниками художника; табличка с именем художника на раме, в которую картина была помещена после написания (табличка размещена на «родной» позолоте или лепнине).

3. Покупатель должен быть хорошо знаком с продавцом. Если знакомство недавнее, то коллекционер должен убедиться в надежности продавца, пообщавшись со «старожилами» этого рынка, уже имевшими дело с этим человеком.

4. Хорошо, если предмет искусства имеет документы о проведении экспертизы на подлинность не от одной, а от двух разных организаций. При малейших подозрениях стоит потратиться на независимую экспертизу в третьей организации — конечно, еще до покупки предмета.

5. Необходимо официально оформить договор купли-продажи предмета искусства. Обычно дилеры отговаривают от этого шага, ссылаясь на нежелание платить налоги. Однако в случае обнаружения аферы договор купли-продажи становится единственным основанием вернуть деньги.