Купив скрипку Паганини, МАКСИМ ВИКТОРОВ пополнил свою коллекцию и укрепил статус конкурса, который сам же и организовал
В самом факте покупки Максимом Викторовым скрипки работы Карло Бергонци на аукционе Sotheby’s 1 ноября 2005 года примечательно многое: цена сделки, ее публичность, личность покупателя.
Миллион долларов (£568 000) — абсолютный рекорд цены для скрипок Бергонци. Мастер из Кремоны считается лучшим учеником Антонио Страдивари, однако он так и не стал ему ровней. И это несмотря на то, что отдельные работы Бергонци не хуже скрипок его учителя. По данным чикагского Общества Страдивари, стоимость скрипок великих мастеров может колебаться от $2 млн до $6 млн, в то время как средняя стоимость скрипок Бергонци обычно в пять–десять раз ниже.
Однако скрипка Максима Викторова своих денег стоит. Созданная около 1720 года, она сохранилась неидеально. По мнению главы отдела музыкальных инструментов Sotheby’s Тима Инглса, экземпляр находился не в превосходном состоянии, поскольку «на нем уже играли». Это обстоятельство могло бы привести к снижению цены, но дало обратный эффект: именно пальцы хозяина, а не мастера, сделали скрипку знаменитой — с ней выступал Никколо Паганини.
Скрипки Паганини никогда не звучали в Москве. Максим Викторов восполнил этот пробел и по прибытии Ex-Paganini в российскую столицу выставил ее на обозрение в одном из музеев, а 1 декабря предложил сыграть на ней Сергею Стадлеру на закрытии Московского международного конкурса скрипачей имени Паганини. Все логично — этот конкурс сам же Викторов и патронирует через созданный им Фонд скрипичного искусства.
Откуда у молодого человека (Максиму 33 года) деньги на дорогие покупки и финансирование конкурса виртуозов?
Викторов работает управляющим партнером юридической фирмы «Группа правовых исследований» и владеет головным офисом ее британского отделения. Суммарная выручка «Группы правовых исследований» за 2005 год, по официальным данным самой группы, составила $18,5 млн. Кто основные клиенты? Викторов их не афиширует. На сайте «Группы» в разделе «Проекты» — ни одного имени и названия, лишь общие описания проектов.
Сами клиенты, впрочем, рассказывают о Викторове с удовольствием. Известный московский нефтяник и девелопер, владелец компании Sibir Energy Шалва Чигиринский, например, уже в течение 10 лет пользуется услугами Викторова. И характеризует его как «изобретательного человека, который может думать вместо клиента, предлагать нестандартные решения и знает, что приносит деньги». Предприниматель начал сотрудничать с юристом, когда тому было всего 23 года и он только создал свою первую компанию. «Викторов пользуется моим особым доверием и любовью», — говорит Чигиринский.
Действительно, карьера Викторова — отражение бизнеса Чигиринского. В начале 1990-х, до знакомства с предпринимателем, Викторов учился на юрфаке МГУ и работал сотрудником Следственного управления Прокуратуры РСФСР, потом — помощником по юридическим вопросам председателя правительства Московской области. Затем на рынке появились нефтяные деньги, и Викторов вошел в руководство Московского межрегионального нефтяного союза (объединение операторов рынка нефтепродуктов Московской области), а позже — Российского топливного союза.
Одновременно вместе с заведующим кафедрой гражданского права МГУ Евгением Сухановым Викторов организует «Юридическую фирму межрегиональной нефтегазовой группы», преобразованную позже в «Группу правовых исследований». Сам Максим считает, что оказался в правильном месте в нужное время: нефтяной бизнес развивался стремительно и спрос на квалифицированную юридическую поддержку превышал предложение. В разные годы клиентами «Группы правовых исследований» были компании, которые возглавлял Чигиринский (Московская нефтяная), или компании, с которыми сотрудничал этот предприниматель (например, British Petroleum — проект заправок BP британцы создавали на паях с Чигиринским).
Из последних проектов группы — сопровождение конкурса по выбору девелопера-инвестора гостиницы «Россия» (его выиграла компания Чигиринского) и работ по воссозданию гостиницы «Москва» (Чигиринский участвовал и в этом девелоперском проекте). Сейчас Викторов управляет компанией, в которой работает около 80 сотрудников, в основном выпускников МГУ, и лично участвует в международных арбитражах.
Как появилась коллекция? Свою первую приличную скрипку Викторов купил в комиссионке лет в 14 на деньги, которые одолжила семье старая приятельница. Сейчас у Максима совсем другие возможности: в его собрании 15 уникальных инструментов, среди которых скрипки Страдивари, Гальяно, Тонони и Бергонци. По оценкам экспертов, их общая стоимость может быть не меньше $10 млн. Редкими инструментами Максим наслаждается не один. Он, например, сдает их «в аренду» лучшим студентам Московской консерватории, известным музыкантам. Не отказал даже тоталитарной КНДР, чей посол обратился к Викторову с просьбой одолжить на год скрипку Гальяно для ведущего музыканта страны.
Чем успешнее шли дела у Викторова, тем больше захватывало его музыкальное увлечение. По мнению Чигиринского (к слову, тоже коллекционера антиквариата), Викторов занимается «созиданием культурной жизни и тратит на это большую часть своих собственных средств». В 2002 году он создал Фонд скрипичного искусства и стал председателем его попечительского совета. Главным образом деятельность фонда выливается в организацию Московского международного конкурса скрипачей имени Паганини.
Не призван ли этот конкурс заменить официальный и старейший конкурс Чайковского? Викторов качает головой: «Ни в коем случае! Конкурс Чайковского проводится за счет бюджета страны, а конкурс Паганини — за мой». Сколько уходит на аренду лучших залов и субсидирование билетов? Чуть более $500‑000. В общем, не дороже хорошей скрипки.
Кстати, скрипка Паганини, купленная Викторовым за месяц до финала третьего конкурса, сыграла свою партию в продвижении этого состязания виртуозов. Пораженная покупкой общественность с утроенной силой заговорила и о российском обладателе раритета, и о спонсируемом им конкурсе. Не дорого ли обошлось такое паблисити? Коллекционер смеется: «Покажите мне магазин, где за миллион долларов можно купить столько счастья, — и я буду там первым покупателем!»
Ценообразование
За XX век стоимость великих скрипок выросла более чем в сто раз. На рубеже XIX и XX веков скрипка Страдивари в Лондоне стоила от £400 до £2000. Сравните с нынешними ценами: в апреле 2005 года скрипка Страдивари на аукционе Christie’s ушла за $2 млн. Отчего так выросли цены? К‑1960-м годам мир полностью оправился от мировых войн, образовалось много свободных денег, которые коллекционеры смогли вкладывать в антиквариат, в том числе уникальные скрипки. Одновременно расширилась география скрипичного рынка. Западное симфоническое искусство открыла для себя Азия: доктор Судзуки изобрел систему обучения японских детей игре на европейских инструментах, скрипичные концерты стали популярными, а сами инструменты любимы и высоко ценимы азиатскими коллекционерами. Вскоре на рынке уникальных скрипок образовался дефицит: сегодня они принадлежат фондам и скрипачам, которые не спешат с ними расставаться. Но главное: со времен великих мастеров качество звука скрипок не стало лучше. Это и является основной причиной дороговизны шедевров кремонских мастеров.