На юг от севера

Раннее утро, тюменский аэропорт Рощино». Осторожнее!» Я, полусонный, автоматически замедляю шаг и оглядываюсь на голос встречающего таксиста. «На бордюр не наступи, они у нас гранитные, запачкаешь!» — радостно улыбается водитель. Бордюры и впрямь красивые. Нефтегазовый край может себе позволить. Но вот, скажем, в городе Дубай в Объединенных Арабских Эмиратах офисные небоскребы украшены позолоченными колоннами. В Тюмени такого не увидишь.

На первый взгляд кажется, что судьба обошлась с Тюменской областью немилосердно. На территории этого региона добываются 60% российской нефти и 90% газа, однако добыча сосредоточена в Ямало-Ненецком и Ханты-Мансийском автономных округах. Конституция 1993 года дала входящим в состав Тюменской области автономиям статус полноправных субъектов Федерации. Национальные «окраины» (занимающие, к слову, почти 89% области) сами делят углеводородные деньги. Тюмени достается только 5% доходов, получаемых за счет эксплуатации нефтяных и газовых месторождений региона.

Но жаловаться грех. При нынешних сказочных ценах на нефть и жалкие 5% пухнут на глазах. «Рост мировой цены нефти всего на $1 увеличивает доходы области почти на 1 млрд рублей», — разъясняет мне местную арифметику один из сотрудников обладминистрации. В прошлом году ожидали получить в доходную часть бюджета 25 млрд рублей, а вышло почти 50 млрд; планируя 2005 год, замахнулись на 39 млрд, а к концу года посчитали, что выйдет около 90 млрд рублей. И этим участие Тюмени во всероссийском нефтегазовом празднике не ограничивается. Того и гляди, до позолоченных колонн дело дойдет.

РОДИНА РАСПУТИНА

В ноябре 2001 года после сильного снегопада на центральной площади Тюмени рухнул цирк шапито. Сергей Собянин, за год до этого ставший губернатором области, велел строить на этом месте стационарный цирк. Заодно разогнали расположенный рядом вещевой рынок, а вместо него разбили парк с огромным музыкальным фонтаном и спорткомплексом. Пусть жители тюменского юга видят, что нефтяной бум переживает не только север.

Новый губернатор с 1994 по 2000 год работал председателем думы Ханты-Мансийского округа; считается, что благодаря своим северным связям он сумел направить часть нефтегазовых денег на юг. Родной округ помог новому губернатору льготными ссудами и даже выкупил на юге области несколько предприятий, которые, по характеристике главы Ханты-Мансийского АО Александра Филипенко, «тяжелым грузом лежали на администрации области».

«Ситуация в области была непростая, — признается Сергей Собянин в интервью Forbes. — Финансовые накопления отсутствовали, не было и урегулированных отношений с автономными округами». Урегулировали. Сейчас администрация Ямало-Ненецкого АО развивает на юге агропромышленное производство, строит жилье, Ханты-Мансийская владеет крупным птицеводческим хозяйством, зерновой компанией. В аппарате тюменского губернатора говорят, что для северян это не благотворительность. Агрофирмы рапортуют об успехах, потребность региона в привозных продуктах снижается. Но самое важное удалось сделать только к июлю 2004 года. Собянин подписал с руководителями округов трехсторонний договор, наполнивший деньгами региональную программу «Сотрудничество». Областная власть будет реализовывать масштабные проекты вроде строительства и реконструкции дорог или строительства жилья для переселенцев с севера. А округа — финансировать эти работы. В этом году стоимость программы составит около 30 млрд рублей.

Масштаб программы «Сотрудничество» в полной мере можно оценить на трассе Тюмень — Тобольск — Сургут — Новый Уренгой — Надым. В этом году на дорожные работы будет потрачено 13 млрд рублей. Работа кипит — это видно сразу же при выезде из Тюмени. Тяжелая дорожная техника упрямо прорубает на север вместо узкой двухполоски четырехполосную магистраль европейского качества.

По словам начальника главного управления дорог Тюменской области Алмаза Закиева, выделенные деньги дорожники осваивают «с перевыполнением». До Тобольска трасса уже проложена, настоящая работа начнется ближе к северу — до Надыма и Салехарда придется пробить тысячи километров дорог по топям и болотам.

Создание новых трасс и ремонт старых естественным образом подтолкнет исполнение областной программы по развитию туризма. Будет, к примеру, улучшено качество покрытия в первой сибирской столице Тобольске и селе Покровском — родине Григория Распутина. Сибирский старец — личность в Тюменской области почитаемая. Покровский молокозавод с успехом торгует продукцией под торговой маркой «С родины Распутина». Принимает посетителей и частный музей Распутина, созданный в 1991 году супругами Владимиром и Мариной Смирновыми. Особняк старца разрушили еще в олимпийском 1980 году, но это не беда. Смирновы утверждают, что двухэтажный деревянный музей, расположившийся как раз напротив исторического места, хорошо помнит Распутина: мол, он часто сюда захаживал в гости по-соседски.

В этот дом стекается все, что как-то связано с другом последней русской императрицы. Еще в Тюмени мне рассказывали о чудесном венском стуле из музея, благотворно действующем на мужскую потенцию; экспонат подарил один из земляков Распутина. А приезжавшая этим летом в Покровское из Франции правнучка Распутина Лоранс Ио-Соловьефф оставила редкие фотографии и документы.

Марина Смирнова легенду о распутинском стуле комментировать отказывается («эта сказка сама собой сложилась»), зато с охотой рассказывает «правду о Распутине»: «Нынешнее представление о Распутине — результат первого в России грязного пиара». А «на самом деле» старец был крепко верующим, вегетарианцем и, по полицейским записям, «вел образ трезвый».

За посещение музея берут 100 рублей с человека. Туристического бума в Покровском пока не наблюдается. «Когда в один день три автобуса с туристами приезжают, когда несколько недель ни одного посетителя нет», — говорит Марина Смирнова. На содержание музея Смирновы пока тратят свою зарплату — Марина преподает в Институте культуры, Владимир работает в областной администрации. Но нефтяные деньги дотекли и до Покровского.

Распоряжением губернатора районной администрации выделено 1,5‑млн рублей «на завершение реконструкции музея Г. Е. Распутина». Говорят, областные власти задумали создать в Покровском заповедник под открытым небом с памятниками деревянного зодчества, сувенирными лавками, трактиром и гостиницей. «Иногда думаю, может, и не надо нам этого всего», — признается Смирнова. Ее можно понять. Было у женщины хобби, а теперь непременно появятся желающие освоить бюджет проекта. Как с ними конкурировать? Смирнова может утешиться только тем, что соседнему Тобольску выделили на туристическое развитие в 3500 раз больше — 5,4 млрд рублей. Может быть, желающие освоить бюджет и внимания не обратят на Покровское.

От Покровского до Тобольска 130 км проезжаем незаметно — дорога хотя и узкая, но с хорошим покрытием и не слишком загружена. Имя города по-голливудски выложено гигантскими белыми буквами на высоком берегу Иртыша. Этой надписью, если верить областной администрации, ежегодно любуются около 300‑000 туристов. Большей частью это, конечно, жители самой области — по популярности внутренний туризм стоит у тюменцев на третьем месте после Турции и Египта.

Освоение «туристических» средств заметно — у кольцевой развязки при въезде в город ковыряются дорожники, на смотровой площадке Тобольского кремля (кстати, единственного расположенного за Уралом) двое невеселых трудяг заливают бетоном прогулочную дорожку. От стен кремля открывается вид на полноводный Иртыш, можно увидеть и Чувашский мыс, на котором Ермак Тимофеевич 23 октября 1582 года разбил хана Кучума. Тобольский острог был заложен в 1587 году, с тем чтобы стать самым знаменитым местом ссылки в Сибири.

Сюда, после усечения языка, отправили на 300 лет угличский колокол, который бил в набат, призывая к бунту в день убийства царевича Дмитрия. Компанию колоколу впоследствии составили 36 декабристов, Александр Радищев, Федор Достоевский, Николай Чернышевский, последний русский император Николай II. В тобольском гарнизоне служил опальный крестник Петра Первого Абрам Петров (Ганнибал), здесь бывали князь Меншиков и семья Долгоруких. Историки уверяют, что такая демографическая «подпитка» благотворно сказалась на развитии местной культуры. Глухой сибирский город дал России сказочника Петра Ершова, композитора Александра Алябьева, ученого Дмитрия Менделеева. Но развитую экономику и Тобольску, и всей Тюменской области дала советская власть.

РУКА МОСКВЫ

В 1984 году в десяти километрах от города начал работать завод «Тобольск-Нефтехим» с крупнейшей в мире газофракционирующей установкой, способной перерабатывать в год 3 млн т легкого углеводородного сырья в пропановые, бутановые и прочие фракции. Проще говоря, из попутного газа, который нефтяники предпочитают сжигать, завод делает сырье для нефтехимических производств, выпускающих шины, каучуки, полимеры.

Начальник центральной газофракционирующей установки Салават Халилов ведет меня на крышу офисного здания, откуда открывается хороший вид на его производство: монструозные клубки труб, рвущиеся к небу ректификационные колонны… В прошлом году «Тобольск-Нефтехим» переработал 2,2 млн‑т газа, получив на выходе 1 млн‑т продукции. Сколько это в деньгах, руководство завода не говорит — незачем. Предприятие входит в компанию «Сибур», принадлежащую «Газпрому». В Тобольск спускают «задания», оплачивают работу и дают деньги на развитие. Говорят, этих средств хватает.

Слишком уж печальным было прошлое комбината, чтобы сейчас на жизнь жаловаться. Все 1990-е годы предприятие не вылезало из долгов, его приватизацию чаще всего характеризуют как темную и криминальную. В 1998 году в подъезде дома в Санкт-Петербурге взорвали председателя совета директоров и совладельца комбината Дмитрия Филиппова. Тогда, кстати, комбинат переработал за год всего 700‑000 т газа. «Завод бандитам достался, — говорит мне один из менеджеров завода. — Хорошо, Голдовский хоть порядок навел». Яков Голдовский, бывший хозяин «Сибура», включил тобольский «Нефтехим» в свою империю в 1999 году и, как говорят на предприятии, наладил поставки сырья, сбыт и финансовые потоки. «Газпрому» в 2000 году от Голдовского перешло вполне рабочее предприятие. А вот о больших делах в Тобольске только мечтают. Здесь уже разработали несколько инвестиционных проектов стоимостью от $500 млн до $1 млрд. Будут ли реализовывать эти проекты — решат в Москве.

Значение тюменской углеводородной кладовой для страны огромно, поэтому многие события местного масштаба здесь происходят с одобрения или под давлением Москвы. Говорят, что и трехсторонний договор по программе «Сотрудничество» губернаторы автономных округов подписали не совсем по доброй воле. Над многими регионами-матрешками сейчас висит угроза объединения. Местные власти боятся такого хода событий. Пара намеков — и они созрели до подписания более щадящей формы совместной жизни. «Теперь мы про объединение даже не вспоминаем, — признался Forbes один из чиновников областной администрации. — До поры до времени».

Очевидно, что решение о переносе центра прибыли ТНК-BP с Британских Виргинских островов в Тюмень, о чем местные власти с руководством компании уже договорились, также принималось не без участия федеральных властей. Предполагается, что деньги нового «центра прибыли» уже в этом году пойдут на реализацию долгоиграющего Уватского проекта — разработку группы небольших нефтяных месторождений, расположенных непосредственно в Тюменской области («на юге», как здесь говорят). ТНК-BP пока качает 1‑млн т нефти в год лишь на одном месторождении Уватской группы. Сейчас извлекаемые запасы известных месторождений Уватского проекта оцениваются в 70 млн т, прогнозные ресурсы — 0,7–1,5 млрд т. Мелочь в сравнении с запасами Ханты-Мансийского округа (35 млрд т нефти). Зато у Тюмени будет своя нефть.

Еще один центр прибыли в Тюмени создает американская сервисная компания Schlumberger — в этом году она перенесла свой российский офис из Москвы в Тюмень. Сейчас компания налаживает в цехах, купленных у «Тюменских моторостроителей», сборку глубинных насосов. В ближайшем будущем Schlumberger собирается открыть здесь предприятие по производству комплектующих для нефтегазового оборудования и учебный центр, 150‑га земли для этого тюменские власти уже выделили. Сергей Собянин обещает, что вслед за Schlumberger в Тюмени начнут работать другие сервисные гиганты — американская Halliburton и англо-германская KCA Deutag. Западные конкуренты могут разорить многие тюменские машиностроительные компании, работающие исключительно на нефть и газ. Областная администрация, правда, ставит перед иностранцами условия посильного импортозамещения деталей в выпускаемой продукции, но вот будут ли они выполняться?

СВОЙ ПОЧЕРК

Приход в город капиталистов «с Большой земли» заметен даже визуально — сверкающие офисы нефтяных компаний и структур «Газпрома» слишком выделяются в одноэтажном центре города. «Тюмень — столица деревень» — областной центр, несмотря на гранитные бордюры и английские газоны возле административных зданий, все еще полностью соответствует этой поговорке. Тюмень была основана в 1586 году. Такое ощущение, что архитектура большинства строений города с тех «ветхозаветных» времен не изменилась.

Раскиданный по берегам реки Туры город в основном состоит из вросших в землю старых деревянных домов без центрального отопления и канализации. Строители предлагали снести это безобразие и поставить приличное жилье. Но вот беда, многие такие дома признаны памятниками архитектуры. Застройщики говорят, что единственная архитектурная ценность этих зданий — резные деревянные наличники. Давайте, мол, мы за свой счет построим музей, свезем в него все наличники города, а «обезналиченные» дома все-таки снесем. Местная власть инициативу не поддерживает, хотя и понимает, что проблему надо как-то решать. Памятники находятся под опекой федеральных властей, оформить строение под снос практически невозможно.

Экспансию внешнего капитала в богатый город тоже не остановишь. «Евросеть», «Пятерочка» и «Эльдорадо» уже здесь, германская Metro Cash & Carry в ноябре запустила на окраине Тюмени свой мелкооптовый торговый центр, вложив в проект €18 млн. McDonald's в будущем году обещает открыть здесь два фаст-фуда, компания «Перекресток» — одноименный гипермаркет.

Под натиском «иногородних» падают даже такие бастионы местной экономики, как Тюменский завод медицинского оборудования и инструментов — «ТюменьМедико». Это предприятие (выручка в прошлом году — 1 млрд рублей) вместе с Тюменским аккумуляторным заводом и холдингом «Тюменские моторостроители» входит в тройку крупнейших в городе. Причем если «Моторостроители» живут за счет нефтегазовых заказов (см. «Самый конверсионный»), то «Медико» обходится без «северных денег», более того — успешно конкурирует по зарплатам с нефтяниками. Существует среди рабочего люда Тюмени этакая «нефтяная зависимость» — многие не хотят привязываться к постоянной работе в городе, предпочитая вахтовые командировки на север. Но попасть «на нефть» трудно. В Тюмени даже претерпела изменения известная форма мошенничества — компании-однодневки предлагают работу не на «норвежских нефтяных платформах», а на местном севере, собирают с соискателей деньги на авиабилеты и исчезают.

Так вот, в «ТюменьМедико» с кадрами пока все нормально. Производство здесь начиналось с простейших предметов — кипятильников для дезинфекции, коробок для стерилизации, игл многократного применения. В начале 1980-х советское правительство посчитало, что введение в практику одноразового медицинского инструмента будет иметь колоссальный экономический эффект — чего стоит одна только профилактика гепатита. В 1981 году на заводе в Тюмени стали делать одноразовые инструменты, а в 1986 году — шприцы. «Мы были первопроходчиками в этой области», — объясняет гендиректор предприятия Геннадий Торопов.

Советский Союз создал 20 предприятий по производству одноразовых инструментов, при рынке выжили всего пять. Тюменский завод не просто выживал — развивался. Сейчас здесь выпускают 45 млн шприцев в месяц — это 30% всего рынка. Считается, что на рынке медтехники все решает государственный заказ и отношения с чиновниками от медицины. Тюменский завод работает в основном с оптовиками, то есть частниками, у которых имеется большой выбор поставщиков и на Западе, и на Востоке (на шприцы иностранного производства приходится более половины рынка). «Сейчас демпингуют корейцы и китайцы, — описывает обстановку Торопов. — Китайский шприц раскладываешь — получается, что только материалы дороже готового изделия. Как они это делают, неизвестно. Но нам приходится соответствовать».

Высокие зарплаты в Тюмени? Торопов открыл филиал в Костроме и создал сборочное предприятие на Украине. Не хватает мощностей? В 1998 году договорились о совместном производстве с самарским «Прогрессом», которому при советской власти, помимо спутников и пилотируемых ракет, навязали выпуск одноразовых шприцев. Правда, в этом году партнерство лопнуло — по деньгам не сошлись. Торопов ушел вместе со своими каналами сбыта, и теперь на «Прогрессе» не знают, куда девать медицинскую продукцию.

Но и у Торопова в прошлом году увели все предприятие. Кто-то (Торопов говорит, что не знает, кто именно, но полагает, что некая московская структура) скупил у сотрудников и менеджеров контрольный пакет акций. Сам гендиректор владеет 7%. Почему вовремя не скупил бумаги у коллектива, не стал главным собственником? От этой темы он уходит, но похоже, что ему до сих пор обидно. «Оттаивает» Торопов только в производственных цехах, где показывает новые разработки оборудования по стерилизации, линии по производству одноразовых инструментов и шприцев. «Так почему же сами не стали собственником?» — повторяю я свой вопрос. «Через полгода мне уже 60 лет будет, пора успокаиваться, — отвечает глава «ТюменьМедико». — И отдавать все молодежи».

Как бы то ни было, сделка по скупке «ТюменьМедико» была проведена ювелирно, главное — местная власть ничего не заметила. Она, власть, впрочем, и не препятствует приходу чужих денег — бессмысленно. Единственное, что можно сделать, — поддержать своих. Располагая значительными ресурсами, правительство Тюменской области тратит на поддержку и развитие региональных предприятий много и охотно.

Надо поднимать животноводство? Купили во Франции несколько тысяч голов породистых бычков и телок, и теперь они на тюменской земле прибавляют по 1,5 кг в сутки. Проблемы с уборкой сельскохозяйственных культур? Приобрели комбайны западного производства, распределили по лизингу, и сейчас крестьяне собирают по 35 центнеров зерна с гектара, как на Кубани и Ставрополье. Надо поддержать строительный комплекс? Переселенцам с севера области на юг выделено в этом году 700 млн рублей субсидий. Кроме того, администрация выкупает у федеральных властей около 2000 га земли рядом с Тюменью, чтобы построить на ней поселение из недорогих одноэтажных коттеджей общей площадью миллион квадратных метров.

Мало летают? Находятся деньги для льготных билетов на перелеты из северных округов в Тюмень авиакомпаниями «ЮТэйр» и «Ямал». Детские лагеря и пансионаты юга загружаются северянами по упоминавшейся уже программе «Сотрудничество». Результат: если за первые три месяца этого года компании выполнили 609 рейсов и перевезли 32 000 пассажиров, то в апреле-августе — 2000 рейсов и 132 000 пассажиров.

Нефтяным компаниям, которые заказывают продукцию на юге, область ссужает две трети необходимой суммы. Загружаются работой тюменские дорожно-строительные фирмы, медицинские учреждения, судостроительные и автотранспортные компании. Богатый север накрепко привязывают к уже далеко не бедному югу.

В аналитическом отчете инвестиционной компании «АВК» отмечается, что основные риски юга области лежат как раз в сфере отношений с северными округами. «Экономическая зависимость юга от севера нарастает, — говорится в документе. — Это впоследствии может привести к тому, что округа смогут влиять не только на экономические, но и на политические и бюджетные процессы». Проще говоря, чем больше денег приходит на юг с севера, тем больше зависимость региона от нефти и газа. Рухнет цена на энергоносители — встанет вся промышленность юга. Какие цены на нефть станут для региона критическими? Сергей Собянин отвечает: «Примерно $16–18 за баррель нефти». Если так, то в ближайшее время кризис региону не угрожает.