Как относятся к богатейшим российским бизнесменам на Западе
Капитал не идет в Россию, а скорость его оттока, даже по российским данным, только в 2004 году возросла в четыре раза. Маленькие Хорватия или Словакия получают прямых иностранных инвестиций больше, чем Россия. А что уж говорить о Венгрии или Польше! За один 2004 год Китай получил более $60 млрд, а Россия за все посткоммунистические годы накопила лишь $57 млрд иностранных инвестиций. Некоторые обвиняют в этом Путина, он, мол, начал войну с Ходорковским. Но ведь не при Путине была разграблена государственная собственность, не при нем были задаром «приватизированы» гигантские государственные предприятия, не при нем расцвела коррупция, не при нем появились богачи, поднявшиеся «из грязи в князи», 14 лет назад не имевшие даже средств на обед в хорошем нью-йоркском ресторане, но уже десяток лет живущие во дворцах и летающие в собственных самолетах.
Эти джентльмены удачи в значительной степени определяют бизнес-климат и привлекательность России и формируют представление о России с точки зрения риска инвестиций в этот рынок. Ведь для многих «могущественные» российские олигархи — это видимая персонификация коррупции в стране, главный барьер на пути эффективного функционирования компаний. Многие американские фирмы, получившие опыт сотрудничества с такими олигархами, пришли к выводу, что в лице иностранных компаний олигархи видят лишь конкурентов, а хороший иностранный инвестор для них — тот, кто вкладывает деньги в компанию олигарха. Ведь это создает видимость законности его капитала, повышает устойчивость в штормах прокурорских проверок. А насколько небезопасно сотрудничество с российским олигархом, показывают примеры Березовского, Гусинского, Ходорковского, Лебедева и Невзлина.
Уже 16 лет я преподаю бизнес-стратегию и системы управления в высших школах бизнеса университетов Европы и США, работаю в консалтинговых фирмах, участвую в советах директоров компаний. Вот несколько типичных вопросов, которые я получаю в обмен на рекомендацию о деловом сотрудничестве с кем-либо из российских бизнесменов. Всерьез: «Собирается ли он в политику?» Если да, то разговор о сотрудничестве с ним на этом, как правило, заканчивается. Еще более серьезно: «Как скоро он спросит меня, а не хочу ли я уступить ему свою долю в бизнесе?»; «Сколько он собирается перевести через меня денег за границу?». Ну и, конечно же, в шутку: «А есть ли у него вилла на юге Франции?».
Американские бизнесмены не боятся делового риска. В век глобализации невозможно конкурировать на внутреннем рынке, не будучи успешным за его пределами. Необходимо снижать издержки за счет размещения предприятий в районах с богатыми основными факторами экономического роста: природными и энергетическими ресурсами, дешевой и квалифицированной рабочей силой, относительно развитой инфраструктурой. Произведенные в таких условиях товары, реэкспортируемые в Америку, поставят на колени любого конкурента. Но при этом американцы все же предпочитают инвестировать в те страны, где есть политическая стабильность, и совсем необязательно демократическая. Ведь Китай или, скажем, Вьетнам отнюдь не демократические страны, но американцы все равно идут туда — обычно с местными партнерами, которые знают, как действовать в инопланетных системах тех рынков.
Как-то я спросил у одного американца, владельца ведущей сети гостиниц, как он не побоялся инвестировать в российский рынок, ведь компании, занимающиеся менеджментом отелей, обычно не вкладывают собственные деньги. Он ответил: «Да, риск высокий. Но ведь я возвращаю свой капитал overnight (то есть в очень короткий срок)». Так что, несмотря на все трудности, хороший партнер и быстрый возврат капитала могут привлечь иностранные инвестиции в Россию. Один из самых типичных примеров — «Арарат Парк Хаятт Москва».
В лице российских олигархов американцы боятся встретить человека, который с их помощью будет стремиться реализовать свои политические амбиции. Они, конечно же, хотят найти себе партнера среди тех, кто понимает, каким путем он приобрел свои компании, но пытается сделать их легитимными и эффективными на основе честного делового сотрудничества с иностранцем. Американцы готовы нести в Россию современные технологии, грамотные системы менеджмента и капитал. Но они не хотят, чтобы их партнерские отношения заканчивались в российских, зарубежных или международных судах. На Западе хорошо известно, что над выигравшим в суде на улице свистят пули. В России уже погибло несколько американцев. Вспомните Пола Тейтума, когда-то совладельца гостиницы «Рэдиссон-Славянская». Он, как и его тезка и наш друг и коллега Пол Хлебников, погиб в нескольких метрах от места своей работы. Такое не забывается. И не только потому, что мы живем в эпоху интернета, где информация никогда не стареет и не исчезает. Россия как место инвестиций в большинстве рейтингов принадлежит к категории непривлекательных или репрессивных рынков. Особенно печально, что к этой категории относит Россию газета The Wall Street Journal (в своем всемирно известном индексе экономической свободы).
К началу этого года накопленные прямые иностранные инвестиции американских компаний за рубежом составили около $2,5 трлн. Более 80 из 500 ведущих корпораций Америки имеют свои долгосрочные инвестиции в Китае, а сколько в России? Лидерами инвестиций в Россию до сих пор являются такие «гигантские» государства, как Кипр, Люксембург и Лихтенштейн, откуда потихоньку возвращается российский капитал, когда-то захлестнувший эти страны.
Оценивая потенциального российского партнера (особенно причисленного к лику олигархов), американцы часто задают вопросы, может быть, удивительные в представлении самих олигархов. Понимает ли россиянин, каким образом приобрел свой капитал? Или: серьезно ли он верит в свою исключительность и гениальность? Делает ли он пожертвования в благотворительные организации и институты, не ставящие целью извлечение прибыли, или с большей охотой покупает на эти деньги очередной Maybach или Rolls-Royce?
Конечно же, американский бизнесмен не поленится поискать фамилию олигарха в списке миллиардеров Forbes, причем не за один год. Ведь некоторые олигархи, как шаровые молнии, появляются в этом списке однажды, а на следующий год исчезают. В то же время для американца очень важны даже мелочи — поведение потенциального российского партнера на переговорах или во время делового обеда. «Крутость» здесь воспринимается не иначе как хамство. Хотя американец при этом высоко ценит наличие качеств лидера в потенциальном российском партнере, его связи с политическими структурами на федеральном и региональном уровнях. Его фотография, скажем, с Путиным может значить для него гораздо больше, чем десяток заказных статей в прессе.
Наивные представления американцев о российском бизнесе разбились о его гранитные берега еще в середине 1990-х. И не случайно многие иностранные компании идут в Россию и вкладывают миллионы долларов без российских партнеров — в одиночку. Одна IKEA инвестировала более $400 млн. И ориентированы эти инвестиции на растущую силу нарождающегося среднего класса россиян.