Откуда трубы растут?

Высота 4000 метров, скорость 200 км/час и почти минута свободного падения. Президент «Транснефтепродукта» Сергей Маслов говорит, что прыжки с парашютом помогают избавиться от нервного напряжения. С той же целью он на сумасшедшей скорости гоняет на автомобиле. Однажды  даже занял второе место в гонках кубка «Фольксваген Поло».

Ничего удивительного. Хотя госкомпания «Транснефтепродукт» (ТНП) с годовой выручкой около $380 млн — самая маленькая из пяти российских естественных монополий, нервов работа отнимает немало. В ведении Маслова находится такой непростой вопрос, как доступ к трубе для тех, кто качает на экспорт сотни тысяч тонн дизельного топлива или бензина. А в последнее время глава «Транснефтепродукта» оказался в сложном положении: дискуссию вокруг будущего его «трубы» развернули президент ЛУКОЙЛа Вагит Алекперов и бывший топ-менеджер этой компании Семен Вайншток, глава «Транснефти», в ведении которой находятся другие трубопроводы — для перекачки сырой нефти. Выбрать между ними нелегко. Ведь своим продвижением по карьерной лестнице Маслов обязан обоим.

Карьера

Сергей Маслов возглавил «Транснефтепродукт» в начале 2001 года по рекомендации Семена Вайнштока. «Он предложил мою кандидатуру, сказал, что ручается за меня как за трудоспособного человека и специалиста», — вспоминает Маслов в интервью Forbes. Вместе с Вайнштоком он несколько лет проработал в ЛУКОЙЛе. А на важный пост в крупнейшей российской нефтяной компании попал благодаря ее бессменному руководителю Вагиту Алекперову.

Алекперов всегда предпочитал видеть на ответственных постах в своей компании тех, кто зарекомендовал себя на нефтепромыслах в Западной Сибири. Сергей Маслов оказался в поле зрения главы ЛУКОЙЛа как человек, проработавший несколько лет мастером трестов в Сургуте и Когалыме. Поворотным моментом в его судьбе стало 1 сентября 1992 года, День нефтяника и одновременно день рождения Алекперова. Глава компании предложил Маслову заняться международными проектами. «Как сейчас помню: шли по аллее, и я говорил Вагиту Юсуфовичу, что у меня нет опыта. А он: главное, что у тебя есть желание многого достичь», — рассказывает Маслов. Вскоре после этого он возглавил зарубежную дочернюю структуру ЛУКОЙЛа — компанию LUKOIL International.

Новоиспеченный руководитель международного подразделения даже не владел английским. «Знания были на уровне: How are you? Fine. My name is Sergey», — вспоминает Маслов. Работать же приходилось, к примеру, над привлечением огромного кредита от японской Mitsui: «Я был еще молодой специалист, а тут договор на $1,2 млрд! Когда подписывал, весь вспотел, а руки замерзли так, что не мог взять авторучку!» (ЛУКОЙЛ этим кредитом так и не воспользовался.)

В ходе приватизации ЛУКОЙЛа Маслов стал акционером. Позднее он часть пакета продал. «Конечно, если сравнивать мой пакет с пакетом Алекперова или [вице-президента ЛУКОЙЛа Леонида] Федуна, то у меня практически ничего нет. Но мне этого достаточно, чтобы безбедно жить долгие годы», — признается Маслов.

Деньги

В советские времена трубопроводная система ежегодно перекачивала около 60 млн т нефтепродуктов. В прошлом году — около 27 млн т, причем это на 16,5% больше, чем в 2000 году, непосредственно перед приходом Маслова в «Транснефтепродукт». Ситуация в компании на тот момент, по его словам, была безрадостной. Денег едва хватало, чтобы поддерживать текущую деятельность, а о капитальных ремонтах и инвестициях не было и речи. Маслов поначалу решил зарабатывать на том, «что умел делать в свое время в ЛУКОЙЛе, — брать нефть, перерабатывать, транспортировать и продавать».

В число крупных клиентов транспортной монополии вошла ее дочерняя фирма «Торговый дом «Транснефтепродукт», которая, как многие другие компании, не имевшие собственного сырья, покупала на рынке нефть, перерабатывала ее и экспортировала готовое топливо. В 2002 году по объемам прокачки нефтепродуктов «Торговый дом» стал вторым после ЮКОСа клиентом трубопроводной монополии; на его долю приходилось около 19% всех операций «Транснефтепродукта».

Но оказывать услуги фактически самой себе компания смогла недолго. В таком способе увеличения доходности обнаружился существенный недостаток. Когда «ТД «Транснефтепродукт» обращался к нефтяным компаниям с просьбой продать нефть, те соглашались, но взамен просили предоставить им трубу для прокачки своих нефтепродуктов вне очереди. «Вставал вопрос о принципе равнодоступности трубы, — признает свою ошибку Маслов, — поэтому через полгода мы от такой схемы отказались».

Деньги на развитие компании решили брать в долг. В 2003 году «Транснефтепродукт» привлек кредит от ЕБРР на $75 млн.

Впрочем, место «Торгового дома» пустым не осталось — по итогам I‑квартала 2004 года почти 11% продуктопровода занимало ЗАО «ТЭКинвест-Холдинг». По сведениям Forbes, «ТЭКинвест-Холдинг» подконтролен бывшему президенту «Славнефти», а ныне сенатору Василию Думе. Маслов не скрывает, что знаком с ним давно — еще со времен работы в Западной Сибири, но отмечает, что «ТЭКинвест-Холдинг» не имеет отношения к «Транснефтепродукту».

Работа

В отличие от «Транснефти», где доступ к трубе регулируется на правительственном уровне, «Транснефтепродукт» договаривается с потребителями своих услуг сам. Это дает возможность для маневра, но создает почву для обвинений в нарушении принципа равной доступности. Впрочем, трейдеры сейчас жалуются не на трудности с доступом, а на недостаточно гибкую, по их мнению, ценовую политику «Транснефтепродукта», из-за чего «труба» начинает проигрывать железной дороге.

Доставлять топливо по трубопроводу быстрее и безопаснее, но со всеми желающими вывезти нефтепродукты на экспорт «Транснефтепродукт» справиться не может — не хватает мощности. Поэтому нефтяники пользуются смешанными перевозками — часть по «трубе», часть по железной дороге. Тарифы «Транснефтепродукта» привязаны к железнодорожным и составляют 70% их величины, то есть теоретически доставить продукт из одной точки в другую по «трубе» дешевле. На практике же, если товар затем надо везти железной дорогой, общая стоимость перевозки может оказаться выше, чем если сразу погрузить нефтепродукты в‑цистерны.

Но Маслов и слышать не хочет о снижении тарифов. «Нам нужны деньги, чтобы предоставить нефтяникам желаемый сервис и начать новые проекты», — отмечает он. После того как удалось урегулировать вопрос собственности на трубопроводы, проходящие через Белоруссию, компания в 2005 году собирается вдвое, до 8 млн т в год, увеличить мощность экспортного трубопровода на латвийский порт Вентспилс. К‑концу 2004 года Маслов планирует начать строительство экспортного терминала и трубопровода на Приморск (Ленинградская область), которые в перспективе должны увеличить российский экспорт нефтепродуктов на 24 млн т. Проект оценивается в $880 млн, из которых 30% должно быть профинансировано из собственных средств, сейчас идут переговоры с ЕБРР о выделении $200 млн. Кроме того, хорошие условия, по словам Маслова, предлагают Внешторгбанк, Сбербанк и Российский банк развития.

Еще одно новшество в «Транснефтепродукте» вызывает споры — назначение единого оператора, который помогает нефтяникам переливать товар из трубы в цистерны и сопровождает груз по железной дороге в порт. По словам начальника департамента нефтетрейдерской компании «Корус-Холдинг» Ильи Литвина, это упорядочило работу на наливных станциях и облегчило планирование. Но некоторых трейдеров возмутил тот факт, что единый оператор стал брать высокую плату за свои услуги, и пользоваться системой «Транснефтепродукта» в некоторых случаях стало невыгодно. Стоит также отметить, что единый оператор — компания «ТНП-Транском» — «дочка» того самого «ТЭКинвест-Холдинга», который с недавних пор стал одним из крупнейших клиентов «Транснефтепродукта».

Глава монополии ничего страшного в этом не видит: конфликт интересов может возникать только в том случае, если оператор сначала грузит собственную продукцию, а уже затем обслуживает клиентов, говорит он. По словам Маслова, «таких вопросов не возникает».

Перспективы

В дальнейшие планы Маслова входит проложить трубу до Новороссийска, затем, возможно, выйти в Западную Европу, в Венгрию и Хорватию — к порту Омишаль. В том, что «Транснефтепродукту» удастся найти деньги на все эти проекты, Маслов не сомневается: «Чему я научился, работая в ЛУКОЙЛе, так это привлекать инвестиции».

Другое дело, что в последнее время оказалось под вопросом само существование «Транснефтепродукта» как независимой системы трубопроводов. Здесь пересеклись интересы давних знакомых и коллег Сергея Маслова — Вагита Алекперова и Семена Вайнштока. С обоими он, по его словам, по-прежнему дружит домами.

Алекперов весной выступил с предложением объединить систему «Транснефти» с «Транснефтепродуктом». Глава же «Транснефти» Вайншток ответил на инициативу своего бывшего начальника идеей, напротив, усилить «Транснефтепродукт» — отдать ему в управление построенный ЛУКОЙЛом терминал в Высоцке (Ленинградская область).

Как утверждает Маслов, ни Алекперов, ни Вайншток своих предложений с ним не обсуждали. А он между тем не в восторге от обоих. «Алекперов был первым замминистра [нефтяной и газовой промышленности СССР], он прекрасно знает, что попытки объединения [«Транснефти» и «Транснефтепродукта»] уже были, — говорит Маслов. — На практике и на цифрах было доказано, что две системы параллельно функционируют более эффективно, чем объединенные в одну глобальную. Алекперов знает эту информацию. Зачем ему это?»

Перспектива управления Высоцком Маслова тоже не прельщает: «Менеджеры ЛУКОЙЛа понимали, что мы собираемся строить трубопровод на [другой балтийский порт] Приморск для транспортировки светлых нефтепродуктов, и основной упор сделали на темные: мазут, печное топливо. А это другая технология, другие требования к системе». Вайншток признает, что Маслову его идея могла не понравиться. «Я же не для радости Маслова сделал это предложение, а ради соблюдения государственного интереса, —  заявил Forbes Вайншток. — Маслов — человек «Транснефтепродукта».

Спор, конечно же, не достигает накала времен «лучших» образцов российских корпоративных войн или битв за собственность. Но и в этой ситуации Сергей Маслов стремится уладить вопрос тихо, максимально сгладив острые углы. «Я стараюсь ни с кем не конфликтовать, уважаю и одного, и другого, — объясняет он. — Как только становишься на чью-то сторону, приходится искать компромиссы или принимать решения в угоду кому-то». Например, Алекперов не возражал бы, если бы «Транснефтепродукт» продлил трубопровод от «своего» порта в Приморске до лукойловского Высоцка. А Вайншток не прочь получить одну из резервных веток «Транснефтепродукта» через Волгу — она пригодилась бы для прокачки нефти.

Маслов мечтает завершить начатые инвестиционные проекты и очень не хочет, чтобы ему помешали. Тем более что от своей нервной работы глава «Транснефтепродукта» уже, похоже, начинает уставать. «У меня есть желание после ухода из бизнеса заняться творчеством и снять художественный фильм, — делится планами Маслов. — Мелодраму». Только, говорит он, случиться это должно не раньше, чем мощности «Транснефтепродукта» увеличатся вдвое.