С корабля на металл

Александр Несис ведет бизнес с размахом. Оба главных объекта приложения его сил и средств поражают. Первый — «Балтийский завод». Гигантские заводские корпуса, окруженные частоколом морских кранов, занимают 65 гектаров в историческом центре Санкт-Петербурга. Здесь были построены сотни боевых кораблей — от эскадренных броненосцев времен Русско-японской войны до атомного ракетного крейсера «Петр Великий».

Второй — компания «Полиметалл». Это рудники и геолого-разведочные компании от Урала до Курил, третье в мире по запасам месторождение серебра.

Эти предприятия могут приносить своему владельцу прибыль долгие годы. Но, похоже, Несис не намерен сидеть на созданных им компаниях вечно. Его цель — в другом.

1000% за четыре года

Выпускник Ленинградского химико-технологического института Александр Несис занялся бизнесом в конце 1980-х, уволившись с должности замначальника цеха «Балтийского завода». «У него появился видеосалон, что ли», — вспоминает один из бывших сотрудников «Полиметалла» первые проекты своего босса.

Сам Несис в интервью Forbes говорит, что его первые шаги были связаны с урановым бизнесом: «Был однокурсник родом из Навои (Узбекистан). Он‑познакомил с директором рудоуправления № 5 Ленинабадского горно-химического комбината». Из отходов добычи урана Несис получал редкоземельные металлы.

Откуда взялся стартовый капитал? Ничего необычного: «Бизнес был небольшой, и деньги для его создания нужны были тоже небольшие — сотни тысяч долларов». Их предпринимателю удалось взять в кредит под гарантии «Балтийского завода». В руководстве предприятия у Несиса был покровитель — Олег Шуляковский. В 1980-х он руководил цехом, в котором работал Несис, а в 1990-х стал генеральным директором.

На банковских кредитах дело Несиса быстро росло, у него появилось несколько проектов в Петербурге. Но предпринимателю этого было мало. «По уровню мы были кооператорами. Плитку делали, катализаторы, все по мелочи. А хотелось получить право доступа к реализации большой идеи. Уровнем выше», — вспоминает Несис. В 1993 году такая возможность представилась. Идея была действительно большая — купить «Балтийский завод». Он только-только был акционирован, акции отданы трудовому коллективу. Как рассказал Forbes Олег Шуляковский, менеджменту не удалось аккумулировать крупный пакет: «Мало было людей, которые понимали, что это такое, и я себя отношу к таким же». Чтобы не допустить появления нежелательного хозяина, Шуляковский вступил в переговоры с возможными покупателями акций.

Несис был главным претендентом. К концу 1993 года с разрешения администрации предприятия компания Несиса ИСТ собрала контрольный пакет «Балтийского завода». Скупка акций обошлась всего в $3‑млн. В итоге Несис возглавил совет директоров завода, Шуляковский остался генеральным и по-прежнему отвечал за производство. «У меня сложилось впечатление, что в целом Несис к Шуляковскому относится с большим пиететом. Насколько я понимаю, Шуляковский занимается строительством кораблей, а в финансы не лезет», — говорит Константин Макиенко, эксперт Центра анализа стратегий и технологий. Похоже на правду. По крайней мере Шуляковский все еще сохраняет должность гендиректора, и его доля в предприятии, как он говорит, до сих пор невелика: «Где-то 1,5%. Это не доля».

А у Несиса началась новая жизнь. Доступ к банковским кредитам упростился. Но мало занимать деньги — нужно было развивать судостроительный бизнес. На «Балтзаводе» работало около 6000 человек, у причальной стенки стояли ракетный крейсер «Петр Великий» и атомный ледокол «50 лет Победы». Корабли надо было достраивать, а деньги из бюджета еле капали. Заводу грозило банкротство.

Несис начал искать клиентов за рубежом, было заложено несколько химовозов и судов для перевозки насыпных грузов. А спустя пару лет предприятию улыбнулась удача. К 1996 году стало ясно, что Индия закажет России строительство трех фрегатов для военно-морского флота на сумму около $1 млрд. Здесь Несис оживляется: «Миллиард долларов — много денег. Среди олигархов поднялся ажиотаж».

Собственно, олигархов было два — Владимир Виноградов и Владимир Потанин. Их банки — Инкомбанк и «ОНЭКСИМ» — ожесточенно конкурировали за контроль над финансовыми потоками от экспорта вооружений. Покупка верфи выглядела лучшим способом получить доступ к индийским деньгам. Конкуренты развернули скупку акций «Балтзавода» на рынке и сделали соответствующее предложение Несису. Он не смог отказаться. «Мы посчитали, что как раз время фиксировать успех нашей деятельности», — объясняет Несис. Похожим образом трактует те события и Шуляковский.

Со стороны, правда, ситуация выглядела по-другому. «Это была схватка титанов. Чтобы не быть раздавленным ими, Несис решил продать завод. «Интеррос» предложил больше. К тому же Потанин подключил административный ресурс — за его спиной стоял Борис Кузык, тогдашний помощник президента по вопросам военно-технического сотрудничества. [В случае чего] контракта могло просто не быть», — говорит собеседник Forbes, работавший в то время в Инкомбанке. По его словам, Виноградов был так раздосадован провалом, что на следующий день после сделки уволил двух своих вице-президентов.

«Интеррос» завладел заводом за неделю до подписания индийского контракта. Точную сумму сделки Несис назвать отказывается. Говорит, более $30 млн. То есть рентабельность проекта Несиса за четыре года составила порядка 1000%. На вырученные деньги он решил заняться драгоценными металлами.

«За что я себя уважаю»

В 1970–1980-е годы на территории России было разведано множество золоторудных месторождений, однако промышленная добыча была сконцентрирована в Средней Азии, где климат мягче. А у Несиса со времен среднеазиатских проектов остались связи в горном бизнесе. Он решил использовать геологические «зацепки» по золоту в России и набрал команду с урановых рудников Средней Азии. Так родилась идея «Полиметалла».

Первые золотые проекты Несис начал на Южном Урале. Затем последовали Бурятия, Хабаровский край, Свердловская и Магаданская область, где расположен Дукатский ГОК — жемчужина «Полиметалла», третье в мире месторождение по запасам серебра. Чтобы получить этот актив, была проведена хитрая комбинация.

Лицензия на разработку Дуката с 1998 года принадлежала компании «Серебро Дукат». 70% акций в ней владела канадская Pan American Silver, на 10% принадлежащая, кстати, основателю Microsoft Биллу Гейтсу. Реанимировать месторождение канадцы не спешили. «Цена на серебро тогда была низкой, и‑они ждали изменения конъюнктуры. На этом их и поймал «Полиметалл», — говорит источник, знакомый с ситуацией на рынке.

Дукатский ГОК признали банкротом и выставили на торги. Конкурс несколько раз объявляли, но не устраивали из-за отсутствия конкурентов. Кроме канадцев, ГОК был вроде никому не нужен, а те сбивали цену и в нескольких подряд торгах не участвовали. И очень удивились, когда никому тогда не известная компания «Каскол» вдруг приняла участие в одном из конкурсов, предложила цену в полтора раза большую и победила. Так канадцы лишились необходимой для добычи серебра инфраструктуры.

Компания «Каскол» принадлежала Сергею Недорослеву, хорошему знакомому Несиса еще со времен скупки акций «Балтзавода». После долгих переговоров, к которым подключился «Полиметалл», канадцы передали лицензию в совместное с русскими компаниями предприятие, получив 20% акций. Вскоре Несис выкупил долю Недорослева и стал основным хозяином «Дуката».

Инвестировав около $60 млн, он за четыре года вывел ГОК на проектную мощность — около 400 т в год. В 2003 году выручка «Полиметалла» составила около $100 млн, прогноз на 2004 год — $260 млн. «Пусть звучит немного нескромно, но за что я себя уважаю, так это за «Полиметалл», — говорит Несис. — За то, что он был создан с нуля».

По мнению Несиса, любой бизнес в итоге может быть продан. «Полиметалл» продавать пока явно рано. «Нужно вкладывать деньги в геологию, — говорит Несис. — Средняя стоимость геологоразведки в мире — $30 за унцию золота. В России — $10 за унцию». Потенциальную стоимость «Полиметалла» аналитики оценивают в $1 млрд. Такую же цифру назвал и Виталий Несис, брат Александра, которому Несис-старший доверил управление бизнесом по добыче драгметаллов. Осталось только найти инвестора, готового выложить такую сумму.

«Монополька» с выходом

Между тем «Интерросу» обладание «Балтийским заводом» большого счастья не принесло. Между гендиректором Олегом Шуляковским и новыми акционерами разгорелась война из-за разногласий относительно стратегии предприятия. Через год с небольшим после покупки завода Потанин уступил его пулу инвесторов, куда входил и строптивый директор судоверфи. Пул был составлен из фирм, близких к тому же Сергею Недорослеву.

Сам Недорослев не горел желанием заниматься судостроением. «В какой-то момент я понял, что с Китаем и Кореей в коммерческом судостроении мы конкурировать не можем, — говорит глава «Каскола». — Ясно, что «Балтийский завод» должен заниматься военным судостроением. А Несис, собственно, на военные вещи и ориентировался».

В итоге в 2001 году судоверфь вновь перешла к Несису — сегодня его компания ИСТ контролирует около 90% акций. В чем смысл покупки? «Чтобы заниматься бизнесом, нужно понять свои конкурентные преимущества. Всего их три, — рассуждает Несис. — Это монопольный доступ к ограниченному ресурсу, выполнение рутинных операций с квалификацией выше средней и… более глубокое понимание причинно-следственных связей». Выкупив обратно «Балтийский завод», Несис решил воспользоваться первым преимуществом — создать монополию в военном судостроении.

Логику своих действий предприниматель описывает так. Поиграв в либерализм, к концу 90-х государство решило централизовать экспорт вооружений. После нескольких реформ остался лишь один государственный посредник — «Рособоронэкспорт», через который идет за границу 100% продукции военного судостроения. «Конкурировать за получение заказа на внешнем рынке мы не можем», — констатирует Несис. Нет конкуренции и внутри страны — после того как «Рособоронэкспорт» подпишет с иностранным заказчиком контракт, подрядчика определяют даже не оружейные торговцы, а правительство своим постановлением. Есть один способ не проиграть конкурентам в этом политическом торге — создавать монополию. В противном случае, говорит Несис, судостроение «загнется, потому что в него невозможно вкладывать деньги».

На практике монополизация проходила так. Помимо «Балтзавода», ИСТ купил ряд менее крупных компаний, занимающихся проектированием судов и производством судового оборудования, и объединил их в «Балтийскую объединенную судостроительную компанию» (БОСК). Главный удар был нанесен по «Северной верфи», основному наряду с «Балтзаводом» производителю крупных военных кораблей.

«Северная верфь» тоже когда-то принадлежала «Интерросу», но затем она отошла партнеру Потанина по военно-промышленным проектам Борису Кузыку, который к тому времени уже перестал быть советником Ельцина. Без поддержки Потанина позиции Кузыка стали уязвимыми, и Несис этим воспользовался.

События разворачивались стремительно. В январе 2002 года «Рособоронэкспорт» подписал контракт с Китаем на два эсминца (это больше $1 млрд). Его исполнителем должна была стать «Северная верфь». Но за несколько дней до подписания контракта как гром среди ясного неба появился запрос Владимира Пехтина, главы думской фракции «Единство» в Счетную палату, Минфин, Минобороны и «Рособоронэкспорт». В нем Пехтин потребовал от «Северной верфи» вернуть в бюджет $300 млн за корпуса эсминцев, которые были почти даром приватизированы вместе с заводом, а потом достроены и отправлены в Китай. Может быть, это совпадение, но заметим: Пехтин до избрания в Думу работал председателем законодательного собрания Магаданской области, а именно там расположены крупнейшие «серебряные» проекты «Полиметалла».

Не успел Кузык отразить первый удар, как последовал следующий. По требованию тогдашнего вице-премьера Ильи Клебанова был объявлен и в кратчайшие сроки проведен конкурс: выбирали подрядчика на строительство китайских эсминцев. «Балтийский завод», монопольный производитель многих корабельных агрегатов, предложил формально более выгодные условия и был признан победителем. Кузыку пришлось напрячь все ресурсы, чтобы справиться с обрушившимися на него бедствиями. Спасти контракт помогла лишь фактическая продажа бизнеса Межпромбанку, принадлежавшему старому знакомому президента Путина Сергею Пугачеву. Клебановский конкурс тут же отменили, контракт на эсминцы вернулся к «Северной верфи».

Никакой монополии у Несиса пока не получилось. Но предприниматель не согласен с мнением, что его второй заход в кораблестроение потерпел неудачу: «Что значит неудача? Я денег не проиграл. Есть гражданское судостроение. Будет еще один индийский контракт. Будет большой контракт на оборудование для авианосца «Адмирал Горшков» (тоже для Индии. — Forbes).

Однако источники, знакомые с ситуацией, говорят, что Несис уже предложил Пугачеву сделку по схеме shoot out: либо ИСТ покупает «Северную верфь», либо Межпромбанк покупает «Балтийский завод». На вопрос, так ли это, Несис отвечает уклончиво: «Было много переговоров, нам надо договориться. Пока мы в проекте».

Все это укладывается в идеологию Несиса, которую предприниматель формулирует ярко и увлеченно: «Что такое ИСТ? Это девелоперская компания. Ее задача — поиск миссии. Здесь сидят специалисты-девелоперы. Они ищут рыночные ниши, идею, захватывают плацдарм, организуют финансирование, контролируют реализацию планов, а потом продают. Уровнем ниже — управляющая компания, она должна «нарисовать», как делать. Это «Полиметалл» и БОСК. Еще ниже — операторские компании. Например, «Балтийский завод».

Пока в пирамиде Несиса не хватает последнего, высшего звена. Его предприниматель описывает так: «Это инвестиционный фонд. Это когда к нам будут приходить и предлагать проекты, а мы — сидеть и решать, дать или не дать денег».

Пожалуй, точно так же «сидит и решает» Билл Гейтс, миноритарный пайщик Дукатского месторождения. Но у ИСТ денег пока гораздо меньше, чем у совладельца Microsoft. И если проекты будут пробуксовывать, деньги появятся не скоро. «Мы уже будем старые и седые, когда до этого дело дойдет», — шутит Несис. Но потом всерьез добавляет: «Чтобы выйти на эту стадию, нам надо лишь завершить проект «Полиметалл».