Город мастеров

Приезжего человека Тула встречает пряниками. «Печатная» продукция местных кондитеров развешана на деревянных рамах прямо у дороги. Не спешите покупать: в магазинах города пряники дешевле вдвое.

Красивой или ухоженной промышленную Тулу не назовешь. Однако с тем, что сейчас называется «географическим брэндингом», у региона все в порядке: Ясная Поляна, Куликово поле, кремль, музеи оружия, самоваров и тех же пряников. Наконец, экзотариум с одной из крупнейших в стране коллекций рептилий и скульптурой у входа, которую местные называют «теща». На самом деле это тираннозавр.

«Достопримечательностей много, но из-за неразвитой инфраструктуры Тула остается объектом однодневного туризма для жителей соседних областей», — говорит в интервью Forbes директор Тульского государственного музея оружия Владимир Парамонов. Неразвитость я ощущаю в полной мере. Осмотрев музей (больше всего запомнились трехлинейки Мосина под номерами 1 и 1‑000‑000, а также настоящая блоха, которую в 2002 году токарь Николай Алдунин из Алексина Тульской области снабдил четырьмя подковами), пытаюсь поселиться в «Москве», крупнейшей гостинице города. Крупнейшая не значит лучшая, но это неважно — свободных мест все равно нет.

В маленьких приличных отелях — «Демидовский стиль» и «Виктория спорт» — номера нужно бронировать минимум за неделю. Устроиться на ночевку (500 рублей) мне удается лишь в ведомственной гостинице «Туламашзавода», расположенной на первом этаже жилого дома.

Зато торговля и общепит здесь процветают. Крупные магазины — к примеру, гастрономы «Дикси» и торговые центры «Интерсити» — построены пришельцами из Москвы. Из тульских ритейлеров наиболее известен владелец двух торговых центров, депутат областной Думы Сергей Фролов. Он прославился в 2002-м, сдав ФСБ начальника областной противопожарной службы Алексея Сенченкова: пожарного посадили за вымогательство у бизнесмена крупной взятки.

Кафе и рестораны, напротив, по большей части — бизнес туляков. На центральном проспекте Ленина в последние месяцы открылся целый ряд богатых заведений: «Японский ресторан» и кафе итальянской кухни Olive, стильный «Советский спорт», пиццерия «Подкрепицца» и кофейня «ПроКофий».

«К нам иногда москвичи приезжают специально, чтобы сходить в ресторан или в салон красоты: качество столичное, а цены ниже», — говорит в интервью Forbes вице-губернатор Тульской области Анатолий Воропаев. Может, и преувеличивает. Однако именно предприятия общественного питания по итогам 9 месяцев 2004 года показали наибольший рост оборота — 101,3 млн рублей, что на 74 % больше, чем за соответствующий период 2003 года.

«Инфраструктурное» оживление в Туле связано, вероятно, с макроэкономическими показателями области: по словам вице-губернатора Воропаева, за 11 месяцев 2004-го промышленное производство показало значительный рост — 13,5%. «Рост ВРП за 2004 год — около 9%, тогда как в прошлые годы он не превышал 4%», — говорит чиновник.

ВРП на душу населения в 2004 году составлял 59‑000 рублей. Сейчас экономика Тульской области растет быстрее, чем экономика страны в целом. Играют ли какую-то роль в этом традиционные тульские промыслы?

Аэрозоль с гармонью

Тула славилась не только ружьями-пряниками-самоварами, но и гармонями. Туляк Николай Белобородов, кстати, изобрел хроматическую гармонь — прообраз баяна. Разговор об этом рынке кому-то покажется несерьезным — но не двумстам работникам ООО «Тульская гармонь».

В советское время здесь, на окраине Тулы, трехтысячный коллектив производил до 50‑000 язычковых инструментов ежегодно. В 70-е спрос на народные инструменты пошел на спад, и «Мелодия» — так тогда называлась эта фабрика — стала отечественным лидером по производству электромузыкальных инструментов. Кроме синтезаторов, выпускались усилители и акустические системы. Этот рынок, понятно, фабрика мгновенно потеряла, как только в страну хлынула импортная техника.

В 1993-м предприятие-должник отключили от тепла. Казалось, музыкальная жизнь уже не вернется в здание, простоявшее в «заморозке» до нового века. Однако сегодня я с интересом осматриваю вполне работоспособное производство.

Вот ладчица Светлана Горюшкина проверяет, чтобы язычок баяна — маленькая металлическая деталь — издавал звук определенной высоты. Увидев на мониторе компьютера отклонение от нормы, она корректирует язычок легким движением напильника. Неподалеку собирают весь механизм баяна — сложнейшее, кстати, хитросплетение железок. А в отдельной комнате Юрий Чусов настраивает инструмент по камертону: иной капризный баян, говорит он, несмотря на все усилия настройщика, может фальшивить несколько часов кряду.

Объемы производства, конечно, не те, что прежде: в год «Тульская гармонь» выпускает порядка 3000 инструментов примерно на 20 млн рублей. «В советское время себестоимость гармони была около 100 рублей, а продавали ее за 60: разницу покрывали дотации. Сейчас мы вышли на безубыточность», — утверждает главный инженер «Тульской гармони» Владимир Евсеев.

Кого за это благодарить? «Нас купили вместе с заводом аэрозолей в Новомосковске, потому что губернатор Василий Стародубцев попросил инвесторов спасти тульский символ», — объясняет Forbes Евсеев. Инвесторы — это зарегистрированная в Венгрии компания OWK, которая ведет в России бизнес по упаковке пищевой, фармацевтической и парфюмерной продукции.

Возрождать ремесла пытаются и сами туляки. Я еду в фирму, которая так и называется — ООО «Возрождение ремесел». Ее президент Иван Щербино, почетный гражданин Тулы и Герой Соцтруда, всю жизнь занимался художественной отделкой ружей на Тульском оружейном заводе (ТОЗе). Организовав вместе с двумя сыновьями и еще четырьмя партнерами свое дело более 10 лет назад, Иван Васильевич менять профессию не стал: 40 мастеров в штате фирмы инкрустируют перламутром ружейные ложа, куют ножи и шашки из дамасской стали, делают шкатулки и сувениры на религиозные мотивы. В основном трудятся дома: в здании «Возрождения» я застаю за работой не больше десятка мастеров. В комнате переговоров некий коллекционер ножей договаривается о восстановлении тульскими мастерами поврежденного эсэсовского кортика.

Иван Щербино протягивает мне автомат Калашникова, который легко помещается на ладони. Прицеливаюсь. Оглушительный выстрел — плотный календарь, висящий на стене, пробит крошечной пулей. Изготовление миниатюрных действующих копий стрелкового оружия — одно из направлений бизнеса. Но дела в целом идут неважно.

«Пару раз пытались молодые ребята продвигать нашу продукцию, в том числе и через интернет, — не пошло. Да и в зарубежных выставках мы пару раз поучаствовали и перестали — к нашему оружию там относятся холодно», — жалуется Щербино.

Инкрустированные охотничьи ружья «Возрождения» стоят от $1500 до $15‑000, стреляющая копия оружия — $900–1500, столько же — нож из дамасской стали. При наличии на рынке более дешевых клинков не только из дагестанского Кизляра, но и из испанского Толедо Щербино удается продавать в год не более 150 ножей. И лишь десяток ружей. Кроме того, и в самой Туле заказы у «Возрождения» и еще одной компании — «Левши» Михаила Казакова — перехватывают мастера-единоличники, которые фирм не регистрируют. Только Щербино, по его словам, обучил ремеслу не меньше сотни человек.

Несколько лучше идут дела у тульских «мастеров» нового типа — выходцев из ВПК, создавших свои хай-тек-компании.

 Гиперболоид инженера Варева

«Преимущество лазерного скальпеля перед металлическим в том, что он не только режет, но и коагулирует, заваривает сосуды. То есть крови при операции нет», — говорит директор фирмы «Русский инженерный клуб» (РИК) Геннадий Варев и включает лазер. Демонстрация скальпеля «Ланцет» происходит, естественно, не на живой ткани: Варев увлеченно прожигает деревяшку. Она дымит.

РИК — пример взаимодействия частного предпринимательства с государственной «оборонкой». В годы перестройки флагман тульского ВПК ГУП «Конструкторское бюро приборостроения» (КБП), решив заняться конверсией, избрал не «кастрюльный», как многие, а профильный вариант. Раз уж создаем высокоточное оружие с лазерным наведением, почему бы не приспособить луч к мирным целям, решили на КБП. В разработку медицинских лазеров, утверждает Варев (он на предприятии с 1975 года), вложено порядка $1,5 млн. В середине 90-х годов встал вопрос реализации этой продукции.

«Стало ясно: оборонный гигант слишком неповоротлив, чтобы наладить продажу аппаратов медицинским центрам, а тем более — создать систему их сервисного обслуживания», — говорит Варев.

Все это удалось сделать созданной им фирме РИК. Варев утверждает, что за 10 лет работы компания продала около 500 лазеров, сейчас занимает 65% российского рынка этой продукции, потеснив такие известные в мире «лазерные» брэнды, как израильский Sharplan и американский Coherent.

«Рынок понял, что наши лазеры в пять раз дешевле импортных вовсе не потому, что хуже»,— хвастается Варев.

Производство лазеров, как и раньше, — на государственном КБП, которому принадлежит и лицензия на разработку. Однако сейчас все технологические модификации «Ланцетов» финансирует уже Варев. А его сын возглавляет первую в Туле «Клинику лазерной медицины». Выручка от продажи лазеров — порядка полумиллиона долларов в год — сопоставима с оборотом клиники.

Всего в Туле более 20 компаний, бизнес которых связан с высокими технологиями, они объединены в общественную лигу «Тула-Интех». Бывшие оборонщики, профессиональные технари высокого уровня, смогли вписаться в рынок, продавая разработанные ими станки для выпечки кондитерских коржей и модифицированные сварочные аппараты, установки для непрерывного розлива стали и радиолокационные определители уровня жидкости для химических заводов.

Обороты этих компаний в исключительных случаях превышают $1 млн. У старого тульского машиностроения при всех его бедах другие деньги.

 Патроны не той системы

Тула — это прежде всего оружие. Еще в начале XVI века московский князь Василий III решил сделать Тулу главным препятствием на пути крымских татар, повадившихся грабить молодое русское государство. В 1520 году был построен Тульский кремль; потребность гарнизона в оружии обеспечивали местные умельцы, благо окрестности города были богаты железной рудой. Со временем слава тульского оружия прогремела по всему государству. Так что, когда Петр I решил строить новую русскую оборонную промышленность, проблемы выбора места не возникло — Тульский оружейный завод (ТОЗ), первое такое предприятие в России, было построено здесь еще в 1712 году. Правда, сейчас предприятие производит в основном охотничье оружие. ТОЗ приватизирован менеджментом, у государства остаются 20% акций и так называемая золотая акция, которая не дает мажоритарным акционерам без согласия государства изменять профиль предприятия.

Сегодня помимо стрелкового оружия, корабельных и авиационных пушек Тула производит реактивные системы залпового огня — «Грады» и «Смерчи», потомки знаменитых «катюш», а также гранатометы, огнеметы и высокоточные управляемые ракетные системы. Безусловные лидеры тульской оборонки, КБП и «Сплав», остаются государственными предприятиями. Пригласив корреспондента Forbes к себе на улицу Щегловская засека, представители КБП выдали мне юбилейный, к 75-летию предприятия, выпуск многотиражки, но от интервью отказались, сославшись на нежелание «светиться в ближайшее время».

Нетрудно предположить, с чем оно связано. КБП — один из четырех российских производителей вооружений, которые обладают правом вести внешнеэкономическую деятельность самостоятельно, в обход ФГУП «Рособоронэкспорт». Главный конструктор и начальник КБП Аркадий Шипунов добился такой лицензии в 1996 году. В 2000-м она была продлена до 2005-го. В 2004 году, по экспертным оценкам, Шипунов продал за рубеж высокоточного оружия на $250 млн. Интрига: попытается ли центр прибрать эти финансовые потоки?

«По тульским предприятиям ВПК видно: попытки во что бы то ни стало перейти на мирные рельсы к успеху не привели», — говорит вице-губернатор Воропаев.

Так и есть: даже приватизированным предприятиям оборонки, таким как «Туламашзавод», в самое трудное время удалось выжить именно за счет госзаказа на пушки и снаряды. Ряд других предприятий, которые, подобно государственному машиностроительному заводу «Штамп» имени Ванникова, отказались от выпуска оружия в пользу «гражданских» огнетушителей или газовых плит, покорить рынок этой продукцией не сумели. В тульском магазине «Подарки» на улице Энгельса еще можно приобрести знаменитые самовары производства «Штампа» — от 3500 рублей за маленький электрический до 8500 рублей за комбинированный, который можно нагревать как от розетки, так и углями.

Но это уже складские остатки — сейчас самовары, как и практически все остальное, умирающий государственный завод не производит. Дюжину «самоварщиков» со «Штампа» переманил Тульский патронный завод: здесь, правда, они выпускают не массовую продукцию, а эксклюзивные образцы, которые в качестве дорогих национальных сувениров закупает даже администрация президента РФ.

Еду на патронный завод: очень необычное предприятие российской оборонки, львиная доля продукции которого идет в США. В 2005 году предприятию исполняется 125 лет: патроны здесь начали делать еще при Александре II. Старше его только упоминавшийся выше Тульский оружейный. Всю свою историю ТОЗ был казенным предприятием. Патронный завод — тоже ОАО — изначально был построен частным предпринимателем, коллежским асессором Федором фон Гилленшмидтом.

В советское время на предприятии, которое во всех войнах выступало одним из основных поставщиков патронов для российской армии, работали 12‑500 человек. Боеприпасы занимали порядка 30% от общего объема производимой продукции. Завод выпускал и гражданскую продукцию, например, памятные многим с детства фотоувеличители «Упа» — так называется река, на которой стоит Тула.

Новые владельцы шли на предприятие вовсе не за патронами или увеличителями. «Нас интересовало здешнее крупное прокатное производство. Но с этим дело не пошло, и мы потихоньку втянулись в машиностроение», — говорит в интервью Forbes президент ОАО «Тульский патронный завод» Алексей Соловов. У Соловова 22,55% акций предприятия. Пакеты, меньшие на десятые доли процента, — у трех других партнеров, по словам Соловова, его «близких друзей по институту». Бизнес они начинали еще в кооперативные 80-е. «Я — крупный акционер Гайского завода по обработке цветных металлов. Доля в патронном — не главный мой актив», — утверждает Соловов.

Госзаказ ТПЗ составил в 2004 году 27% от общего объема продукции завода, которой было произведено примерно на 1 млрд рублей. Доля патронов в обороте — 80% (еще завод производит передаточные цепи и другие узлы для машиностроения). Большую часть их закупают американцы. Американский рынок личного оружия — самый емкий и либеральный в мире. По словам Соловова, частные владельцы оружия потребляют 5,5 млрд патронов в год. В том числе экспортных — 900 млн. 240 млн из них — тульские патроны под брэндом Wolf. «Делаем всю номенклатуру «вражьих» калибров», — хвастается Соловов. Изготовление боеприпасов для Luger и Remington сопряжено с массой проблем.

«На западных предприятиях с сопоставимыми объемами производства работают 700–800 человек», — говорит Алексей Соловов. На Тульском патронном и после сокращений остается 3400 рабочих. На полное перевооружение устаревшего инструментального производства необходимо €20 млн; уже освоено €6,5 млн из привлеченных кредитов. Президент ОАО сетует, что его программа сокращения издержек эффективна, но ее сводит на нет подорожание сырья: сталь и латунный прокат за год подорожали наполовину, порох — в 2,5 раза. И хотя с нового года цены на экспортные патроны выросли на 16%, проблемы это не решило.

«Год назад у нас было чувство стабильности, а сейчас опять началась борьба за выживание», — откровенничает Соловов.

Если такова ситуация на одном из успешных машиностроительных предприятий, что дает Тульской области статистику экономического роста? Экспортно ориентированные металлургические и химические предприятия.

 Невысокий передел

«В 2003 году Тульская область поставила на внешний рынок продукции на $961,3 млн, а в 2004-м этот показатель составил $1,28 млрд», — говорит Анатолий Воропаев. Рост, признается вице-губернатор, обусловлен прежде всего высокими мировыми ценами на чугун и азотные удобрения. Только за период с декабря 2003 года по июль 2004-го рост цен на продукцию черной металлургии составил 80%, химической — 26%.

Удельный вес черной металлургии — ведущей отрасли Тульской области — составляет четверть общего объема производимой регионом продукции. Крупнейший в стране экспортер товарного чугуна — ОАО «Тулачермет» — контролируется семьей Зубицких, выходцами из Кемерова. Второе по величине предприятие, ОАО «Косогорский металлургический завод», принадлежит московской Alef Group.

Пятая часть (21%) общего объема промпродукции области приходится на химию и нефтехимию. Один из крупнейших в России производителей азотных удобрений — новомосковский «Азот» — входит в «Еврохим» московских магнатов Андрея Мельниченко и Сергея Попова.

Спасибо развивающимся зарубежным экономикам за то, что с такой охотой потребляют тульские чугун и удобрения. Но что делать, если спрос на эти товары упадет? «Красный» губернатор Стародубцев рассчитывает, что иностранцы построят в области производства других товаров. «Мы намерены опираться в большей степени на инвестиционные ресурсы. В области хорошо развита производственная, технологическая, социальная инфраструктура. Мы располагаем высокопрофессиональным кадровым корпусом», — говорил Стародубцев в октябре прошлого года на презентации Тульской области в Американской торговой палате.

Охотников до иностранных инвестиций среди российских губернаторов хватает. Но конкурентным преимуществом Тульской области является близость к Москве, самому большому в России рынку сбыта. Это уже оценила Procter & Gamble, разместившая в Новомосковске (Тульская область) крупнейшее в России производство бытовой химии (Tide, Fairy, Ace). ОАО «Глюкозно-паточный комбинат «Ефремовский», один из крупнейших налогоплательщиков области, принадлежит американской Cargill; в октябре прошлого года компания начала также строительство в области завода крахмалопродуктов и солодовни. У немецкой Knauf в Новомосковске — гипсовый завод.

«Мы создаем режим благоприятствования для инвестиций, применяем адресный подход к каждому проекту, освобождаем от местных налогов на срок до 5–6 лет. Инвестиционный пакет, на который мы рассчитываем в ближайшее время», — $1,9 млрд, — говорит Анатолий Воропаев.

В советское время вся Тула была увешана плакатами с ленинской фразой: «Значение Тулы для республики огромно». Правда, мало кто знал, что эта цитата была неполной. Дальше вождь добавлял: «но народ там ненашенский. За ним глаз да глаз нужен». Теперь, как видим, местные власти хотят заманить на свою территорию как можно больше «ненашенского» народа — главное, чтобы у него были деньги.