Загранполис

Не стоит и говорить: полис накопительного страхования жизни — продукт привлекательный. Договор накопительного страхования заключается на 15–20 лет, в течение которых вы переводите страховщику условленную сумму. По истечении этого срока вам возвращают накопленную сумму с процентами, которые каждый год капитализировались. Главное отличие накопительного страхования жизни от вклада в банке в том, что если во время действия договора страхователь умрет, то по договору страховщик заплатит его наследникам сумму, существенно превышающую взносы. Благодаря длительным срокам инвестирования страховая компания может вкладывать деньги в инструменты, которые сулят высокую доходность в перспективе, например, в ценные бумаги с длинными сроками погашения. Правда, несмотря на такую свободу инвестиционного маневра, гарантированные проценты иностранных страховщиков все равно невелики — около 3% годовых — и вполне сопоставимы с доходностью аналогичных продуктов российских компаний.

Один из существенных аргументов в пользу выбора иностранного страховщика — его надежность. Лидеры российского страхования работают на рынке не более десяти лет и поэтому еще не имеют истории выплат по долгосрочным страховым полисам в случае дожития (просто срок договоров, 15–20 лет, еще не истек). При выборе западного страховщика лучше ориентироваться на компании, которые существуют не менее 50 лет. Столь долгий срок жизни в быстро меняющемся современном мире хотя бы отчасти может гарантировать, что страховщик успешно проработает и до момента выплаты инвестиционной части страховки.

Forbes изучил предложения европейских компаний, которые продают полисы страхования жизни уже более полувека. К сожалению, они не распространяют свои полисы непосредственно в России. Страховку можно купить, обратившись в один из их офисов в Евросоюзе или в Восточной Европе. Но здесь начинаются сложности. Главная из них в том, что крупнейшие страховые компании устанавливают для россиян повышенные страховые взносы при страховании жизни. Считается, что риск умереть раньше срока в России выше, чем в Европе. «Для тех, кто не является гражданами ЕС, рисковое бремя больше, — поясняет Сергей Медведев, вице-президент латвийской компании Parex Asset Management, работающей на рынке частных инвестиций. — Насколько больше, страховщик определяет в процессе личного общения с клиентом». Впрочем, можно купить полис и без  страхования риска умереть — только как накопительный продукт. Тогда сумма взноса для гражданина России будет такой же, как и для жителя ЕС.

Закрытый клуб

Сложности на этом не кончаются. Прийти в зарубежный офис страховой компании и купить накопительный полис страхования жизни чрезвычайно непросто. Крупнейшие страховые компании очень тщательно изучают клиента, прежде чем предложить ему свой страховой продукт. «Когда я жил в США, у меня была страховка Western Life, — рассказал Forbes один российский банкир, который недавно купил себе полис страхования жизни у‑крупного швейцарского страховщика. — Агент сам принес ее мне домой, причем, когда принес, все уже про меня знал: пол, возраст, номер карточки социального страхования и т.п.» В любом случае страховщик обязан убедиться, что происхождение денег его клиента легально. Поэтому приготовьтесь к тщательной неформальной проверке: страховщики говорят, что у них «свои методы проверки клиента», которые они не раскрывают.

«Если речь идет о серьезных деньгах, страховщик не будет доверять такой ерунде, как копия паспорта и справка о зарплате в России, — уверил Forbes глава люксембургского East-West United Bank Юрий Пономарев. — Ему понадобится рекомендация, фактически поручительство за потенциального клиента. В большинстве компаний ему откажут просто потому, что не смогут дать себе ответ, кто это». Такую рекомендацию клиенту может дать крупный зарубежный банк, уже работающий с его деньгами. «Мы можем «свести» клиента и страховщика, — подтверждает Пономарев. — В принципе для страховщика сам факт, что деньги оказались на счете в нашем (или любом другом европейском) банке — уже гарантия их чистоты, дальше можно не проверять». Банкир уверяет, что спрос на такие рекомендации у российских клиентов есть. Сергей Медведев говорит, что его компания работает таким образом с крупным скандинавским страховщиком из финансовой группы Sampo. Оно и понятно: большинство российских клиентов иностранных банков и инвестиционных компаний приобретают страховые полисы только как дополнение к своему инвестиционному портфелю. Например, инвестиционная компания Thor United, зарегистрированная в США, предоставляет своим клиентам возможность приобрести страховые продукты группы Lloyd’s. А вице-президент Thor Дмитрий Камболин отмечает, что лишь «единицы соглашаются часть заработанного направить на страховку».

Большой куш

В отличие от ведущих международных банков крупнейшие транснациональные страховщики не торопятся открывать в Москве свои дочерние компании. Из лидеров пока это сделала только американская AIG, но эта компания продает в России только местные страховые полисы. Иностранную страховку в России можно приобрести через страховых брокеров. Обычно это представители компаний, зарегистрированных в зонах с либеральным налогообложением — на Кипре, в‑Лихтенштейне и в Австрии. Они могут продавать полисы как известных (Skandia Group, группа Lloyd’s, National Western Life), так и менее именитых страховых брэндов. Однако при работе с брокерами нередко можно столкнуться с мошенничеством.

«Мы уже устали бороться с компаниями типа American Security Life или Save Invest (SI), — рассказал Forbes руководитель федеральной службы страхового надзора Илья Ломакин-Румянцев. — За шесть лет я не знаю ни одного случая, чтобы они заплатили по своим обязательствам».

Схема мошенничества у таких компаний зачастую одинаковая. При наступлении страхового случая — смерти, как правило, у клиентов требуют экзотические для России документы, получить которые в течение месяца (таков срок предоставления документов, прописанный в договоре) невозможно. Например, извещение о смерти и дате похорон застрахованного просят опубликовать в газете. Или хотят увидеть оригинал милицейского протокола с фотографией умершего в фас и в профиль. Или страховщик может пожелать сам осмотреть труп и требует разрешения на эксгумацию. Образовавшийся спор затем предлагают решить в суде государства, под юрисдикцией которого находится страховая компания. После того как клиенту представят сумму, в которую обойдется разбирательство, он, как правило, предпочитает потерять уже заплаченные, например, $3000, а не начинать тяжбу на $50‑000. По российским же законам иностранные страховщики клиенту вообще ничего не должны — ведь они не зарегистрированы Минфином.

Компания Save Invest, со слов ее агентов, является одним из «самых крупных независимых страховых маклерских обществ». В действительности большинство клиентов SI — граждане стран Восточной Европы и бывшего СССР. Самой же SI владеют, по некоторым данным, россияне, живущие в Венгрии.

Впрочем, опасаться стоит не только сомнительных компаний, но и завышенных обещаний брокеров по полисам страховщиков с хорошей репутацией. Например, российский агент Skandia Leben, «швейцарского отделения старейшей шведской компании Skandia Insurance Group», обещает, что если клиент купит накопительную программу, рассчитанную на 20 лет с ежегодной выплатой по $2000, то «при соблюдении условия доходности в 15% стоимость программы к моменту ее завершения будет составлять примерно $175‑000». На сайте самой Skandia обещаний такой доходности нет.