Сергей Чемезов сосредоточил в своих руках экспорт российского оружия. На вырученные деньги он выкупает в госсобственность предприятия ВПК у частных предпринимателей. Что дальше?
Генеральный директор государственной компании «Рособоронэкспорт» Сергей Чемезов знает, как показать российское оружие с выгодной стороны. Чем хороши нашпигованные электроникой танки западного производства? «Чтобы обучить солдата вождению, я не знаю, сколько времени надо, — говорит Сергей Чемезов в интервью Forbes. — А у нас все просто: рычаги. Сел и поехал, как на тракторе». Простота и надежность. Цена — ниже зарубежных аналогов.
И пять, и десять лет назад российские торговцы оружием хвалили свой товар теми же словами. Да и покупатели остались те же: Китай, Индия, умеренно антиамериканские режимы Азии и Африки. Изменились сами торговцы. Экспорт военной техники стал первой «высотой» в большом бизнесе, которую взяли люди Владимира Путина после избрания его президентом.
Переворот
Ноябрьским вечером 2000 года Алексей Огарев, генеральный директор государственной компании «Росвооружение», выглядел слегка уставшим, но вполне довольным собой. На спешно созванном закрытом брифинге для знакомых журналистов он раскрыл несколько новых цифр о географии и объемах поставок. Но главное — поделился впечатлениями от встречи с Владимиром Путиным.
Огарев долго ждал той встречи. «Росвооружение» вело настоящую войну с другим, по масштабу операций гораздо более мелким государственным посредником при экспорте вооружений — «Промэкспортом». Демпинг и перехват контрактов, козни в коридорах власти — соперники не стеснялись в средствах. Конфликт начался с назначения гендиректором «Промэкспорта» Сергея Чемезова.
Оружейным торговцам этот человек тогда известен не был. Учился в Иркутском институте народного хозяйства, работал в филиале объединения «Луч» в ГДР, потом во внешнеэкономическом объединении «Совинтерспорт», затем получил невысокую должность в Управлении делами президента. В ГДР Чемезов служил одновременно с будущим российским президентом. Когда Путин стал премьер-министром, Чемезов получил назначение в «Промэкспорт».
Время для решающей схватки оружейных экспортеров наступило после инаугурации Путина. Добиваясь встречи с президентом, Огарев хотел определенности. Нужно четко разграничить сферы деятельности «Росвооружения» и «Промэкспорта». Если вопрос в нем лично — он готов подать в отставку. Путин отставки не потребовал, а, наоборот, его успокоил. Сказал, что надо проработать вопрос об «оптимизации системы военно-технического сотрудничества». На том и расстались. Огарев с воодушевлением рассказывал об этом журналистам. Он не знал, что занимать кресло главы «Росвооружения» ему оставалось меньше суток.
На следующий день был издан указ: Огарев уволен, а «Росвооружение» и «Промэкспорт» сливаются в единый «Рособоронэкспорт». Для руководителей «Росвооружения» известие стало громом среди ясного неба. «Я услышал об указе по телевизору, — вспоминает один из них. — Звоню своим. Говорят: не может быть!» Оказалось, может.
Чтобы совсем уж не раздражать тогда еще сильную «семью» — а Огарев представлял ее интересы и впоследствии стал деловым партнером Леонида Дьяченко, зятя Бориса Ельцина, — отставленному главе «Росвооружения» предложили в объединенной компании пост первого заместителя гендиректора. При этом возглавил «Рособоронэкспорт» не Сергей Чемезов, а его первый заместитель в «Промэкспорте» Андрей Бельянинов. Чемезов же в результате кадровой рокировки стал другим первым замом Бельянинова.
Огарев от предложения работать вместе со вчерашними недругами, конечно, отказался. Главным же итогом операции, проведенной в духе интриг византийского двора, стало удаление из оружейного бизнеса Александра Котелкина, любителя красоваться в белом генеральском кителе и самого харизматичного из руководителей «Росвооружения». После череды скандалов Котелкин еще в 1997 году был уволен с поста гендиректора, однако через два года вернулся в «Росвооружение» в качестве советника при назначенце «семьи» Огареве и вновь начал играть первую скрипку в экспорте оружия.
В объединенном «Рособоронэкспорте» также оказалось два лидера. Однако сферы полномочий гендиректора Бельянинова и его первого зама Чемезова с самого начала были четко разграничены. У Бельянинова — финансовый блок и работа с предприятиями. У Чемезова — главный сектор, работа на зарубежных рынках. В апреле 2004 года Бельянинов возглавил Федеральную службу по оборонному заказу, и Чемезов, наконец, получил главный пост в «Рособоронэкспорте» официально.
Торговля
Торговля оружием на мировых рынках, чем занимается сейчас Сергей Чемезов, мало похожа на голливудский триллер. Экзотические страны, колоритные личности с чемоданчиками денег, шпионские страсти — это все выдумки. Рабочий день гендиректор «Рособоронэкспорта» начинает со встречи с пресс-секретарем и мониторинга СМИ. «В первую очередь меня интересует все, что связано с нашей сферой. Ну и остальные важные события», — рассказывает Чемезов.
Задача руководителей 43 представительств «Рособоронэкспорта» за рубежом — выяснять, какую технику армия той или иной страны планирует принять на вооружение. Открытые источники, по словам Чемезова, очень важны: «Утечки-то бывают». О добыче сведений, не попадающих в газеты, Чемезов говорит скупо: надо использовать «дружеские отношения, которые складываются в ходе работы». Узнав, что требуется, торговцы выходят на представителей заказчика со своим предложением. Если заказчик проявил интерес, то «либо наши туда вылетают и делают развернутую презентацию, либо их делегация прилетает, и мы показываем живьем на предприятии или в воинских частях ту или иную технику».
Вот клиент попался на крючок — и начинаются бесконечные переговоры вокруг главного вопроса, цены. Для начала «Рособоронэкспорт» подписывает с предприятием-изготовителем ценовой протокол. В нем указывается базовая цена — сумма, ниже которой оружие продано быть не может. Вычисляется она так: себестоимость производства, плюс установленная норма прибыли для производителя, плюс комиссия «Рособоронэкспорта» (в прошлом году 4,2%), плюс расходы по транспортировке и страхованию (3–5%). Прикинув, сколько стоят аналогичные изделия конкурентов, «Рособоронэкспорт» увеличивает цену по сравнению с базовой и выдает соответствующую директиву на переговоры.
Каждому из руководителей делегаций, отправляющихся к заказчику, устанавливается минимальная сумма, до которой он может опустить цену. Чем выше рангом торговец, тем больше его полномочия. И лишь когда выбраны все лимиты, а договоренности нет, за дело берется сам Чемезов. Какие суммы требуют внимания первого лица? «От $100 млн. Уровень $0,5 млрд, $1 млрд и выше», — говорит глава «Рособоронэкспорта».
В этой картине не хватает самой важной детали. На оружейном рынке предложение превышает спрос и покупатель — царь. «Мало приехать в страну и сказать: у меня самый лучший танк, — говорит один из бывших торговцев оружием. — Тебе улыбнутся и спросят: ну и что?» Было бы нелегко убедить индийских военных, что российский танк Т-90С лучше украинского Т-80УД — по потребительским свойствам они в самом деле мало отличаются, если бы у Москвы в Индии не было разветвленной системы лоббистов, созданной еще в СССР и расширенной за последнее десятилетие. У Киева таких возможностей нет, поэтому нет в Индии и продукции Харьковского танкового.
Кто эти лоббисты? Это одна из наиболее тщательно оберегаемых тайн. Детали сделок могут выясниться лишь в случае смены власти в стране–покупателе. Например, в 1998 году «Росвооружение» подписало контракт на поставку трех истребителей МиГ-29 в Перу. Только после того, как несколько лет спустя президент Альберто Фухимори был свергнут, выяснилось, что сделку лоббировал шеф перуанской разведки Владимиро Монтесинос. Как обнаружила прокуратура итальянского города Тренто, он получил за услуги около $18 млн, из которых $7 млн «вернулись» представителям российской стороны. С тех пор посредники исчезли? Чемезов в ответ улыбается и рассказывает, что в Индии такой институт разрешен законом — фирмы официально регистрируются и выступают как агенты по закупке тех или иных видов техники.
Заключение договоренностей с комиссионерами — один из самых важных моментов в работе оружейных торговцев. Эти расходы, по словам источника Forbes, в прошлом причастного к системе экспорта вооружений, могут составлять 5–10% от стоимости контракта. Курируют эту тонкую работу всего несколько человек в компании. При Огареве это могли быть Котелкин и несколько его ближайших помощников. А в нынешних условиях – Сергей Чемезов.
Впрочем, он уверяет, что одной работы с лоббистами недостаточно: «Здесь все в комплексе. Нельзя говорить, что российское вооружение плохое и нам приходится «впихивать» его, используя все возможные рычаги». Добиться неплохих результатов Чемезову помог целый ряд обстоятельств. Система торговли вооружениями при нем впервые заработала по принципу «одного окна». Заказчику стало понятно, с кем вести переговоры. Кроме того, нынешний глава «Рособоронэкспорта» имеет выход на Владимира Путина. Проводя переговоры с главами иностранных государств, президент может заметно ускорить согласование параметров парафированной сделки или наметить будущие контракты. Наконец, сложилась благоприятная конъюнктура. После американских бомбардировок Югославии ряд стран решили закупить системы ПВО посовременнее. Китай форсирует переоснащение армии, готовясь к решению тайваньской проблемы. Индия после конфликта с Пакистаном в Каргиле занялась развитием своих ВВС. А рост экономики и политических амбиций побудили индийское руководство усилить флот.
Объем оружейного экспорта при Чемезове вырос на 60% — c $3,2 млрд в 2000 году до $5,1 млрд в 2003-м. Правда, часть прироста приходится на те договоры, которые были парафированы и фактически подписаны еще при Огареве и Котелкине. Но в заслугу Чемезову нельзя не поставить такие контракты, как, например, продажа Индии авианосца «Адмирал Горшков». При Чемезове Китай купил два эсминца, восемь подводных лодок, крупную партию Су-30. Малайзия приобрела партию истребителей «Сухого» на $900 млн. «Экспорт вооружений — жестко регулируемый бизнес, где возможности для ярких индивидуальных ходов сведены к минимуму», — говорит бывший сотрудник «Росвооружения», поясняя, почему деятельность Чемезова протекает незаметно для публики. В области экспорта он не совершил подвигов, но отладил процесс. А вот внутри страны возможностей для маневра у него оказалось больше.
Инвестиции
Источник доходов «Рособоронэкспорта» — комиссионные. В прошлом году, по оценкам Forbes, они составили около $210 млн. Из них, по словам Сергея Чемезова, компания выплатила около $80 млн налогов и еще около $90 млн просто перечислила в бюджет из прибыли. Предшественник «Рособоронэкспорта» — «Росвооружение» платило в бюджет только налоги.
В «Рособоронэкспорте», как в любой посреднической фирме, главная статья расходов — зарплата. При Огареве в «Росвооружении» фонд заработной платы составлял $30 млн на 2500 сотрудников. Бельянинов, хоть и объединил «Росвооружение» c «Промэкспортом», сократил штат до 2000 человек. На зарплату сегодня, по словам Чемезова, уходит около 10% выручки, то есть $21 млн. В среднем получается более $850 на работника в месяц. «От нас практически никто не уходит», — утверждает Чемезов.
Остальные расходы идут на содержание инфраструктуры и инвестиции. Например, в прошлом году «Рособоронэкспорт» потратил $2 млн на реконструкцию учебного центра ВМФ. Сейчас компания вкладывает деньги в модернизацию учебного центра вертолетчиков в Торжке. В Индии создано СП с местной компанией Mazagon Dock Limited. Там будут ремонтировать корабли российского производства, находящиеся на вооружении индийского флота. Проект обойдется «Рособоронэкспорту» в $2 млн. Впрочем, эти начинания меркнут по сравнению с деятельностью по скупке акций предприятий ВПК, которую «Рособоронэкспорт» развил в последние годы.
Начали со средств ПВО, выкупив у группы «Интеррос» 50% акций «Оборонительных систем». Это головная компания одноименной российско-белорусской ФПГ, которая занимается производством зенитно-ракетных систем С-300П и другой военной техники. Сумма сделки, по экспертным оценкам, составила от $10 млн до $20 млн. Теперь Чемезов добивается включения «Оборонительных систем» в‑концерн ПВО «Алмаз-Антей».
История эта давняя. В конце 1990-х на рынке средств ПВО было три самостоятельных игрока. Концерн «Антей» — производитель системы С-300 на гусеничном ходу. НПО «Алмаз» — разработчик С-300П, зенитной системы для войск ПВО на колесном ходу — по сути конструкторское бюро. Контроля над предприятиями, производящими изобретенную им продукцию, «Алмаз» был лишен — они вошли в «Оборонительные системы», третьего участника рынка. С «Оборонительными системами» «Алмаз» вел бесконечную борьбу за роялти, которое производители должны платить КБ. В 2002 году Владимир Путин своим указом создал концерн «Алмаз-Антей», а частные «Оборонительные системы» остались за его бортом. Чемезов решил вернуть их в лоно государства и ведет переговоры о покупке еще 50% «Оборонительных систем», принадлежащих менеджменту. По сведениям Forbes, сделка может быть одобрена уже в октябре.
Следующим проектом стал «Оборонпром» — СП «Рособоронэкспорта» и Государственной инвестиционной корпорации («Госинкор»), созданное на паритетных началах в 2002 году. До этого «Госинкор» и родственная ему группа «Гута» несколько лет скупали акции «оборонки», а большую часть активов они получили, участвуя в банкротстве Инкомбанка. Но и государственные торговцы оружием не были пассивными наблюдателями за процессом. «Рособоронэкспорт» консолидировал задолженность Инкомбанка перед госпредприятиями и даже провел своего человека в комитет кредиторов. Тогда и родился план СП. А спустя полгода «Госинкор» был ликвидирован, его активы переданы Минимущества (ныне Федеральное агентство по управлению федеральным имуществом, ФАУФИ). Однако «Оборонпром» остался, сегодня им управляет «Рособоронэкспорт».
Наследство «Госинкора» оказалось бесценным. Помимо 25% акций ОКБ им. Сухого, «Оборонпром» стал владельцем крупных пакетов акций предприятий, производящих вертолеты «Ми». Их экспорт в прошлом году превысил $350 млн. С подачи «Рособоронэкспорта» в правительстве сейчас готовится постановление о создании холдинга «Вертолеты Миля». Предполагается, что управляющей компанией станет «Оборонпром». Уставный капитал холдинга будет увеличен, при этом пропорция 51% акций у ФАУФИ, 49% — у «Рособоронэкспорта» сохранится. ФАУФИ свою долю внесет акциями из госпакетов. А «Рособоронэкспорту» придется выкупить большие пакеты на рынке. Цель — консолидировать не менее 25% акций предприятий, производящих вертолеты, а затем довести пакеты до контрольных.
Чемезов говорит, что документы по созданию милевской корпорации могут быть подписаны уже в самое ближайшее время. Если так, то «Рособоронэкспорт» нашел рецепт, над которым правительство билось последние десять лет: как интегрировать разрозненные оборонные заводы и КБ в централизованную и жестко управляемую структуру. Несмотря на то, что практически все крупные частные корпорации в России выросли из трейдерских фирм, контролирующих финансовые потоки производителей, мысль о том, что по такому же пути можно пойти в военно-промышленном комплексе, долго никому не приходила в голову.
Сам глава «Рособоронэкспорта», правда, говорит о более скромной миссии. «По большому счету нам не нужен контрольный пакет», — утверждает он, а нужно лишь членство в совете директоров, так как «то, что рассказывает директор предприятия, не всегда соответствует действительности, но когда ты находишься внутри, видно все». Другая цель — пресечь попытки предприятий заниматься экспортом в обход государственного посредника. «Когда мы будем в составе совета директоров того или иного холдинга, — рассуждает Чемезов, — зачем ему получать право самостоятельно торговать? Мы их учредители, мы их представляем за рубежом».
Уже сегодня ясно, что оружейный экспортер консолидацией одной лишь «оборонки» не ограничится. Постепенно компания обрастает все новой и новой собственностью. Еще в 2001 году у «Рособоронэкспорта» появилась своя страховая компания Русский страховой центр. «Оборонпрому» сегодня принадлежит компания «Спиккер», владеющая крупным складским комплексом в Дедовском районе Московской области. А дочерняя компания «Оборонпрома» — «Южная корпорация «Оборонпром» занимается строительными проектами в Краснодарском крае — строит военные городки и заставы, намерена принять участие в тендере на строительство аквапарка в Ейске. Сергея Чемезова непрофильный характер этой деятельности не смущает: «Ничего страшного в этом нет, если прибыль приносит».