Маленький дракон

Здесь часто можно наблюдать такую картину. Дама в чем-то воздушном порхает по залитой огнями реклам улице, из бутика в бутик перелетая. За ней плетется увешанный пакетами супруг в пляжных шортах. Бедняга покупал в турагентстве «одиночество и негу у теплых вод Южно-Китайского моря». Но оказалось, что от затерявшейся в горах виллы, где ваш покой могут потревожить только тропические бабочки, до самого большого в мире скопления магазинов — 20 минут на такси.

«The shop-almost-around-the-clock» — так путеводители определяют национальную идею жителей Гонконга. Я, по счастью, прибыл в этот рай для шопоголиков один. Но без сопровождения не остался. Да и на пляжную негу рассчитывать не приходилось.

— У нас большая программа и слишком мало времени, — представитель местного управления по туризму Джинни Хо встречает меня у выхода из аэропорта Чек Лап Кок, приплясывая от нетерпения. — Хорошо, что тут все рядом.

Энергичная маленькая китаянка без разговоров заталкивает меня в служебный Mercedes. Поехали. Дальнейшее пребывание в городе, где есть всё, — пунктиром.

СЦЕНА 1

Красный трамвайчик, громыхая, выезжает из депо, становится на попа и лезет на отвесную стену. Школьники вопят от восторга, у пожилой англичанки парик съезжает на затылок. Едем осматривать окрестности с высоты 396 метров.

Специальный административный район КНР Сянган (Гонконг) состоит из одноименного острова, полуострова Цзюлун (Коулун) с прилегающими островами Новых территорий и еще 262 клочков земли в море — всего 1103 кв. км. Большую часть этой площади занимают непроходимые горы. Условно пригодными для жилья здесь можно признать лишь небольшие проплешины земли между морем и горами. Впрочем, у китайцев другое мнение. В мешанине из воды, скал и тропической зелени удобно разместились 6,8 млн постоянных жителей плюс туристы — до 20 млн человек ежегодно.

Город имеет не только площадь, но и высоту: его кварталы взбираются в небо, размещаясь на горных террасах. Предположим, вы в деловом центре: банки, офисы, дорогие магазины. Десять шагов вверх по лестнице — и вы на следующем уровне, в лабиринте торговых лавочек и мастерских, где делают украшения. Сморщенный китаец громко призывает воспользоваться уникальным моментом — именно и только сегодня все его товары дешевле на четверть. Объявление об уникальной акции, вывешенное в пыльном окне, уже выцвело от многомесячного пребывания на солнце.

Лезем в гору дальше — и через пять шагов оказываемся на многоуровневом кладбище. Расставленные по полочкам в скале могилы заглядывают в окна небоскреба напротив. Еще выше — неожиданно шумный квартал из нескончаемых пабов, баров, кафе, караоке.

Здесь живут и на воде, в рыбацких лодках-сампанах, и в гигантских домах-спичках — одна небольшая квартира на этаже, 46 этажей вверх. Весь этот слоеный пирог пронизывает сеть скоростных автодорог, мостов, подземных и подводных тоннелей. Почти вертикальную трамвайную линию, по которой мы из центра города забираемся на вершину пика Виктории, построили еще в 1888 году.

— Как? — удивляюсь я.

— Очень старались, — невозмутимо отвечает Джинни и отворачивается к окну. За стеклом — зеленая стена растительности, в которой время от времени обнаруживаются просветы: на изгибе скалы или просто вырубленном в базальте участке стоит жилая башня этажей на 30, с бассейном на крыше. Как сюда затащили эти дома, я уже не спрашиваю.

Сверху Гонконг похож на детскую комнату, засыпанную игрушками: блестят на солнце небоскребики причудливых форм (архитекторы при проектировании учитывали требования фэн-шуй), разбросаны по морю лохматые тряпки тропических островков, бредут по проливу Виктории вереницы сухогрузов. Туристы на смотровой площадке ведут себя, как положено: охают и ахают. Но удовольствие немного портит мысль о том, что обитатели 88-го этажа здания-иглы Международного финансового центра, проткнувшего небо над Гонконгом до высоты 420 метров (вон оно, напротив, рукой подать), наслаждаются таким видом ежедневно.

СЦЕНА 2

«Вам какая лошадь нравится?» — Джинни спрашивает преувеличенно серьезно, будто я должен немедленно жениться на несчастном животном. Ну, допустим, Кузнечик (Grass Hopper).

До недавнего времени конный тотализатор был единственным разрешенным в Гонконге видом азартных игр (год назад администрация района легализовала ставки на исход футбольных матчей). Это обстоятельство сделало скачки и самым популярным видом спорта в городе, и важным элементом светской жизни. Мы присутствуем на ночных соревнованиях на ипподроме Happy Valley Racecourse в самом центре Гонконга. Простая публика расходится по трибунам. Highly demanded public (так в программке) вроде нас с Джинни — прямой путь в VIP-помещения.

В большом белом зале накрыты к ужину столы, мужчины в клетчатых пиджаках беседуют о лошадях, дамы позвякивают бриллиантами. Есть смысл оторваться от устриц, сделать ставку, выйти на балкон и полюбоваться, как под рев трибун твой Grass Hopper приходит последним. Горечь от потери $30 компенсирует картинка: 12 мускулистых животных рвутся к победе на залитой светом арене, выше — разлинованные окнами в квадратик небоскребы, еще выше — чернильное небо с сырной головкой луны.

СЦЕНА 3

Косые лучи рассвета, берег пролива Виктории. Десяток иностранцев не первой свежести пытаются изобразить стаю белых журавлей, машущих крыльями, — зрелище великолепное в своем абсурде.

— Плавно выполняем движения, прислушиваемся к себе, — подбадривает физкультурников Вильям Нг, инструктор по гимнастике тай-цзи. — Отыщите внутри себя скрытую энергию, обретите гармонию тела и разума.

И так в течение часа. Если вы хотите экзотики, гонконгское управление по туризму наготове. Курсы оценки жемчуга по вторникам. В среду — прогулки по морю на традиционной джонке Дюк Линг. На четверг запланированы занятия по фэн-шуй. В субботу — наслаждение кантонской оперой. Все бесплатно или почти бесплатно, нужно только заранее предупредить о своем участии. Мне, впрочем, хватило и гимнастики тай-цзи. Скрытая энергия себя так и не проявила, зато мышцы от прыжков и ужимок разболелись не на шутку.

— Э, да ты совсем плох, — Джинни качает головой. — Поехали на массаж.

СЦЕНА 4

Строгая докторша в очках и белом халате омывает мне ступни отваром из трав, расплывается в ледяной улыбке и с невероятной силой давит на точку в своде стопы. Мои протестующие вопли встречает понимающей улыбкой:

— Желудок не в порядке.

«Каждый орган нашего тела связан с определенными точками на ступнях. Массаж этих точек поможет определить, какие части вашего организма функционируют не так, как им следует, и поправить положение» (цитата из рекламной брошюры клиники рефлексотерапии Kwong Tai). Без комментариев. Через час массажа «не так, как следует» у меня функционируют как раз ноги. Требуется отдых без нагрузки на организм.

СЦЕНА 5

В кастрюльке, роль которой играет выдолбленная тыква, дымится густое варево: белый соус, «черные» яйца (их готовят к употреблению, выдерживая 100 дней в земле), какие-то водоросли, моллюски, рыба и, кажется, лягушки. Перед нами — изготовленный поварами ресторана Lychee Garden аппетитно пахнущий призер ежегодного конкурса Best of the Best Culinary Guide Hong Kong.

— В Гонконге можно попробовать блюдо любой известной мировой кухни, — Джинни без стеснения таскает кусочки из моей тыквы и жмурится от удовольствия, перечисляя: — кантонской, хунаньской, сычуаньской, пекинской, шанхайской, любой европейской. Есть и русский ресторан, Balalaika, там подают холодную водку и ваш знаменитый borsch.

— И как вам борщ? — живо интересуюсь я.

— Ну, — отводит глаза Джинни. — Я ела.

СЦЕНА 6

«Птичка, птичка!» — я пытаюсь привлечь внимание здоровенного какаду, нахохлившегося в клетке. Попугай открывает один глаз, хмуро смотрит и разражается длинным ругательством на кантонском диалекте.

Мы прибыли в торговые кварталы на полуострове Коулун. Нет никаких бутиков — за этим ездят на Queens Road или Des Voeux Road. И никакого антиквариата — пыльным товаром торгуют на Hollywood Road. Мы просто отправились поглазеть на уличные рынки. Вот по улице Fa Yuen до горизонта разложены традиционные изделия гонконгских народных промыслов — к примеру, джинсы Levi’s всего за $5. Правда, буква v на этикетке пробита дыроколом, так что не разберешь — «Ливайс» это или нет. Но джинсы хорошие, уверяет продавец.

На улице Yuen Po шумно, как в курятнике. По стенам лавок развешаны сотни клеток, в каждой из которых от пяти до пятидесяти птиц всех размеров и расцветок. Рукавом от базара змеится аллейка, по которой неторопливо прогуливаются пожилые китайцы с клетками в руках. Это любители птиц вывели своих питомцев подышать свежим воздухом, закусить купленными на Yuen Po кузнечиками, пообщаться с народом.

— Она маленькая, но уже взрослая. Покупай, она больше не вырастет, — торговец с рынка золотых рыбок держит на ладони черепашку сантиметров пяти в длину. По глазам Джинни понимаю — за время пути черепаха может подрасти. Лучше я куплю себе тортиллу из зеленого камня на нефритовом рынке и пойду искать Джинни, которая мгновенно потерялась в развалах ожерелий, подвесок и поделок из камня и жемчуга…

СЦЕНА 7

До Лантау, курортного острова в составе Гонконга, на метро — 20 минут. На конечной станции пересаживаемся на такси. Своим транспортом по острову передвигаться запрещено. Лантау — еще одна большая гора, дорога здесь в целях экономии проложена в одну колею. Через каждые 200–300 метров у дороги — карман, в который можно заскочить, если видишь идущую навстречу машину. Таксисты, привычные к таким условиям, вполне справляются. Не пугают их и коровы, неторопливо бредущие вдоль дорог. Буддизм запрещает местным фермерам убивать коров, даже старых, которые перестают давать молоко. А капитализм не позволяет кормить ненужную буренку. Так что фермер просто отпускает корову на волю. Живи, как хочешь.

На популярном пляже Cheung Sha — ни души. Клянусь. До горизонта тянется изумрудная пустыня моря, окаймленная золотым песком. Ветер перебирает кроны пальм. Температура воздуха — 26 градусов (конец ноября) и светит солнце, вода разогрета до 23 градусов.

— У нас купальный сезон заканчивается 1 ноября. Холодно уже, — пожимает плечами Джинни.

Лезу в воду, демонстрируя безразличие русского медведя к морозам. Спутница скучающе оглядывает окрестности. Мало ли причуд у отпускников.

Вернувшись на берег, замечаю объявление на домике спасателей: «В связи с окончанием купального сезона на пляже снята защита от акул. Просим прощения за возможные неудобства».

СЦЕНА 8

Улыбающегося принца Сиддхартху видно даже из соседнего Макао. Еще бы — бронзовый Будда Шакьямуни и сам имеет 26,4 метра в высоту, и разместился на горе, к верхней точке которой от монастыря Po Lin ведут 268 ступенек. В каменном троне-лотосе, на котором восседает Просветленный, — храм; здесь хранится частичка пепла основателя буддизма. Наверху бушует ветер, открывается вид на весь Гонконг, от края до края, и на толпы туристов у подножия горы.

— Раньше здесь, на Лантау, было самое уединенное место в Гонконге. Теперь в Po Lin с однодневным паломничеством приезжают даже из материкового Китая, — непонятно, хвастается Джинни или жалуется.

Бритые улыбчивые обитатели монастыря Po Lin на суету вокруг не жалуются. Их кельи и поля недоступны для зевак, да и покой нужно искать не во внешнем мире, а во внутреннем. Говорят, любой желающий может попроситься на время в монастырь — пожить в общине, не принимая постриг, но облачаясь в соответствующие одежды и исполняя ритуалы. Условия временного ухода от мира сего не разглашаются. Достоин ли кандидат и какое пожертвование на нужды буддистской общины он должен будет внести, решает настоятель.

Вы спросите, зачем нам монастырь? На стене столовой, где монахи потчуют нас вялеными медузами, тушеным бамбуком и прочими вегетарианскими радостями, висит лозунг: Enlightenment is now or never! «Просветление сейчас или никогда». Достойная цель — особенно для того, кто хотя бы неделю провел в гонке по Гонконгу за эмоциями.