Владелец «Энергомашкорпорации» Александр Степанов задумал покрыть Россию электростанциями, не зависимыми от РАО ЕЭС. Майский «конец света» оказался очень кстати
Москва, утро 24 мая. Строительство делового квартала рядом с Остоженкой только просыпается, а в офисе «Энергомашкорпорации» уже кипит работа. Александр Степанов, 40-летний владелец компании, с горящими глазами рассказывает о перспективах своего проекта по строительству малых газотурбинных ТЭЦ — в противовес устаревшим и неэкономичным котельным, работающим на мазуте. «Генерация не должна быть мощной, она должна быть распределенной, — доказывает Степанов, — тогда в ней не будет точки, которая отключит все».
Степанов тратит миллионы долларов на содержание собственного Центра концептуального проектирования, который рассчитывает риски и создает теорию надежности энергосистем. Тезис о распределенной генерации — это оттуда. И надо же было такому случиться, что буквально на следующий день Москву поразил энергетический кризис, подтвердивший правоту Степанова: авария на одной станции привела к каскадному отключению в Москве, а также Московской, Тульской и Калужской областях.
Глава «Энергомашкорпорации» допустил серьезный просчет в бизнесе лишь однажды, но потерял на этом около $100 млн. К концу 1990-х «Энергомашкорпорация» представляла собой гигантский холдинг из 15 предприятий энергетического машиностроения с совокупным годовым оборотом почти в миллиард долларов. Но тогда из корпорации выпали три ключевых завода — «Электросила», Ленинградский металлический и Завод турбинных лопаток. Во всех трех предприятиях у Степанова был контрольный пакет, но этого оказалось недостаточно, чтобы удержать собственность.
Сейчас эти три завода входят в компанию «Силовые машины», контролируемую «Интерросом» Владимира Потанина и Михаила Прохорова. В этом году, как только правительство запретило продажу «Силовых машин» германскому концерну Siemens, из желающих приобрести бывшие активы Степанова выстроилась очередь. Питерские заводы хочет купить Олег Дерипаска, «Газпром»; наконец, само правительство высказывает идеи о создании на базе «Силовых машин» национальной энергомашиностроительной корпорации. Александр Степанов наблюдает за всем этим со стороны. Обидно? «Конечно, обидно, — сознается он. — По сути это же перепродажа украденного у меня».
Эта история началась осенью 1998 года, когда директора трех питерских предприятий отказались выполнять решения «Энергомашкорпорации», одним из которых было требование о проведении всех контрактов через головную структуру. Раздражение управленцев вызывало и крайне недипломатичное поведение Степанова и его представителей. «Закрывали цеха, увольняли неугодных людей, — вспоминает один из менеджеров «Электросилы». — Никто же не спорит, что на заводе слишком много людей работало. Все дело в методах. Они хотели все сделать быстро и действовали слишком резко».
Попытка Степанова заменить мятежников лояльными кадрами закончилась ничем: уволенные восстанавливались на работе через суд, ставленников Степанова выносили из кабинетов вместе с креслами. Управленцев поддержали рядовые сотрудники, узнавшие о готовящихся массовых сокращениях, а затем и местные власти, которым сильно не понравилась идея перевода предприятий в структуру новой корпорации, зарегистрированную Степановым в Архангельской области. Недовольных его политикой оказалось слишком много, что в результате и привело к смене собственника.
Взбунтовавшиеся предприятия взяли кредиты у подконтрольного «Интерросу» БалтОНЭКСИМбанка, расплатились за них дополнительной эмиссией акций. Итог: «Силовые машины» выставлены «Интерросом» на продажу. Простая спекуляция? «Это бизнес, — отвечает в интервью Forbes совладелец «Силовых машин» Евгений Яковлев. — Мы сделали успешную и развивающуюся компанию с оборотом $700 млн. А начинали при годовой выручке в $130 млн». Для Яковлева «Силовые машины» — первый опыт свободного предпринимательства, до этого он работал в «Интерросе» наемным менеджером, а сейчас на пару с «Интерросом» владеет 73% акций компании (контрольный пакет принадлежит «Интерросу», остальное у Яковлева).
Яковлев не скрывает, что в конце 1990-х с интересом наблюдал за питерским кустом энергомашиностроительных предприятий Степанова. «Так получилось, что я познакомился с директорами, — рассказывает Яковлев. — Потом пришел к Владимиру Олеговичу Потанину и сказал: вот есть такой проект, необходимы дополнительные финансовые ресурсы, хотел бы видеть «Интеррос» в этом проекте партнером. Потанин согласился».
Уж не «Интеррос» ли инициировал восстание на заводах? «Народ сам восстал, — закрывает тему Яковлев, — а мы просто оказались рядом».
Степанов полагает, что операция по смене собственника на питерских предприятиях происходила по заказу Siemens. «Сами заводы Siemens были не нужны, они слабы технически, — развивает мысль глава «Энергомашкорпорации». — Siemens устраняет потенциальную угрозу, ведь мы разрабатывали современные газовые турбины и уже в 2000 году могли бы серьезно с ними конкурировать». По словам Степанова, первое, что сделали новые собственники, — загнали в цеха рабочих, которые порезали автогеном уже готовые газовые турбины. В Siemens комментировать высказывания Степанова отказались, а Яковлев назвал их «сплошной фантасмагорией».
Однако Степанова, собравшего в 1990-х практически все предприятия энергетического машиностроения в единую структуру, фантастом назвать трудно. Объединить под своим началом огромные производства, поставляющие силовое оборудование не только для ГЭС, ТЭЦ и АЭС, но и Министерству обороны, — такое под силу только здравомыслящему практику. «В свое время Степанов сделал огромное дело, — говорит основатель Объединенных машиностроительных заводов Каха Бендукидзе, — и если бы не допустил ряд ошибок и не наплодил себе врагов, то был бы сейчас номером один».
Сколачивать корпорацию Александр Степанов начал в самом начале 1990-х. В 1989 году, после расстрела студентов на пекинской площади Тяньаньмэнь, Запад отказал Китаю в поставках оборудования, и Пекин решил в ближайшие несколько лет разместить контракты общей стоимостью около $2 млрд в России. Степанов тогда руководил СП Подольского машиностроительного завода с фирмой из Лихтенштейна (созданной им же самим). СП продавало продукцию завода, через него прошел и китайский подряд на $200 млн.
На выручку Степанов купил 2 млн ваучеров. С деньгами, как он сам говорит, проблем у него тогда не было. Контракты были клиринговыми, и машиностроители эшелонами завозили в Россию китайский ширпотреб. Он был вопиюще низкого качества, но в те годы расходился на ура. Купленные ваучеры Степанов обменял на акции энергосистем и «Газпрома», которые после продажи принесли ему 100% прибыли. «Вот тут нужно было определиться, — вспоминает Степанов. — Либо дальше деньги делать, либо делать будущее».
Степанов сделал ставку на энергетическое машиностроение и потратил около $100 млн на приобретение заводов. В 1995 году в холдинг вошли 15 предприятий, контрольный пакет акций которых был в руках у Степанова. Они производили около 80% энергетического оборудования в стране. Объединение позволило координировать работу предприятий по единому заказу, избавиться от дублирующих производств. Поскольку основным заказчиком были энергосистемы, Александр Степанов установил доверительные отношения с тогдашним руководителем РАО ЕЭС Анатолием Дьяковым, которого даже сделали председателем совета директоров «Энергомашкорпорации». «Если бы холдинг не был создан, — говорит Степанов, — предприятия бы просто умерли».
В 2001 году, после того как из корпорации были изъяты питерские предприятия, Степанов основные силы направил на строительство малых газотурбинных ТЭЦ. «В последнее время я думаю: может, и хорошо, что меня лишили этих заводов, — рассуждает он. — Это стало толчком, который оторвал нас от старой техники, и мы полностью перешли на новые технологии».
Основными предприятиями корпорации Степанова сегодня являются белгородские «Энергомаш» и Завод металлоконструкций, барнаульский «Сибэнергомаш» и еще четыре предприятия — на Урале, в Ростовской области и Подмосковье. Они продолжают производить оборудование и запчасти для действующих и строящихся электростанций, но главная цель Степанова сейчас — собственная генерация. Он строит малые ТЭЦ и сам их эксплуатирует.
«Это очень рискованное предприятие, — считает Евгений Яковлев из «Силовых машин». — Если бы я был банкиром, я бы ему денег не дал». А денег Степанову потребуется много. В ближайшие пять лет он хочет построить 400 газотурбинных ТЭЦ, потратив на это ни много ни мало $6 млрд. Пока кредиторы ему верят. В этом году в свою малую энергетику глава «Энергомашкорпорации» вложит $200 млн, в следующем году — в два раза больше.
Степанов теперь убеждает региональные власти, что малая газовая ТЭЦ выгоднее и надежнее большой. Многих он уже склонил на свою сторону — его компания построила пять ТЭЦ. Новые станции, самая маленькая из которых (два турбинных блока стоимостью около $5 млн каждый) рассчитана на обеспечение теплом и электричеством 40 000 человек, строятся в 20 городах России. Портфель заказов «Энергомашкорпорации» на 2005 год составляет 19 млрд рублей.
Аналитики признают проект технически перспективным, поскольку малые ТЭЦ Степанова призваны заменить устаревшие котельные, но отмечают, что производство тепла и энергии для населения сегодня нерентабельно, поэтому конкурировать с РАО ЕЭС малым ТЭЦ будет сложно.
«Генерации РАО работают и будут работать в будущем на устаревшем оборудовании, они эксплуатируют «запорожцы», которые с каждым годом будут все больше жрать бензина и масла, — в ответ кипятится Степанов. — А мы тратим газа в полтора раза меньше, в столько же раз у нас дешевле и конечный продукт». По его расчетам, малые ТЭЦ, которые он строит в основном за свой счет, окупятся за 5 лет.
Специалисты «Энергомашкорпорации», работающие с региональными властями и кредиторами, к этим аргументам наверняка уже прибавили невозможность каскадного отключения в своих системах. «Какое отключение может быть в деревне? — описывает главное достоинство малой энергетики Степанов. — Заменил свечку, и все».