У самого Белого моря

Год назад в четырнадцати километрах от Архангельска построили самую высокую в России частную телерадиобашню. Теперь это еще одна достопримечательность края. До масштабов Михаила Ломоносова и Соловецкого монастыря, конечно, не дотягивает, но о башне в любом случае расскажут каждому гостю. Ее высота — 208 метров (на 30 метров выше бывшего рекордсмена, частной телевышки в Красноярске), стоимость — $2 млн, хозяин — местный медиамагнат, а теперь еще и глава департамента информации и общественных связей областной администрации Яков Попаренко.

В Архангельске вообще многое удивляет приезжих. Взять, например, ночную жизнь набережной Северной Двины. Мелькая в тусклом свете фонарей, темные фигуры сбегают по лестнице прямо на лед и растворяются в темноте — одна, другая, третья… Это жители Кегострова, расположенного в 2 км от Архангельска в дельте Северной Двины, возвращаются к домашним очагам. Жилье на Кегострове есть, а работы — нет. Вот и приходится островитянам летом кататься туда-сюда на речных трамвайчиках, а зимой — тащиться по льду.

ГДЕ РЫБА?

Да что там Ломоносов или Соловки. Вся архангельская экономика по сути — достопримечательность, наследие богатой истории области. Первые славянские поселенцы, выходцы из новгородских земель, пришли в XI веке на берега Белого моря за рыбой — навагой, окунем, палтусом, камбалой, сельдью. На многие века рыба стала основой экономики поморов — ее ели, ее продавали в южные земли, ею растапливали печку. Морской промысел и сейчас играет заметную роль в делах Архангельской области.

В середине января, когда по всей стране пенсионеры размахивали красными флагами в знак протеста против отмены льгот, Архангельск сотрясали другие митинги — сотни работников Архангельской базы тралового флота, крупнейшей рыбопромышленной компании региона, требовали от властей разрешения на выход в море. В соответствии с планом приватизации летом прошлого года федеральное унитарное предприятие преобразовали в открытое акционерное общество, а к концу года выяснилось, что новоиспеченное ОАО не имеет каких-либо официальных разрешений на вылов рыбы, поскольку все они были выписаны на ФГУП. Месяц, пока бюрократы решали, что делать, траловый флот стоял на приколе, и убытки компании исчислялись миллионами рублей. Рыбаки винят в своих бедах чиновников, которые «хотят прибрать к рукам ценное предприятие».

Впрочем, ценность Архангельской базы тралового флота не стоит преувеличивать. В 1985 году предприятие выловило 235 000 т рыбы, а в 2004 году — всего 100 000 т (свыше 80% от общего объема добычи рыбы в области). Из 70‑рыболовных судов у базы осталось только 26, да и те старше 20 лет (по советским нормативам их бы уже списали). Есть ли у флота перспективы? «Это от будущего владельца предприятия будет зависеть», — с тоскливой обреченностью отвечает на мой вопрос заместитель гендиректора предприятия Николай Анфалов.

Сегодня морским рыбным промыслом в Архангельской области занимаются 15 добывающих предприятий и 11 рыболовецких колхозов. Доля рыбной отрасли в структуре промышленного производства области составляет не более 5%. За 9 месяцев прошлого года все рыбопромышленники заработали 1,6 млрд рублей — на 21% меньше, чем годом ранее. Бедственное состояние отрасли иллюстрируют прилавки магазинов. Вместо ожидаемого изобилия живой, соленой и вяленой рыбы — скромный набор из привычной мороженой трески и копченой скумбрии. В одном из магазинов замечаю на полке баночки с популярной среди худеющих женщин «Икрой архангельской» в соевом масле. Место производства — белорусский Брест. «А где же ваша, поморская рыба-то?» — спрашиваю у продавщицы. И получаю бесстрастный ответ: «В Норвегии».

Рыбакам проще и выгоднее сдавать улов на норвежские фабрики, не заходя в родные порты. «У нас ведь даже за не выловленную еще рыбу нужно государству деньги отдать, — возмущенно говорит мне один из рыбопромышленников, пожелавший сохранить анонимность. — А если я за границей современное судно куплю, то в российском порту вообще не покажусь, чтобы на пошлинах не разориться».

В прошлом году поморы даже не вышли на свой традиционный промысел — забой гренландских тюленей. Охотникам России и Норвегии разрешается в год забить по 24‑000 взрослых тюленей или по 53‑000 белька. Норвегия свою долю пушнины добыла, а российские компании посчитали, что овчинка выделки не стоит. За одного зверя нужно заплатить государству 350 рублей, а закупочная цена на шкуру — 650 рублей.

Государство, к слову, со времен Петра I не может выработать грамотную систему работы с рыбопромышленным комплексом Поморья. В 1703 году царь обязал поморов продавать промысловую добычу компании Александра Меншикова. Светлейший князь предлагал за продукцию крайне низкую цену (историки пишут, что «кумпанейшики выколачивали таким образом 300–400% барыша»). Ничем хорошим это не кончилось: с 1717 по 1720 год через компанию прошло 3400 бочек тресковой печени и 9391 пуд вяленой трески — намного меньше добычи поморов за один только 1700 год. Меньше добывать стали? Вряд ли. Скорее, как и сейчас, полулегально или нелегально сдавали более выгодным покупателям.

Впрочем, не у всех современных архангельских рыбаков дела обстоят плохо — просто свои успехи они прячут от бдительных глаз. Самого успешного рыбопромышленника области я искал дня три, а потом полдня уговаривал дать интервью. «Что это я буду о своих успехах рассказывать, когда всем плохо?» — до последнего сопротивлялся глава компании «Комсерв фиш» Александр Антипин. Но все же сдался.

Советскую карьеру Антипин закончил в 1991 году, покинув пост заместителя гендиректора объединения «Архангельскрыбопром» ради собственного бизнеса. Сначала открыл цех по вакуумной упаковке слабосоленой рыбы, затем выкупил и отремонтировал два рыболовецких судна. Но настоящий прорыв случился в 1995 году. «Комсерв фиш» стала участником программы «Возрождение рыбопромыслового флота Архангельской области». В рамках программы на оборонной верфи «Звездочка» в Северодвинске планировалось построить 20 морозильных траулеров стоимостью от $5 млн. Кредит на покупку этих судов промысловым компаниям обещала обеспечить норвежская Kvaerner Kimek (она же поставляла оборудование для оснастки траулеров).

Но рыболовецкие колхозы побоялись брать в долг так много. Возможностью пополнить свой флот на норвежские деньги воспользовалась только «Комсерв фиш», купившая два судна. И не прогадала. Сейчас 24 частных промысловых предприятия Архангельской области вылавливают в год 25 000 т рыбы, из них 9000 т обеспечивает один Антипин. Выручка «Комсерв фиш» приближается к $10 млн, есть возможность покупать еще суда. Но Антипина сейчас интересуют не объемы добычи рыбы, а глубина ее переработки. «Комсерв фиш» уже выпускает почти 100 наименований соленой, слабосоленой, копченой и маринованной рыбной продукции, но и этого Антипину мало.

«Будем делать максимально готовый продукт, — делится планами рыбопромышленник. — Кусок рыбы, две картошки, зелень и немножко соуса на тарелочке и в красивой упаковочке. Так из 1 кг рыбы можно сделать 3–4 кг продукции. Диапазон применения рыбы неограничен, на ближайшие 50 лет мне работы хватит».

ЦАРЬ ДАЛ — ЦАРЬ И ВЗЯЛ

Заметный след в архангельской экономике оставил царь Иван IV Грозный. В 1584 году самодержец, потерявший в ходе войны с ливонцами выход к Балтийскому морю, повелел основать на‑мысе Пур-Наволок на правом берегу Северной Двины крепость. С‑1613 года поселение стало называться Архангельским городом (по названию расположенного поблизости монастыря), а потом и просто Архангельском. Единственный на всю Россию морской порт процветал, ежегодно принимая сотни иностранных торговых судов; здесь работала международная торговая ярмарка, и даже Робинзон Крузо вернулся домой из своих многотрудных путешествий через Архангельск (Даниэль Дефо, «Дальнейшие приключения Робинзона Крузо, составляющие вторую и последнюю часть его жизни»). Все испортил первый российский император Петр I, даром что в Архангельске ему установлен памятник (каждый житель России видел этот монумент на 500-рублевой купюре). В 1713–1722 годах Петр перевел всю торговлю с иностранцами в Санкт-Петербург, и слава Архангельска померкла.

В последующие годы внешнеторговая жизнь оживала только в случае оккупации или блокады балтийских или черноморских портов России — порты северных морей были менее доступны для вражеских флотов. В 2004 году Архангельский морской торговый порт, принадлежащий теперь «Норильскому никелю», переработал 1,2 млн т грузов, что, в общем, неплохо — на 22% больше, чем годом ранее. Но мощность предприятия — 4,5 млн т в год! Особым спросом услуги порта не пользуются: из-за сложной ледовой обстановки тарифы на перевалку грузов здесь почти в четыре раза выше, чем в Мурманске, и почти в два раза — чем в Санкт-Петербурге. Без помощи государства не обойтись. С начала года правительство установило понижающий коэффициент 0,8 для перевозки железнодорожным транспортом кузбасских углей до Архангельского порта — это даст дополнительно 500 000 т груза.

Впрочем, Архангельск недолго горевал о славе единственных «ворот России» — уже в XVIII–XIX веках регион становится крупным поставщиком древесины. До сих пор в области все так или иначе связаны с лесом и его производными. Одни его рубят, другие пилят, делают целлюлозу, мебель, дома. Леса занимают 230 000 кв. км, почти половину всей территории области (даже если считать входящие в ее состав Ненецкий автономный округ, острова Новая Земля и Земля Франца-Иосифа). В структуре промышленного производства области на лесной и деревообрабатывающий комплекс приходится 48%. Из архангельской древесины, говорят, срублены дома для министра МЧС Сергея Шойгу, актера Александра Абдулова и даже подмосковная дача губернатора лесного Алтайского края Михаила Евдокимова.

Пример типичного архангельского предпринимателя средней руки, «поднявшегося» на лесопромышленном комплексе, — Иван Авдышоев, владелец компании «Кортес». В начале 90-х Авдышоев организовал поставки древесины на оборонную верфь «Севмаш». За сырье «Севмаш» расплачивался знаменитыми на весь Советский Союз стенками «Ольховка», которые здесь производили по конверсии. «По 17–18 «Ольховок» в день продавал, — с удовольствием вспоминает Авдышоев. — Забирал почти 80% от всего объема производства». «Ольховки» с «Севмаша» он покупал за 1200 рублей, а продавал по 8200 рублей — отличный бизнес.

Сейчас у «Кортеса» — пять мебельных магазинов в Архангельске, кафе, ресторан и собственное мебельное производство. «Своя мебель получается дешевле. На наших крупных мебельных фабриках, построенных в советские времена, затраты большие, а потому и себестоимость высока, — рассуждает Авдышоев. — Сделают партию — распускают народ, ждут, пока распродастся. Текучесть большая, а отсюда потери в‑качестве».

Правда, и для лесопромышленного комплекса Архангельской области годы реформ не прошли незаметно. В 70-х годах в области производили до 27 млн кубометров древесины в год, сейчас — 10–11 млн кубов. Расчетная лесосека используется только на 50%. Главная беда — отсутствие дорог. Строительство путей к сырьевым запасам может позволить себе лишь самый обеспеченный человек региона — депутат Госдумы Владимир Крупчак. Оборот группы компаний «Титан», которой владеет Крупчак, оценивается в $600 млн — это 14 лесозаготовительных предприятий, два лесозавода, Подольская фабрика гофротары и Мурманский тарный комбинат.

Самое ценное в группе, конечно, Архангельский ЦБК (АЦБК), на который компании «Титана» поставляют сырье, они же и продают готовую продукцию. Формально ЦБК, производящий 36% тарного картона и 12% товарной целлюлозы в России, Крупчаку не принадлежит — свою долю в комбинате он еще в 2002 году продал австрийской Pulp Mill Holding (сейчас холдинг владеет 64,4% акций АЦБК).

Но продал как-то уж слишком мудрено — без права последующей перепродажи. По его словам, это условие закреплено документально. На какие сроки? «На веки вечные», — смеется Крупчак. В области считают, что акции АЦБК Крупчак передал своим западным партнерам «на временное хранение», пока не закончатся попытки захвата предприятия, предпринимаемые Олегом Дерипаской. Структуры «Базового элемента» начали скупать акции ЦБК в 2003 году и довели свой пакет до 33,6%. «Я сказал Дерипаске, что белый флаг над Архангельским комбинатом он никогда не увидит, — горячится бывший владелец АЦБК. — Где они были в середине 90-х, когда предприятие было практически банкротом и имело долгов на $400 млн?»

Как и полагается региональному сырьевому олигарху, Владимир Крупчак не только воюет с московскими «оккупантами», но и в области скупает все, что ему кажется привлекательным. Количество непрофильных предприятий, наверное, даже Крупчаку подсчитать сложно — это развлекательный центр, два торговых центра, гостиницы «Полина» и «Двина», офисные здания, автоцентр и даже студия красоты «Поли Лайнз». Собственность Крупчак скупает, что называется, «под настроение»: «Когда дочке 16‑лет исполнилось, попросила меня в первый раз сводить ее в молодежный развлекательный центр. Приходим, а там грязь везде, ужас. Пришлось детям хороший центр построить». И, тем не менее, все его компании приносят прибыль.

С особой гордостью депутат-бизнесмен демонстрирует мне турбазу «Малые Карелы», построенную им в 25‑км от Архангельска, рядом с одноименным музеем деревянного зодчества. Деревянные дворцы начали свозить в «Малые Карелы» в 1968 году. Сейчас их уже 104, включая 7 ветряных мельниц. Полюбоваться на эту красоту и узнать, как жили в былые времена зажиточные поморы и беднота, приезжает более 60‑000 человек в год.

По словам заместителя председателя комитета по международным связям и развитию туризма областной администрации Валерия Шумилова, в прошлом году область посетило 170‑000 туристов, на 12% больше, чем годом ранее. Мест для ночлега в области, по словам Шумилова, более чем достаточно: «Гостиницы региона могут принять одновременно 1000 гостей». Конечно же, этого мало, особенно если учесть, что номера в большинстве случаев отнюдь не повышенной комфортности.

Самое популярное место, безусловно, Соловки. Острова Соловецкого архипелага посещает 20‑000–25 000 человек в год. Но на Соловках туристический мир области не заканчивается, уверяет Шумилов. «Область может предложить все, что знает туриндустрия, — хвастается он. — Охота, рыбалка, сплав по рекам, посещение пещер, экологический туризм, культурно-ознакомительные поездки».

«А почему же в соседней Карелии въездной поток в десять раз больше?» — я пытаюсь несколько «приземлить» Шумилова. Он не «приземляется»: «В Карелии туристов считают по факту пересечения государственной границы, не учитывая, что многие проезжают Карелию транзитом. А мы на окраине находимся, если человек в область попал, значит, он точно наш турист».

ОБОРОНА ПРИБЫЛИ

В завершение исторического обзора архангельской экономики вспомним о наследии недавнего прошлого. Именно на Северной Двине, подальше от вражеских глаз, советское правительство решило строить современный подводный флот. Оборонные верфи «Севмаш» и «Звездочка» расположены в Северодвинске, в 35 км к западу от Архангельска. Здесь и строят, и уничтожают атомные подводные лодки.

Строительство ведется на бюджетные деньги, а утилизация — на иностранные. В январе, например, предприятия закончили утилизацию двух АПЛ проекта «Гранит» — $16 млн на это выделила Великобритания. В этом году еще одну лодку разберут за $6,3 млн, которые выделила Норвегия.

«Севмаш», кроме того, делает востребованную продукцию гражданского назначения — например, нефтяные платформы для «Роснефти». Архангельский губернатор Николай Киселев, в апреле 2004 года сменивший на этом посту руководившего областью восемь лет Анатолия Ефремова, об оборонном комплексе говорит с особой теплотой: «Сегодня это лидер и по объемам производства, и по темпам роста, и по квалификации персонала».

За девять месяцев прошлого года выпуск продукции на предприятиях машиностроения и металлообработки (а это в основном предприятия ВПК) вырос в 2,4 раза — до 31% от общего объема промышленного производства в области. «Севмаш» в этом году ожидает рост производства по оборонному заказу в 1,3 раза, а поступления денежных средств — в 1,6 раза.

Но на одних атомных подводных лодках целый регион с населением в 1,4 млн человек далеко не уедет. Сейчас Архангельская область живет за счет более богатых регионов — в этом году из 17 млрд рублей консолидированного бюджета дотации федерального бюджета составят 4,5 млрд рублей. Валовой региональный продукт на душу местного населения в прошлом году — 50 000 рублей, 8-е место среди 11 субъектов Северо-Западного округа РФ.

За счет чего можно было бы укрепить местную экономику? Ответ вполне традиционен для России — полезные ископаемые.

В области открыты значительные запасы золота, платины, бокситов, известняков, цементного сырья, марганца, медных руд, цинка и свинца. В этом году «АЛРОСА» обещает начать промышленную добычу алмазов Ломоносовского месторождения — местные запасы бриллиантового сырья оцениваются в $12 млрд. В декабре прошлого года «Роснефть» закончила строительство перевалочного терминала на железнодорожной станции Приводино на юге области. Сюда по‑трубопроводам «Транснефти» будет поступать нефть с месторождений «Северной нефти» принадлежит «Роснефти») в Ненецком автономном округе (объем запасов — около 130 млн тонн). На терминале ее разливают по железнодорожным цистернам и отправляют в Архангельск, затем танкеры-челноки доставляют нефть до судна-накопителя в Кольском заливе — и уже большой танкер везет ее на экспорт. Таким хитрым способом планируется перемещать до 4 млн т углеводородов в год.

«У области есть все предпосылки для стремительного развития», — уверяет меня Николай Киселев. Впрочем, еще ни один губернатор в интервью Forbes не говорил чего-либо другого про свой регион.