Начало торгов акциями российской угольно-металлургической компании «Стальная группа Мечел» на Нью-Йоркской фондовой бирже в октябре 2004 года стало настоящим событием для инвесторов. Они были не прочь воспользоваться плодами продолжавшегося уже несколько лет роста российской экономики и ждали подходящего инструмента: «Мечел» был первой российской компанией, размещавшей свои акции на NYSE за целых два года, и первой сталелитейной компанией из России, вышедшей на эту биржу. Многого ожидали от первого торгового дня и основатели «Мечела» Игорь Зюзин и Владимир Иорих, за семь лет построившие корпорацию, которая вышла на пятое место в России по выплавке стали и на четвертое по добыче угля.
С тех пор прошло почти два года. Инвесторам впору задуматься. Компания так и не принесла больших прибылей своим акционерам: после периодов неустойчивого роста и падения ее акции сейчас стоят немногим дороже, чем в первый день торгов, а недавно проваливались даже ниже. Один из основателей компании, Владимир Иорих, покидает «Мечел», а ее руководство не исключает возможности продажи металлургического подразделения, на создание которого были потрачены сотни миллионов долларов.
Совладельцы «Мечела» Игорь Зюзин и Владимир Иорих еще два года назад были практически не известны широкой публике. Коллегам по отрасли и инвестиционным банкирам они были знакомы как председатель совета директоров и гендиректор компании, кроме того, было известно, что оба владеют каким-то количеством акций. «Мечел» придерживался принципа тотальной закрытости. Информационная завеса была приподнята в 2004 году ровно настолько, насколько требуют жесткие правила американского законодательства о ценных бумагах и Нью-Йоркской фондовой биржи: список «официальных» российских миллиардеров пополнился сразу двумя персонажами. Выяснилось, что руководители «Мечела» в равных долях владеют 84,4% акций компании с капитализацией в $2,5 млрд.
Будущие угольно-металлургические магнаты ничем не проявили себя в олигархических войнах начала 1990-х. Оба, тогда еще не предприниматели, а, скорее, менеджеры, которым едва перевалило за 30, работали на угольных шахтах Кузбасса. Познакомились они, когда Иорих был коммерческим директором государственного угледобывающего предприятия «Кузнецкуголь», а Зюзин — начальником коммерческого отдела на приватизированной трудовым коллективом угольной шахте «Распадская» и, как утверждают знавшие его тогда угольщики, большую часть времени посвящал изобретению бартерных схем продажи угля.
Этим занималась тогда вся дышавшая на ладан угольная отрасль. Репортажи о шахтерских забастовках были едва ли не самым привычным телевизионным сюжетом, столичные чиновники, подкармливая шахтеров редкими дотациями, ломали голову над тем, как перевести убыточную отрасль на рыночные рельсы. Управленцы шахт не задумывались о приватизации: все силы уходили на то, чтобы уговорить шахтеров выйти на работу, а покупателей — расплатиться за уголь хоть чем-нибудь. И принимали в уплату пуховики, кроссовки, бытовую технику, подержанные автомобили...
Одним словом, в угольной промышленности менеджер вряд ли мог рассчитывать на успешную карьеру. После того как трудовой коллектив «Распадской» в очередной раз избрал нового генерального директора, Игорь Зюзин ушел с шахты (по одной версии, не поладил с новым начальником, по другой — решил построить собственный бизнес), а этнический немец Иорих и вовсе эмигрировал в Германию, получив там гражданство. Бурлящий Кузбасс казался «взвешенному и систематичному» (как о нем отзываются коллеги) угольщику местом неспокойным. «У него такая идея появилась: давайте я туда уеду, мы будем через Запад работать», — рассказывает в интервью Forbes совладелец компании «Южкузбассуголь» Юрий Кушнеров, работавший в начале 1990-х годов в «Кузнецкугле». За границей дела у Иориха пошли на лад: для торговли российским углем он зарегистрировал в Швейцарии трейдерскую компанию Conares Trading и, как утверждает Кушнеров, одним из первых сумел наладить получение кредитов для российских угольных предприятий на Западе.
В отличие от Иориха его будущий партнер превратился из управленца в самостоятельного предпринимателя, не покидая родину. Уйдя с «Распадской», Зюзин устроился на крупную фабрику по обогащению угля «Сибирь». Кто и как скупил акции «Сибири» у рабочих фабрики, теперь уже не узнать, но в к 1997 году фактическими владельцами предприятия оказались ее директор Леонид Опарин и Игорь Зюзин.
Во второй половине 1990-х угольные шахты стали постепенно выкарабкиваться из кризиса. Правительство начало распродавать наиболее ликвидные предприятия. Зарабатывающие тогда на обогащении и трейдинге Зюзин с Иорихом наконец получили шанс завладеть добывающими активами. Партнеры, создавшие к тому моменту в Кузбассе углеторговую фирму «Углеметкооперация», в числе первых начали скупать угольные шахты и разрезы.
Первым кирпичиком в будущем «Мечеле» стал «Южный Кузбасс» — одно из крупнейших предприятий отрасли, добывающее около 10 млн т угля в год. В союзники владельцы «Углеметкооперации» взяли Леонида Опарина и после двух приватизационных конкурсов, прошедших в 1997 и 1998 годах, получили контрольный пакет «Южного Кузбасса». Не обошлось без конфликта. Против приватизации выступил губернатор Кемеровской области Аман Тулеев, желавший заполучить «Южный Кузбасс» в собственность региона. Предприниматели преодолели сопротивление (заручившись поддержкой в РФФИ, как утверждают осведомленные угольщики). Тулеев пытался опротестовать результаты покупки и следующего добывающего предприятия Зюзина и Иориха — «Междуреченскугля», ссылаясь на то, что оценка федеральных пакетов акций была занижена, но снова потерпел поражение. «Приобретение акций — это деликатный, постепенный процесс. Зюзин деликатности никогда не придерживался. Его стиль — агрессивная скупка акций», — рассказывает Forbes один из топ-менеджеров, работающий в угольной отрасли. Много позже, в 2004 году, аудиторы Счетной палаты, анализировавшие итоги приватизации, пришли к выводу, что при продаже «Южного Кузбасса» были допущены процедурные нарушения.
Так или иначе, к 2001 году Игорь Зюзин и Владимир Иорих поставили под контроль угольные предприятия с суммарными мощностями по добыче около 12 млн т и три обогатительные фабрики — «Кузбасскую», «Сибирь» и «Томусинскую» (сейчас «Мечел» контролирует 20% мощностей по обогащению коксующегося угля в России). «У них разрезы добывают коксующиеся угли открытым способом — это сверхприбыльно. В мире это редкость» — оценивает приобретенное экс-глава «Росугля» Юрий Малышев. Обогащенный уголь дороже обычного, и, получив большую часть обогатительных производств региона, партнеры не замедлили этим воспользоваться. В начале 2002 года расследование МАП выявило нарушения «Кузбасской» закона о конкуренции: она «необоснованно ограничивала» шахте «Распадской» доступ к своим обогатительным мощностям.
[pagebreak]
Профессиональные угольщики стали владельцами угольного холдинга — казалось бы, чего еще желать? Но в 2001 году Зюзин и Иорих сделали неожиданный шаг. Бизнесмены купили контрольный пакет акций Челябинского металлургического комбината («Мечел»). Это редкий в России случай «переквалификации» угольных генералов в металлурги. Продавец — крупнейшая в мире трейдерская компания Glencore (Швейцария) — давно хотел избавиться от комбината и активно искал покупателя. Среди претендентов, по данным Forbes, были Алишер Усманов (совладелец «Уральской стали»), Александр Абрамов (совладелец «Евраз Груп»), Андрей Мельниченко (совладелец группы МДМ). «Для меня они были самыми неожиданными и самыми непонятными контрагентами», — говорит о Зюзине и Иорихе тогдашний гендиректор Челябинского комбината, а ныне исполнительный директор группы «Мечел» Алексей Иванушкин.
Угольщики заплатили за комбинат куда щедрее, чем предлагали металлурги, — $140 млн, притом что аналогичные предприятия тогда покупались за $35–50 млн. Зачем было переплачивать? Игра стоила свеч, говорит один из участников рынка: «Южный Кузбасс» получал гарантированного покупателя для двух третей своего коксующегося угля. Плюс партнеры имели теперь возможность зарабатывать больше на продукции более высоких переделов. Как говорят, сыграла роль и амбициозность Зюзина, который не хотел, чтобы его первая попытка войти в незнакомую отрасль закончилась поражением.
Заполучив «Мечел», бывшие угольные генералы не могли сразу остановиться. За четыре года они приобрели контрольные пакеты четырех предприятий по производству проволоки, гвоздей, канатов и сетки в России, трех в Восточной Европе, а заодно одного ГОКа и порта. Акции стремительно созданного угольно-металлургического конгломерата партнеры оперативно разместили на бирже.
Но довольны ли новые акционеры группы «Мечел», купившие бумаги компании во время размещения в Нью-Йорке? Оказалось, радоваться им особо нечему.
По итогам 2005 года на фоне снижения цен на уголь и сталь (прокат подешевел в среднем на 25–30%) чистая прибыль группы упала на 30% до $381,2 млн. А по результатам I квартала этого года по сравнению с аналогичным периодом 2005-го чистая прибыль сократилась на 62,9% до $62,8 млн, выручка — на 17,9% до $853,5 млн.
В чем дело? Стремление Зюзина и Иориха войти в металлургическую отрасль сыграло с ними злую шутку. Челябинский меткомбинат в советское время специализировался на производстве специальных сталей для военной, космической и атомной промышленности — сейчас госзаказы на эту продукцию минимальны. Основной его продукцией стал так называемый длинный прокат: арматура для строек и катанка. Этот товар значительно более дешевый и подверженный большим ценовым колебаниям при общем падении цен на сталь, чем «плоский прокат» (прежде всего стальные листы, из которых штампуют кузова автомобилей), выпускаемый конкурентами: «Северсталью», «Магниткой» и НЛМК. Впервые о планах по перепрофилированию Челябинского комбината под производство плоского проката заговорили в начале прошлого года. Спустя полтора года никакого решения так и не принято. «Мы находимся в расчетах, в поисках наиболее оптимального технического решения. Я бы не стал сейчас называть какой-нибудь конкретный срок», — туманно говорит Алексей Иванушкин.
Тем временем многолетний альянс Зюзина и Иориха распадается. В начале года гендиректор «Мечела» Иорих объявил о своих планах выйти из бизнеса и продал часть акций партнеру, а часть — на фондовом рынке. «Развод» явно не пошел на пользу делу. С момента его объявления ADR «Мечела» на Нью-Йоркской бирже подешевели на 30%, сейчас они стоят около $22. В результате Зюзин стал владельцем контрольного пакета компании, а Иорих получил около $1,1 млрд (у него остается около 7% акций «Стальной группы»).
Что заставляет его расстаться с партнером? Даже после размещения на бирже в «Мечеле» предпочитают не откровенничать об акционерах. Игорь Зюзин и Владимир Иорих отказались поговорить с Forbes. Комментируя «развод», металлурги из конкурирующих групп утверждают, что Зюзин разочаровался в металлургическом бизнесе и хочет, чтобы группа сосредоточилась на угле, а Иорих, наоборот, настаивал на продолжении инвестиций в меткомбинаты. «Володя устал», — выдвигает еще одно предположение Юрий Кушнеров из «Южкузбассугля». «Иорих просто решил зафиксировать прибыль», — вторит ему еще один угольщик.
Факты свидетельствуют в пользу первой версии. С конца 2004 года основные инвестиции группа направляет в угледобычу. В январе 2005 года она потратила $411 млн на покупку 25-процентного пакета акций компании «Якутуголь». Помимо этого, было выделено около $70 млн на покупку лицензий на месторождения, и общий объем запасов «Южного Кузбасса» вырос более чем на 1 млрд т коксующегося угля. В 2005 году компания затеяла строительство двух новых шахт с суммарными мощностями по добыче около 5 млн тонн. Нацелился «Мечел» и на крупное Эльгинское угольное месторождение в Якутии.
«Мы сегодня добываем порядка 17 млн тонн. Перспективы, которые мы нарисовали на ближайшие 5 лет, — это 25 млн тонн. Плюс мы надеемся, что сможем стать контрольным акционером в «Якутугле». Это еще 10 млн тонн. Итог: 30–40 млн тонн. Это глобальная добывающая компания», — рассказывает Алексей Иванушкин. На значительное увеличение объемов производства в стальном секторе в «Мечеле» не рассчитывают. В лучшем случае компания останется узконишевым игроком, который, по мнению Иванушкина, всегда найдет место на рынке. Сегодня исполнительный директор компании, которую ее совладельцы еще три с половиной года назад гордо назвали «Стальной группой», даже не исключает возможности продажи ее стального подразделения.