Владелец фермерского хозяйства «Шерна» Леонид Омельченко никогда не забудет апрельское утро 1996 года: блики на лобовом стекле «Икаруса», непаханые поля за окном. Пьяный гогот и требования водки с задних сидений… Фермер везет бригаду из сорока человек в Москву к экстрасенсу — заговаривать работников от алкоголизма.
Экстрасенс не помог. Не помог и нарколог. «Я за время работы закодировал в общей сложности 400 человек, некоторых по нескольку раз. И все без толку», — вздыхает Омельченко. А ведь как хорошо все начиналось. В начале 1990-х бывший замдиректора Балашихинского завода автокранов по программе поддержки фермеров получил землю в деревне Дубровка Киржачского района Владимирской области. Омельченко построил в деревне дома для специалистов и общежитие на 50 человек для сезонных рабочих, поставил коровник и свинарник, небольшой мясокомбинат и пасеку. Проехал по району, набрал внушавших доверие крестьян, переселил их в Дубровку. Однако бывшие колхозники загадили дома, пропили мебель, а работать не захотели. Тогда хозяин «Шерны» закрыл свинарник и пасеку, сдал мясокомбинат в аренду и взялся за выращивание перепелок — этот бизнес требует вдвое меньше работников. Но однажды вечером пьяная птичница бросила окурок на пол, и 6000 перепелят сгорело.
Теперь на 100 га фермерского хозяйства «Шерна» трудится бригада из 16 корейцев. Работают как заведенные от рассвета до заката, сажают укроп, петрушку, капусту, морковь, помидоры и огурцы. Живут прямо на краю поля в балагане, обшитом горбылем. Получают по 8000 рублей в месяц и собираются оставаться в «Шерне» на зиму — переселятся в общежитие и будут работать в теплицах. Омельченко очень доволен работниками: «Они все что угодно вырастят — им деваться некуда».
Нанять корейских земледельцев Леониду Омельченко два года назад посоветовал знакомый фермер из Серпуховского района Московской области, сам использующий эту рабочую силу. А механизаторами и скотниками у хозяина «Шерны» теперь работают узбеки. Русские — только электрик, два шофера, три слесаря да еще приехавший из Ташкента управляющий хозяйством, заслуженный тренер по стрельбе из лука Александр Бутузов.
Результат: в 2005 году в «Шерне» собрали 500 т овощей, произвели 90 т молока и 40 т творога. Посмотрев на соседа Омельченко, фермер Сергей Тимушев из деревни Лисицыно пригласил к себе 20 узбеков выращивать картофель. Неподалеку, в деревне Корытово, осела семья китайцев. Обжились, взяли в аренду землю, получили гражданство РФ, а в этом году привезли 30 соотечественников выращивать морковь, помидоры и капусту. Милиционер, приезжавший в коммуну за взяткой, еле растолковал, чего хочет: лишь один китаец хоть как-то говорит по-русски.
Мигрантов в Киржачском районе привечают. На фабрике детской одежды трудятся 200 узбеков, завод бытовой техники Beko строят турки. Приезжие заключили уже четыре брака с местными девушками, число гражданских союзов никто не считал. Неужели своих мужиков нет? «Из 20‑000 трудоспособного населения района половина работает в Москве и близлежащих городах, куда есть прямой автобус. Остальные или пьют, или просиживают штаны, сутки через трое, в охранных предприятиях», — рассказывает Михаил Лебедев, журналист местной газеты «Молва».
Леонид Омельченко считает, что местных крестьян отучила работать советская власть. «Колхозники привыкли к дотациям настолько, что сделались потребителями и паразитами, — объясняет Омельченко. — «Может, тогда следует завезти в район тысячу мигрантов и ни о чем не беспокоиться?» — спрашиваем фермера. «Россия и так вымирает, а мы не хотим, чтобы вместо русских здесь жили китайцы», — уходит от ответа Омельченко.
«Недавно я общался с министром сельского хозяйства Китая. Он сказал, что в АПК Китая занято 800 млн человек; после модернизации села около 300–350 млн человек останутся без работы, они «лишние». Наверное, резонен вопрос, куда могут поехать на заработки эти люди, на чье место претендовать?» — это уже министр сельского хозяйства РФ Алексей Гордеев бьет в набат на своем персональном сайте (www.gordeev.su).
Конечно, 300 млн китайцев, собирающихся в Россию, — это преувеличение. Но место для них в нашей стране действительно нашлось бы. Так называемая сельская местность — это, в общем-то, и есть территория страны. По официальным данным, там сейчас проживает всего около 38 млн человек. За последние 10 лет число граждан России, занятых в сельском хозяйстве, сократилось ровно на треть (до 6,5 млн). Впрочем, в последние три года производство в АПК растет на 1,5–2% в год. Кто обеспечивает эти показатели? Если суммировать оценки миграционных служб, Роструда и независимых экспертов, то в этом сезоне на полях России трудится уже около 800‑000–1‑млн приезжих из стран СНГ, Китая, Вьетнама, Кореи. Оценки очень приблизительны, так как систематического учета никто не ведет — неясна методика.
По словам сотрудника Института социально-экономических проблем народонаселения РАН Елены Тюрюкановой, число мигрантов и их национальный состав в каждом регионе меняются ежегодно. В основном едут туда, где сельское хозяйство развито лучше: в Черноземье и на юг Центральной России. Хотя иноземных крестьян можно встретить во всех регионах, где есть земледелие.
Весной прошлого года председатель кооператива «Турнаевский» из Болотнинского района Новосибирской области Николай Антоненко ехал по делам в райцентр и мучительно размышлял: где взять рабочую силу? Кооператив собирался засеять 1000 га пшеницей и увеличить поголовье скота до 180 голов. При этом из трудоспособного населения в округе осталось три человека. Остальные пили и воровали — рекорд поставил механизатор, двинувший «налево» сразу 100 литров солярки.
Но решение проблемы нашлось тут же — на обочине дороги Антоненко увидел бредущую в никуда бригаду узбеков. Прибывшие в Россию на заработки мигранты согласились поселиться в заброшенных избах и работать за 5000 рублей в месяц. План на 2005 год был выполнен, 12 мужчин повезли заработанные деньги на родину, а восемь холостяков даже остались на зиму в «Турнаевском», хотя пришлось им нелегко. «Тут холодно было, 50 градусов мороза, они чуть не погибли, бедные», — рассказывает Антоненко. Но все обошлось, и в этом сезоне у фермера вновь работают узбеки — 20 человек.
Федору Тарасевичу из Камызякского района Астраханской области пришлось потратить два месяца и 200 000 рублей, чтобы получить разрешения на работу для 50 студентов Бухарского института легкой промышленности. Тарасевич руководит племзаводом «Юбилейный». Крупное предприятие знаменито с советских времен голштинизированными коровами черно-пестрой породы. И хотя значительные деньги «Юбилейный» теперь зарабатывает выращиванием помидоров, все равно у начальства на виду, так что узбеков не спрячешь.
Тарасевич о потраченных деньгах не жалеет. Еще и платит хорошо. Будешь пахать от зари до зари — получишь за месяц до 12 000 рублей. Местные работники узбекам в подметки не годятся — ленивы, считают ниже свого достоинства выращивать помидоры. «Ежегодно нам в советские времена присылали по 60‑000–70‑000 студентов на уборку овощей», — вспоминает министр сельского хозяйства Астраханской области Иван Нестеренко в интервью Forbes. Теперь «на урожае» работают 2000 мигрантов — и это лишь те, о ком министр знает.
Впрочем, не всегда только крестьяне виноваты в том, что сельскохозяйственным предприятиям не хватает рабочих рук. «В Тверской области руководитель местного самоуправления кричит, бьет себя в грудь: некому работать! Нужны переселенцы, соотечественники! — рассказывает руководитель Федеральной службы по труду и занятости Максим Топилин. — А сколько ты платишь, спрашиваю его. Отвечает: две тысячи рублей. Да за такие деньги не всякий мигрант пойдет работать!» Российскому крестьянину выгоднее выбить себе какое-нибудь социальное пособие от государства и жить со своего огорода. «Людям выгоднее вести свое хозяйство, особенно на юге, — говорит старший научный сотрудник Института географии РАН Татьяна Нефедова. — Можно иметь две-три коровы, продавать молоко и изредка мясо. Или, например, зачем идти на сбор винограда, когда дома можно вырастить арбузы?»
Так или иначе, но мигранты составляют конкуренцию российским работникам АПК. Стоит ли тревожиться по этому поводу? В строительной сфере гастарбайтеров еще больше, но никто, в общем, не возражает. Впрочем, есть одно принципиальное отличие. У каменщиков и маляров меньше возможностей задержаться на месте работы — квартир в построенных домах они не получают. А пришлые крестьяне легко оседают на новой родине. По оценкам Росстата, в стране более 13 000 «населенных пунктов без населения» — вселяйся и живи. В той же Астраханской области мигрантам, не первый год приезжающим на работы, охотно дают землю в аренду — и они становятся самостоятельными предпринимателями. В Краснодарском крае и Волгоградской области общины таджиков платят директорам бывших колхозов за право неформальной (то есть без оформления документов) аренды полей; выращивают помидоры, огурцы, картофель. В Саратовской и Оренбургской областях корейцы производят морковь и капусту, в Читинской области китайцы занимаются бахчевыми культурами.
Азербайджанец Алы Юсифов, получивший российское гражданство, в 2002 году стал совладельцем фермерского хозяйства «Белопесоцкое» в Ступинском районе Московской области. У хозяйства тогда было 57 работников и 500 000 рублей задолженности по зарплате. Фермер допустил стратегическую ошибку: выплатил крестьянам весь долг. Работнички на радостях запили. «И никто на работу не вышел! — восклицает Юсифов. — Целый месяц собирал их по всему району. А если зарплату вовремя не выдашь — бастуют». Теперь фермер обходится восемнадцатью таджиками и азербайджанцами: разводит крупный рогатый скот, продает мясо и молоко. В следующем году хозяйство начнет выращивать овощи в теплицах руками мигрантов.
«Кто будет жить на ныне заброшенных пространствах нашей страны, особенно за Уралом, россияне или нет, и в состав какого государства будут входить эти земли, в состав России или нет?» — патетически вопрошает министр Гордеев. Считать приход мигрантов в АПК России проблемой или нет, пока неясно, но сформировать какое-то отношение к этому процессу нужно. Глава Федеральной службы по труду и занятости Максим Топилин настаивает на том, что мигрантов следует привлекать, но очень аккуратно и разборчиво. За национальными общинами нужно внимательно следить, помогать им интегрироваться в российскую социокультурную среду (мнение Максима Топилина читайте на стр. 65). Иначе не избежать межнациональных столкновений. В мае в селе Харагун Читинской области произошел конфликт местных жителей с переселенцами из Азербайджана — один человек убит и трое ранены. Год назад в селе Русский Потам Ачитского района Свердловской области воевали русские с армянами — четверо «пехотинцев» с тяжелыми колото-резаными ранениями доставлены в больницу. Два года назад массовая драка между русской молодежью и китайскими рабочими случилась в селе Заречном Октябрьского района Приморья. Курсанту Уссурийского Суворовского училища сломали ногу. И таких примеров предостаточно.
Ужесточение требований к мигрантам характерно сейчас для всех экономически развитых государств. Даже Германия и Франция, ранее пускавшие почти всех желающих без разбора, теперь формируют квоты, привлекают только работников ценных профессий, ограничивают «семейную» миграцию и т. д. А США строят трехрядные заградительные сооружения на границе с Мексикой, откуда в свободный мир проникало слишком много дешевых работников.
Еще один подход — максимально задействовать ресурсы русской общины СНГ. Гендиректор компании СУ-11 «Липецкстрой» Виктор Григорьев с 1995 года перевозит в село Мокрое Липецкой области соотечественников из стран СНГ. Зачем? С одной стороны, «обидно было за Россию и русских, уехавших поднимать целину», с другой стороны, среди соотечественников много специалистов, пригодившихся сельскохозяйственному проекту Григорьева. Теперь 330 переселенцев выращивают пшеницу и свеклу, разводят крупный рогатый скот и свиней. С кадрами на будущее тоже вроде нет проблем. Местная школа заполнена под завязку, в ней учатся 130 детей.
Можно надеяться и на то, что конкуренция с трудовыми мигрантами подбодрит часть сельского населения России. Директор сельхозкооператива «Черновское» Челябинской области Владимир Александров в прошлом году использовал труд китайцев. Один работник собирал в день небывалые 4 тонны картофеля. В этом году председателю хватило жителей ближних деревень и города Миасса. «До сознания людей дошло, что надо работать, они изменились, держатся за рабочие места», — объясняет Александров.
Собственно, на это и рассчитывают разработчики национального проекта «Развитие АПК». Один из его пунктов — строительство в 2006–2007 годах не менее 1,4 млн кв. м жилья в сельской местности для 31 640 молодых специалистов, желающих трудиться в АПК. Эти энергичные, хорошо образованные работники будут противовесом малограмотным гастарбайтерам. Если, конечно, согласятся ехать в деревни. А если нет? Государство ставит перед агропромышленным комплексом задачу в ближайшие два года увеличить производство мяса на 7% и молока на 4,5% и выделяет на эти цели 35 млрд рублей. Кто освоит эти средства в условиях дефицита собственных рабочих рук? Национальный проект «Развитие АПК» может способствовать притоку гастарбайтеров в сельское хозяйство. Вряд ли разработчики проекта рассчитывали на такой эффект.
Импортные руки
В истории России не раз бывали периоды, когда иностранцы составляли большинство в той или иной профессии
- Военные
862 год. «И сказали себе: «Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву». И пошли за море к варягам… И избрались трое братьев со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли» («Повесть временных лет»). Летописи, а также многочисленные археологические находки указывают, что воины скандинавского происхождения (варяги) составляли большинство среди наемников, служивших в войсках князей Киевской Руси.
- Архитекторы
1475 год. В Россию по приглашению царя Ивана III приезжает итальянский архитектор Аристотель Фьораванти. За ним следуют Пьетро Антонио Солари, Марк Фрязин, Бон Фрязин, Алевиз Старый, Антон Фрязин. Итальянцы построили стены Московского Кремля и многие здания на его территории (включая Успенский собор и колокольню Ивана Великого). Поток итальянских зодчих в Россию схлынул в первой половине XVI века.
- Мореплаватели
1702 год. Петр I издает манифест о вывозе иностранцев в Россию с обещанием свободы вероисповедания: «добрые и искусные офицеры и особы» приглашались в Москву на хорошее жалованье. Через Архангельск и Новгород начали прибывать корабельных и огнестрельных дел мастера, строители и военные инженеры из Пруссии, Голландии, Англии. Среди прибывших — известные мореплаватели Корнелиус Крюйс, Витус Беринг, врач Роберт Арескин, дипломат Андрей Остерман.
- Земледельцы
1762 год. Екатерина II решает проблему заселения пустующих земель, приглашает колонистов из Европы поселиться в «наивыгоднейших... местах империи»: Поволжье, Белгородской и Тобольской губерниях. Переселенцам предоставляются земля и налоговые льготы. К началу XX века только в Поволжье жило более 400‑000 немцев.
- Инженеры
1928 год. Советский Союз ускоряет темпы индустриализации и приглашает квалифицированных специалистов из-за рубежа. Американские, немецкие инженеры участвуют в строительстве Магнитогорского металлургического комбината, Горьковского автомобильного завода. Только на уральских предприятиях в 1933 году работало более 5000 иностранных специалистов (из них около 1500 немцев и 280 американцев).
- Рабочие
1970–1980 годы. Недостаток рабочих рук сдерживает рост легкой и текстильной промышленности в СССР. По межправительственному соглашению на советские промышленные предприятия (ленинградская обувная фабрика «Скороход», Новосибирское кожевенно-обувное объединение «Обь» и др.) завозят граждан Вьетнама. В двухгодичных командировках на предприятиях РСФСР побывало 19 000 вьетнамцев.