Несколько лет назад казалось, что из коридоров Института питания РАМН в центре Москвы никогда не выветрится запах кипяченой лабораторной посуды, и профессора будут вечно ломать ноги о горбатый линолеум. Обстановка все больше напоминала размещавшийся здесь пару веков назад воспитательный дом-приют. Однако в институте началась новая жизнь, и он постепенно становится похож на самый обычный московский офис.
Изменения в ближайшее время затронут всю науку. В очередной раз концепция реформы обсуждалась в середине октября. Ученые и чиновники пришли к мнению, что через пять лет четверть всех научных сотрудников должны лишиться финансирования из госбюджета, чтобы высвободившиеся средства можно было пустить на приоритетные программы. Сейчас самостоятельно себя обеспечивают лишь 7% специалистов. Такие перспективы многих настораживают. «Как может, к примеру, анатом самостоятельно зарабатывать деньги? Скелеты продавать?» — возмущается заместитель председателя комитета ГД по образованию и науке академик РАМН Сергей Колесников.
Научно-исследовательский институт питания РАМН (НИИП), кажется, нашел чем загрузить сотрудников — 40% доходов институту приносят заказы от коммерческих организаций и гранты. «Придите в субботу, воскресенье, в 9 часов — люди работают», — гордится директор НИИП академик Виктор Тутельян. Всего у него в институте около 200 человек, 19 лабораторий и отделений.
Но насколько эффективно они используют свой потенциал? Коммерческие доходы НИИП не впечатляют — около $1 млн в год, уровень небольшой московской фирмы. Из них 20–30% — заработки Центра гигиенической сертификации при институте. Этот Центр обладает монопольным правом на проведение в России обязательной экспертизы пищевых добавок и их компонентов и детских пищевых продуктов. Суть экспертизы — проверить безопасность: дозировку компонентов, правильность рекомендаций по применению, отсутствие радионуклидов и патогенных микроорганизмов. Стандартная цена процедуры около $1000. «Тутельян так все выстроил — мимо мышь не проскочит», — говорит пожелавший остаться неназванным бывший менеджер по маркетингу компании «Вимм-Билль-Данн», крупнейшего производителя соков и молочных продуктов.
Институт предоставляет и другие услуги, которыми компании могут воспользоваться по своему желанию. Первый большой коммерческий контракт НИИП выполнил в 1992 году для московского Завода детских молочных продуктов — усовершенствовал состав смеси «Малютка», максимально приблизив его к составу грудного молока. Казеиновую фракцию заменили на сывороточную, молочные жиры частично на смесь растительных, в кисломолочную серию добавили бифидобактерии и ацидофильную палочку. На упаковке нового продукта, названного «Агу», появилась надпись: «Разработано совместно с Институтом питания РАМН». Через четыре года завод детского питания вошел в состав компании «Вимм-Билль-Данн», и на базе «Агу» со временем была придумана серия продуктов питания «Агуша». На их упаковке значилось: «Рекомендовано Институтом питания РАН», и это уже был продуманный маркетинговый ход, который затем компания распространила и на другие свои продукты. «Перед запуском каждого продукта мы проводим фокус-группы. Их результаты очевидно показывают позитивное отношение к надписи «рекомендовано», — констатирует председатель правления «ВБД» Сергей Пластинин.
Что получает с этого НИИП? Право писать на продукте «Рекомендовано Институтом питания РАМН» может стоить заказчику от $4000 до $10 000. «Рекомендации» от Института питания выдаются на несколько десятков продуктов ежегодно. «Это работает на имидж. Для продвижения продукции мы должны получить как можно больше одобрений, поместить на продукт как можно больше значков», — отмечает на условиях анонимности менеджер производителя детского питания HIPP.
Но подобная схема работы с производителями не более чем торговля именем. Институт практически не участвует в разработке продуктов массового спроса, хотя это сулило бы совсем другие деньги. Последняя крупная разработка НИИП — та самая серия продуктов «Агуша». «Не было бы Института питания, не было бы и «Агуши», — говорит Пластинин. — Весь доход, который мы получили по этой марке, можно причислить к нему». В действительности же институт не претендовал на роялти, а «ВБД» в 1996 году создала собственный научно-исследовательский центр, который полностью заменил для компании специалистов из НИИ питания — здесь изучают новые витаминные комплексы, разрабатывают новые рецептуры.
Вот другой пример. В одном из подразделений НИИП — лаборатории технологии специализированных продуктов — в 1990 году родилась компания «Нутритек». Тогдашнему руководителю лаборатории Владимиру Круглику, правда, чтобы вести бизнес, пришлось уволиться из НИИП. «Не было ни возможности, ни желания заниматься основной тематикой института», — поясняет Круглик. В течение некоторого времени институт был соучредителем «Нутритека», но потом компания ушла в свободное плавание. Первый большой заказ она получила от Минздрава на разработку продуктов для больных генетическими заболеваниями. Затем бизнес шел по нарастающей — за 15 лет «Нутритек» скупил несколько заводов детского питания, и теперь это крупнейший отечественный производитель в отрасли с оборотом $170 млн.
В начале 1990-х на базе института была создана также компания «Валетек», производитель витаминных продуктов и поваренной соли с пониженным содержанием натрия (для гипертоников). Выручка «Валетека» в 2004-м составила $3 млн. Первые несколько лет всю аналитическую работу для компании выполняли сотрудники института — «Валетек» платил им зарплату.
Два года назад во всех ресторанах сети «Макдональдс» появились памятки с рекомендациями по составлению рациона и портретом Тутельяна. Как уверяют обе стороны, их сотрудничество ведется на безвозмездной основе; цель — «пропаганда здорового питания». Тогда же институт затеял программу по здоровому питанию и с торговой сетью «Перекресток» — методические рекомендации от НИИП лежат теперь в 137 магазинах сети. Курирующий проект заместитель директора НИИП Александр Батурин утверждает, что и за это его учреждение не получило ни копейки: «Только небольшой гонорар двум-трем сотрудникам за написание брошюр».
Вдобавок к не очень большой коммерческой выручке Институт питания получает почти $1,5 млн в год от Академии наук. Деньги идут на зарплату сотрудникам, ремонт и обновление техники. Тем временем права на результаты совместных разработок остаются за компаниями-производителями, на себя Институт питания не патентует ничего.
Почему? «Системы защиты прав интеллектуальной собственности у нас нет. Может, этого можно добиться, — рассуждает академик Тутельян, проработавший 44 года в институте. — Но тогда просто от нас откажутся». По его мнению, проще заключить разовый контракт на небольшую сумму: «Мы всегда смотрим: это нужно для дела? Нужно. Ну, будет на 10 000 рублей договор. Черт с ним».
«Продукты питания — огромный рынок, — поражается управляющий партнер компании BrandLab Александр Еременко, — с точки зрения перевода прикладной науки в бизнес это очень интересно и реально». Его заключение: «Нужна другая формация управленцев».
Тутельян, похоже, и не спорит: «Производственная база? Марки свои? Каждый должен своим делом заниматься. Это уже бизнес. Это уже не наше. Я не вижу в этом большой перспективы».