«Здесь можно, сидя в кабинете, увидеть пролетающего мимо акробата»

В офисе Cirque du Soleil Rus висит большая карта России. Красными флажками на ней отмечены города, где уже побывал или планирует побывать цирк. География гастролей обширна: Москва, Санкт-Петербург, Казань, Екатеринбург, Киев. С момента основания в 2008 году Cirque du Soleil Rus привез в Россию четыре гастрольных шоу, которые посмотрели более миллиона человек. «Это какая-то магия: хоп, и тебе это удалось!» — так объясняет успех Наталья Романова, генеральный директор Cirque du Soleil Rus.

Когда Наталья Романова, выпускница экономического факультета МГУ, пришла в Johnson & Johnson, ей было 23 года. За 10 лет из торгового представителя выросла в директора по маркетингу. Ей дважды предоставлялась возможность поработать в Швейцарии и Великобритании, но Романова предпочла остаться в России со своей семьей.

В 2001 году Наталья родила второго ребенка и, пока была в декрете, размышляла, чем было бы интересно заняться дальше. Когда сыну шел четвертый месяц, к Романовой обратился за советом давний знакомый Андрей Милехин, владелец холдинга «Ромир». Бизнес испытывал трудности, связанные с кризисом роста, и тут пригодился опыт Романовой: она провела ряд структурных изменений, и через три года «Ромир» занял лидирующие позиции на рынке маркетинговых исследований. Следующие три года Наталья занималась компанией «Мириталь» (замороженные продукты), где тоже требовалась реструктуризация.

А в 2007 году Романова решилась открыть собственный бизнес и основала компанию Energy Sport в незанятой на тот момент нише — спортивном маркетинге. Начали со зрелищного мотофристайла, впервые привезли в Россию лучших зарубежных райдеров, три года подряд шоу собирали полный «Олимпийский».

— Как в вашу жизнь пришел цирк? 

— В 2008 году отец и сын Кохоны (Джордж Кохон — основатель McDonald's в Канаде и России, Крейг Кохон привел на российский рынок Coca-Cola. — Forbes Woman) решили привезти в Россию Cirque du Soleil. Крейг прилетел в Москву, чтобы прощупать почву, и так получилось, что совершенно разные люди посоветовали ему обратиться ко мне.

— Вы помните вашу первую встречу?

— Мне совершенно неожиданно позвонили из рекламного агентства, которое занимается McDonald's, и предложили встретиться с Крейгом. Вместо запланированных 30 минут мы проговорили три часа! Я влюбилась в идею и с головой погрузилась в новый проект. Это был конец марта 2008 года. В ноябре мы зарегистрировали российское представительство и уже осенью 2009 года привезли первое шоу — Varekai.

— Вы сразу приняли предложение возглавить Cirque du Soleil Rus?

— А никакого формального офера не было. У меня была своя успешная компания (Energy Sport), финансовая независимость. Но я интуитивно понимала, что за новым проектом большое будущее. Поначалу мне казалось, что я смогу совмещать свой бизнес и цирк. Когда в ноябре надо было регистрировать компанию, а сделать это можно было только при наличии генерального директора, пришлось им стать. Как говорится, требовались добровольцы — я сделала шаг вперед.

— Как вам удалось убедить монреальский офис в перспективности российского рынка?

— В мае 2008 года мы с Крейгом привезли в Россию всю верхушку цирка, включая президента и четырех вице-президентов. Ни в одну страну мира они не выезжали таким составом. За четыре дня им нужно было понять Россию, а главное, захотеть организовать здесь бизнес. Чтобы их убедить, мы решили поставить на быструю перемотку все изменения, произошедшие в нашей стране за последние 20 лет. (Кстати, я никому раньше об этом не рассказывала.)

Первый день задумывался как погружение в реалии 1990-х. Рейс Даниэля Ламара (президент Cirque du Soleil) задержали, багаж потерялся. Вместо англоговорящего сопровождающего его встретил угрюмый человек, косая сажень в плечах, не говорящий ни слова по-английски, ткнул пальцем в свои кряхтящие «жигули» и повез в какое-то кафе, где мы его поджидали. С перепугу Даниэль выпил полстакана водки.

Вице-президентам мы подыскали студентов-сопровождающих. В первый день они передвигались на метро, ели в столовых и посетили семьи студентов в спальных районах Москвы. Сейчас мне бы это не приснилось даже в кошмарном сне. А тогда я не осознавала высокий статус этих людей, не видела никого из них раньше, да и вообще не собиралась работать в Cirque du Soleil.

Следующий день по сценарию был началом 2000-х. Гости перемещались уже на такси, посмотрели Кремль, балет, сходили в цирк. На третий день мы посадили их на чартерный рейс в Санкт-Петербург. А в последний день повели вице-президентов в самые премиальные рестораны Москвы и объяснили, что значил весь этот креатив. Будучи людьми раскрепощенными, они наш подход оценили. И поверили, что мы сможем достойно представлять Cirque du Soleil в России.

— Когда вы решили стать частью этой компании и оставить Energy Sport?

— Сомнения отпали, когда через месяц мы с Крейгом посетили монреальский офис Cirque du Soleil. Побывав в зарубежных офисах Johnson & Johnson, я ожидала и здесь увидеть деловые костюмы и галстуки. А увидела бурлящий котел, живые эмоции, отсутствие штампов. Здание сконструировано таким образом, что ты все время можешь наблюдать за творческим процессом. Можно, к примеру, отвечать на мейл в своем кабинете на 4-м этаже и увидеть пролетающего мимо акробата. Или в столовой сидеть за соседним столиком с артистами в трико и клоунами в гриме. Эта творческая атмосфера электризует, затягивает. Я поняла, что вот этой сумасшедшинки мне и не хватало, захотелось стать абсолютной частью этого, устремиться с этим потоком дальше. Так я передала управление Energy Sport наемному директору, а сама занялась Cirque du Soleil Rus.

— Российский зритель воспитан на советском цирке. Не было опасений, что канадское шоу останется непонятым? Как вы формировали пиар-стратегию?

— За год до приезда первого шоу мы начали рассказывать о Cirque du Soleil в целом. Основанная в 1984 году уличными артистами, сегодня это одна из самых успешных корпораций в индустрии развлечений.

Мы рассказывали про живое пение и вручную сделанные костюмы, объясняли, почему никогда не было номеров с животными (в Канаде и многих других странах это запрещено) и почему на постановку одного гастрольного шоу тратится в среднем до $25 млн. Все номера в Cirque du Soleil объединены какой-то историей. Это тоже необычно для традиционного цирка. На Varekai пришли 160 000 зрителей. Конечно, сложно было рассчитывать на какую-то прибыль, но шоу не было убыточным. Уже в следующем сезоне продлили гастроли до полугода, вышли в регионы. Сейчас график российских гастролей расписан до 2015 года. Нас заметили, с нами считаются в Монреале.

— Вы стали продавать билеты через собственный сайт. Почему?

— Мы сознательно пошли на этот риск. Коллеги по цеху отговаривали: в России категорически нельзя продавать билеты электронным способом, доля интернета — не больше 25%. Мы внимательно выслушали и сделали по-своему.

Ты можешь привезти в Россию потрясающее шоу, не сделать ни одной ошибки в пиаре и маркетинге, но билетное агентство скажет тебе, что не продались билеты. А какие были наценки, облуживание, настроение у продавщицы? Возникает масса вопросов, на которые невозможно найти ответы. А мы хотели держать все ниточки в своих руках. И вы знаете, у нас получилось. Уже в первый год мы продали больше 60% билетов через интернет и контролировали 95% общего объема билетов.

— Как вам удалось привезти шоу Zarkana в Кремлевский дворец?

— Военная тайна. Наверно, мы с Крейгом ненормальные. Сначала придумываем несбыточные идеи, а потом ломаем голову, как их осуществить. На одном из совещаний в Монреале мы узнали, что готовится новое шоу, специально для легендарной нью-йоркской площадки Radio City Music Hall. Единственной сопоставимой площадкой в России был Кремлевский дворец. Эта идея, конечно, казалась безумием, но мы аккуратно стали искать встречи с теми, от кого зависело принятие решения. Удивительно, как Петр Михайлович Шаболтай, генеральный директор Государственого Кремлевского дворца, на первой встрече не сказал нет. Наверное, мы поступили правильно, когда принесли с собой карандашные наброски костюмов, декораций. Будучи человеком творческим, Петр Михайлович сразу оказался вовлеченным в магию создания нового шоу. Так, до последнего не веря, что это может случиться, мы  начали работать над договором. На все согласования ушел почти год.

— С какими сложностями столкнулись?

— Надо было снять 10-тонный световой мост, чтобы акробаты могли на нужную высоту подняться, а это практически невозможно, за всю пятидесятилетнюю историю его никто не снимал. Нужно было, чтобы за 10 дней разгрузились 70 грузовиков оборудования — тоже проблема, это противоречит комендантским нормам! И такого было много. Когда мы наконец поздравили друг друга с подписанием договора, кто-то из руководства Кремлевского дворца переспросил: «Подожди, Наташа, у нас что, эти два месяца помимо цирка ничего не будет? Такого же быть не может!» Теперь мы уже можем точно сказать — все получилось. За два месяца шоу посмотрели 350 000 зрителей.

— А ваши дети любят Cirque du Soleil?

— Конечно. Сын воспринимает его как часть нашего семейного уклада. Он всегда в курсе всех новостей, дружит с Крейгом и его детьми, обожает ходить на премьеры. Как-то в самолете я положила пресс-кит нового готовящегося шоу обложкой вверх. Сын срочно перевернул: «Мама, ты что? Это же еще нельзя никому показывать».

— Сколько времени удается уделять семье?

— В будни полноценно общаемся только за ужином. Мне очень повезло, что супругу нравится готовить (Сергей Кривоногов — директор рекламного агентства DDB. — Forbes Woman). Это доставляет мне огромное удовольствие и освобождает время на то, чтобы вечером пообщаться с детьми. У нас традиция: когда сын засыпает, я полчаса провожу с ним в комнате, и мы говорим обо всем, обсуждаем даже негативные моменты. Мы стараемся сделать доверительное общение нормой нашей семейной жизни. Потому что если ты не доверяешь самым близким людям, то кому тогда вообще можно доверять. Общаясь с сыном, я принципиально не подхожу к телефону. Неважно, кто там, я перезвоню. И сын это очень ценит. Поэтому даже когда я задерживаюсь на работе или возвращаюсь поздно из командировок, он ждет меня.

— На какое время поставлен ваш будильник?

— На семь, но просыпаюсь всегда раньше. По утрам приходится самой работать будильником. С семи до восьми, пока дочь и сын собираются в институт и в школу, в доме вихрь. Когда они уезжают, можно расслабиться, обсудить с супругом планы на день, прогуляться в саду. Мы переехали за город больше 10 лет назад. Прожив всю свою сознательную жизнь в Москве, я видела только асфальт, бетон и камни вокруг. Ну, может быть, замечала, что стало чуть теплее или холоднее, когда добегала от машины до офиса. А здесь вижу, как птицы строят гнезда, как распускаются листочки. Это, кстати, одна из причин, почему мы тратим время на пробки, на дорогу сюда: я бы не смогла так восстанавливаться в городе. А тут есть возможность подзарядить батарейки, переключиться, перед тем как отправиться … в пробку.

— Машину сами водите? 

— Да, и очень давно. Я получаю удовольствие от самого процесса, от контроля. Наверное, это уже такой пунктик в голове — всегда контролировать ситуацию. Люблю снегоходы, мотоциклы — раз я занималась организацией мотофристайла, должна была понять, как эта штука работает.

— Специально училась, на кроссовой трассе ездила.У вас нет водителя?

— Мне некомфортно ездить с водителем. Каждый раз я думаю, что его ждет семья, дети, а он вынужден задерживаться из-за меня. У нас есть семейный водитель, который работает с нами уже давно, стал близким для семьи человеком.

— Как вы восстанавливаетесь после рабочего дня?

— Перед сном стараемся погулять с супругом в саду, посмотреть на закат и восходящие звезды. Это очень успокаивает. Огромный позитивный заряд дает общение с собаками. Достаточно провести с ними 15–20 минут, и я чувствую себя отдохнувшей.

— Расскажите про ваших собак.

— Однажды, катаясь на горных лыжах во Франции, я прочитала в каталоге об удивительной и незнакомой породе. Мне казалось, что я все знаю о собаках, но о леонбергерах слышала впервые. В них меня привлекло все: большие, похожи на льва, добрые, любят детей.

Наш первый леонбергер стал жить с нами еще в квартире, мы так влюбились в него, что не смогли дождаться переезда за город. А переехав, не смогли остановиться. Сейчас у нас всего восемь собак — семь леонбергеров и корги. В прошлом году одна выиграла чемпионат мира. В 2003 году мы официально зарегистрировали свой питомник, чтобы профессионально заниматься разведением леонбергеров. Слава Богу, у нас есть все возможности дать питомцам достойную жизнь, показывать их, выставлять, чтобы у других людей появилось такое же счастье в жизни. И рождение щенков — это чудо. Мы потом общаемся со всеми их новыми владельцами долгие годы. Из чувства ответственности за своих питомцев я окончила кинологическую школу при Ветеринарной академии и курсы экспертов по породам собак, имею квалификацию судьи. Мы часто выезжаем на выставки собак в другие города и даже страны. У нас есть дом на колесах, оборудованный всем необходимым. Поэтому мы можем автономно перемещаться в любом направлении.

— Как проводите выходные?

— На конюшне. Лошади — еще одно мое увлечение. В 14 лет я собирала сэкономленные деньги от завтраков, чтобы приехать на Московский ипподром — единственное место, где можно было за один рубль покататься верхом на лошади. И это было большое счастье. Как только появилась финансовая возможность, в 1998 году я приобрела собственную лошадь. Его зовут Талант, английский чистокровный верховой жеребец. Мы с ним одна команда, понимаем друг друга на интуитивном уровне. Наше самое большое достижение — победа на этапе Чемпионата России по дистанционным пробегам. Тогда мы с ним обошли более 30 профессиональных участников. Когда у Таланта родился сын, я не смогла с ним расстаться. Сына зовут Талисман, он выступает очень успешно, входит в десятку самых сильных лошадей по конкуру Москвы в своей возрастной группе.

— Где чаще проводите отпуск?

— Раз в год обязательно выезжаем на море. Один из отпусков стараемся сделать познавательным, недавно разработали интересный маршрут по Латинской Америке, с рюкзаками, палатками. Надеюсь, уже в этом году сможем его реализовать.

— В монреальский офис часто летаете?

— Как минимум раза три в год. У нас с Крейгом сложилось правильное разделение труда: он отвечает за коммуникацию со штаб-квартирой, а я — за российское хозяйство. Сейчас мой внутренний часовой механизм заведен на 2013 год и тикает в ускоренном режиме. На следующий год мы запланировали три шоу — Michael Jackson, Alegria и Kooza — в разных городах. Когда устанавливается дата премьеры, начинается обратный отчет: надо успеть продумать все шаги, ювелирно собрать все винтики в механизм. А дальше либо успех, либо провал и права на исправление нет. Это своего рода испытание: сколько шариков сможешь удержать, только и успевай жонглировать.