Кто не слышал о компании Rosukrenergo, ловко перехватившей поставки российского газа на Украину в начале года? С тех пор она в центре всеобщего внимания. Главный частный акционер фирмы Дмитрий Фирташ вынужден был даже впервые пообщаться с журналистами, чтобы развеять часть мифов о себе. Но могло так случиться, что Фирташ прославился бы еще два года назад. Тогда этот опытный трейдер чуть было не купил у предпринимателя Фархада Ахмедова компанию «Нортгаз», которая добывает под Новым Уренгоем 3,17 млрд куб. м газа — объем, примерно соответствующий 0,6% добычи «Газпрома».
Ахмедов, чья нынешняя должность — сенатор от Краснодарского края, ничуть не жалеет о том, что сделка не состоялась. За последние два года в его жизни и так было немало потрясений. Достаточно того, что ему удалось мирно уладить конфликт с «Газпромом». Ведь повернись судьба немного иначе — и он мог даже оказаться за решеткой, как, например, Яков Голдовский, бывший президент газохимического холдинга «Сибур». Голдовский, как и Ахмедов, перешел дорогу газовому монополисту. Итог: он отсидел в изоляторе девять месяцев, после чего покинул Россию.
О том, что такое арест и расправа, Фархад Ахмедов узнал еще в юности, в начале 1970-х. Однажды, вернувшись из школы, он увидел, что «дом окружен милицией, а внутри идет обыск». «Мама дала мне 48 рублей и отправила в Москву», — сенатор пересказывает свою историю, сидя в общественной приемной, которая находится в частном двухэтажном особняке в самом центре Москвы. На стене в кабинете Ахмедова красуются флаги России и Краснодарского края. Последний смахивает на флаг Азербайджана: те же цвета, только вместо звезды и полумесяца — герб.
Отца Ахмедова, директора крупного предприятия, осудили за растраты и хищение госсобственности и расстреляли. Сын называет его «Ходорковским 1970-х» и уверяет, что на самом деле отец пострадал за открытое выступление против первого секретаря ЦК Компартии Азербайджана, будущего президента этой страны Гейдара Алиева. О вендетте, впрочем, Ахмедов не помышляет: по его словам, он в хороших отношениях с сегодняшним президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым, который встал у руля страны после смерти своего отца.
В Москве Ахмедов отучился в ПТУ, а потом, отслужив три года на флоте, подал документы в Ветеринарную академию им. Скрябина на факультет товароведения и экспертизы товаров животного происхождения. За навевающим скуку названием скрывалась возможность стать уникальным специалистом по пушнине — больше в СССР такой профессии нигде не учили.
«В те годы СССР экспортировал пушнины столько же, сколько сейчас мы экспортируем нефти», — иронизирует Ахмедов, получивший после окончания Ветеринарной академии должность инспектора в Министерстве внешней торговли. На госслужбе он, впрочем, проработал недолго: уже в 1986-м уволился из министерства и отправился работать в Лондон. Как ему удалось уехать из Союза? Ахмедов снова говорит иносказательно: «Стену на Запад еще не сломали, но в ней появилась трещина, и я в нее выскочил».
Поторговав немного русской пушниной в Англии, спустя несколько лет Ахмедов решил заняться более перспективным товаром — нефтью. Воспользовавшись старыми связями в советской внешней торговле, он заключил свой первый контракт на поставку сырья из России с финской компанией Neste. А уже в 1990-х начал поставлять российским нефтяникам и газовикам оборудование. Ахмедов перебрался назад в Москву и вспоминает об этом без сожаления: «Я был молод, успешен, у меня был синий BMW и огромный переносной телефон».
Тем временем закупавший у Ахмедова оборудование «Газпром» решил в 1993 году создать для разработки Северо-Уренгойского месторождения совместное предприятие с участием иностранцев. Ахмедов принял в этом участие: СП назвали «Нортгаз», 51% акций получил «Уренгойгазпром» (дочернее предприятие «Газпрома»), 44% — американская инжиниринговая компания Bechtel, а Ахмедову досталось 5% акций — за них он заплатил $250‑000.
Bechtel — частная компания со 100-летней историей, с Россией ее связал жестокий рок: Уоррен Бехтель, основатель фирмы, умер в Москве в 1933 году после путешествия по Сибири, завещав потомкам освоить огромные богатства нашей страны. Через 60 лет покорение России началось с бурения двух скважин, за три года американцы вложили в СП около $20 млн, но проект почти не развивался. «Газпром» в его финансировании не участвовал. Долю Bechtel в итоге по номиналу выкупил Ахмедов, увеличив свой пакет в «Нортгазе» до 49%. (По словам представителя американской компании Джонатана Маршалла, проект «не отвечал инвестиционным целям».)
Активно развивать «Нортгаз» Ахмедов начал после финансового кризиса 1998 года. «Это было удачное время, из-за кризиса все было дешево», — вспоминает Ахмедов. В 1999-м «Нортгаз» провел дополнительную эмиссию акций, структуры Ахмедова оплатили ее живыми деньгами, а «Уренгойгазпром» — двумя скважинами. Формально Ахмедов оставался младшим партнером «Газпрома», но управлял «Нортгазом» без участия основного акционера. В 2000 году на месторождении было пробурено еще 42 скважины, которые обошлись Ахмедову примерно в $60 млн.
«Газпром» не вмешивался в дела «Нортгаза», пока не наступил 2001 год. Газовая монополия начала тогда возвращать месторождения, контракты и заводы, которые прежнее руководство раздало дружеским компаниям. Своим пакетом в «Нортгазе» «Газпром», например, собирался оплатить капитал в газохимическом холдинге «Сибур», что означало для Ахмедова появление нового старшего партнера. Это явно не входило в планы бизнесмена: он подал иск в Арбитражный суд Ямало-Ненецкого автономного округа, и тот признал, что «Уренгойгазпром» незаконно оплатил свою часть эмиссии 1999 года. Таким образом Ахмедов стал владельцем 99,5% акций «Нортгаза».
Тогда же на глазах у Ахмедова разрастался конфликт «Газпрома» с «Сибуром». Осенью 2001 года президента этой компании Якова Голдовского пригласили в офис «Газпрома» и посоветовали ему мирно уйти на покой, но он предложил новому председателю правления газового концерна Алексею Миллеру выкупить у него акции «Сибура» или вообще продать компанию сторонним инвесторам. Тогда Голдовский еще не понял, на что нарвался. В начале 2002-го его арестовали прямо в приемной Миллера. Прокуратура обвинила Голдовского в хищениях, отмывании денег и превышении полномочий. Переговоры с «Газпромом» он продолжил, уже сидя за решеткой. Результат предсказуем: «Газпром» получил контроль над «Сибуром».
Миллеру и стоявшим за ним соратникам Путина из Кремля удалось также умерить пыл и некогда могущественной «Итеры» — единственной частной компании, продававшей российский газ в страны СНГ. Один за другим «Итера» потеряла все экспортные рынки, а под контроль «Газпрома» были возвращены «Пургаз» и Южно-Русское месторождение.
В «Нортгазе», по словам Ахмедова, к тому времени «запахло реальным газом». Но также запахло и войной — «Газпром» начал судиться за возвращение своей доли. Как говорит Ахмедов, ему не раз предлагали расстаться с акциями: к компании приценивались Rosukrenergo и Роман Абрамович. От всех предложений Ахмедов наотрез отказался. А в апреле прошлого года «Газпром» нанес Ахмедову сокрушительный удар — добился признания незаконной передачу «Нортгазу» лицензии на разработку Северо-Уренгойского месторождения. Это лишало бизнес Ахмедова всякого смысла.
Предпринимателя не раз предупреждали, что его может постигнуть участь Голдовского или даже главы разгромленного государством ЮКОСа. Но интуиция подсказывала Ахмедову, что все обойдется: «Зачем государству был нужен еще один громкий скандал, учитывая, что наши отношения с «Газпромом» широко обсуждались в прессе? А ведь я ничего не приватизировал, не совершал махинаций, я создал компанию». «Он гибкий бизнесмен и очень умелый», — говорит об Ахмедове его приятель Борис Березовский. Они иногда встречаются в Лондоне, где живет семья Ахмедова (у него трое детей и внук).
Ситуация с «Нортгазом» зашла в тупик, надо было как-то договариваться. Это признают и в «Газпроме». «Было понятно, что «Нортгаз» не может эффективно работать в состоянии затянувшегося спора», — отмечает источник в госкомпании.
Мировое соглашение было подписано в июне 2005 года. По нему Ахмедов передал «Газпрому» 51% акций «Нортгаза», но управлять компанией стороны договорились на паритетной основе. Если «Газпром» как контролирующий акционер нарушит соглашение, заключенное по английскому праву, концерну придется выкупить долю Ахмедова. Стоимость «Нортгаза» должны будут оценить три независимых оценщика. А судиться, если придется, стороны будут в Лондоне.
Формально Ахмедов отдал контрольный пакет «Газпрому» бесплатно. Но компенсацию он все же получил — «Нортгаз» выплатил ему бонусы за 2003–2005 годы в размере $108 млн. Счетная палата обвинила тогда компанию в занижении прибыли, ГУВД Москвы даже провело по этому факту проверку, но уголовное дело возбуждено не было.
Что изменилось у «Нортгаза» после мировой с «Газпромом»? Из открытого акционерного общества компания превратилась в ЗАО. Теперь, если Ахмедов захочет продать свою долю, он первым делом должен будет предложить ее «Газпрому». Совет директоров «Нортгаза» уменьшился с семи до пяти человек, трое из них представляют «Газпром». Председателем совета стал Александр Красненков, бывший начальник департамента по управлению имуществом и корпоративным отношениям «Газпрома» (до 2001 года он был гендиректором гостиницы «Астория» в Санкт-Петербурге). Но гендиректором «Нортгаза» остается бывший президент компании Сергей Тупицин.
Ахмедов говорит, что с тех пор между акционерами мир — все решения принимаются согласованно. Например, совет директоров единогласно утвердил инвестпрограмму на этот год в размере $27,5 млн. Другое важное решение: в течение трех лет «Газпром» обязуется покупать у «Нортгаза» весь добываемый газ. Партнеры, правда, долго спорили о закупочной цене. «Газпром» настаивал на 360 рублях за 1000 куб. м до 2009 года. Ахмедов сумел выторговать на этот год 450 рублей за 1000 куб. м. Кстати, именно от закупочной цены на газ зависит стоимость «Нортгаза», а значит, и состояние Ахмедова.
Сколько сейчас стоит «Нортгаз»? Аналитики инвестиционных компаний оценивают его в $2–3 млрд. Известный бизнесмен на условиях анонимности рассказал Forbes, что был готов выкупить долю Ахмедова за $500 млн, но посчитал, что запасы «Нортгаза», возможно, завышены. Что его смутило? В 2004 году американская компания DeGolyer and MacNaughton оценила запасы в 353 млрд куб. м. К 2013 году «Нортгаз» планирует увеличить добычу до 10,5 млрд куб. м и поддерживать ее на этом уровне до 2016 года. «При таких запасах «Нортгаз» мог бы нарастить добычу до 17 млрд куб. м», — объясняет свои сомнения бизнесмен.
Отношение добычи газа к разведанным запасам называется коэффициентом отбора. У «Нортгаза» этот показатель составляет 3%, у крупнейшего независимого производителя газа «Новатэка» — 4%. «Для газовой промышленности даже пятипроцентный коэффициент отбора запасов является невысоким», — говорит аналитик инвесткомпании «Солид» Денис Борисов. С другой стороны, чем меньше добывается газа ежегодно, тем дольше можно эксплуатировать месторождение. Аналитик Альфа-банка Константин Батунин замечает: пока компания продает газ на внутреннем рынке, у нее отсутствует экономический стимул для выхода на максимальную добычу.
Ахмедов заявил Forbes, что компания вот-вот объявит об увеличении разведанных запасов углеводородного сырья. Такие заявления всегда работают на рост цены.
Не собирается ли бизнесмен расстаться с многострадальным пакетом в «Нортгазе»? Ахмедов говорит — ни за что: «Из этого бизнеса очень легко выйти, а вот войти в него невозможно». Понятно, что, имея в партнерах «Газпром», он уже не сможет отписать себе щедрые бонусы. Ахмедова это не беспокоит: по его оценкам, чистая прибыль «Нортгаза» в 2006 году составит $80–100 млн и будет полностью направлена на дивиденды. Напомним, что в 2004 году чистая прибыль, вызвавшая подозрение Счетной палаты, составила $10,5‑млн при выручке $146,9 млн.
А пока на содержание дома в Лондоне, особняка на Пестовском водохранилище под Москвой и текущие расходы сенатор тратит деньги от продажи акций «Газпрома», купленных еще в конце 1990-х, когда «все было дешево». Сколько их у него осталось, Ахмедов не говорит.