19 мая 2010 года Эвелина Хромченко, возглавлявшая журнал L'Officiel в течение 12 лет, была уволена с поста главного редактора. Официальная формулировка в распространенном пресс-релизе: «… чрезмерное увлечение построением личной карьеры в ущерб журналу». Эта отставка вызвала общественный резонанс. Профессионалы модной индустрии опубликовали открытое письмо в поддержку Эвелины Хромченко, в котором, в частности, сетовали на типичность этой ситуации. Так ли это? В чем суть конфликта? Каково будущее экс-главного редактора и самого журнала. Эти и другие вопросы Forbes задал Эвелине Хромченко.
—Это правда, что причина вашего увольнения — прогул по причине съемок программы «Модный приговор»?
— Озвучена мне была именно эта формулировка, и у меня нет причин не верить в сказанное моим бывшим издателем. Но я пока не видела ни приказа, ни своей трудовой книжки, и если быть до конца честной, то и не хочу. Пусть этим занимаются профессионалы в области трудовых взаимоотношений. Как бы ни повернулась ситуация, мой бывший начальник добился своей цели — к нему я возвращаться точно не хочу. Я прожила в этом журнале более 12 лет, а в последние годы компенсировала съемки в «Модном приговоре» — 4-5 дней в месяц, два дня из которых приходились на выходные, — тем, что много лет подряд проводила на работе все уик-энды и праздники.
— Как вы можете прокомментировать фразу: «построение собственной карьеры в ущерб журналу»?
— Надо обладать богатым воображением, чтобы это прокомментировать. Я только напомню, что в любых моих так называемых нежурнальных проявлениях я всегда анонсировалась, подписывалась и упоминалась исключительно как главный редактор журнала L'Officiel, без этого я просто не соглашалась ни на какие проекты. Также хочется упомянуть о том, что во многих случаях именно мое руководство инициировало мою внештатную активность. Например, до того как в моей жизни появился «Модный приговор» на Первом канале, мой бывший издатель года два настойчиво требовал от меня какой-то телевизионной программы, ссылаясь на успех передачи «Дом с мезонином», который вела главный редактор журнала «Мезонин». Когда мне предложили участие в программе на Первом, мой бывший издатель был очень доволен и даже «грозился» выдать мне премию. К удивлению многих, через какое-то время неожиданно начались требования немедленно покинуть передачу. Я не буду гадать о мотивах этих требований, но могу отметить, что мой уход из телевизионной программы был совершенно невозможен в силу моих обязательств перед Первым каналом — и контрактных, и этических, и чисто человеческих… Кстати, обещанную премию мне так и не выдали.
— На каких условиях произошло расторжение договора между вами и издательским домом «Парлан»?
— Пока помимо пресс-релиза и комментариев моего бывшего издателя в прессе я никакой информацией не обладаю. Поскольку я заявления об увольнении по собственному желанию не писала, а он недвусмысленно высказывается в медиа, что уволил меня, наверное, можно доверять этой версии. В любом случае в моем бывшем кабинете уже сидит другой человек. А что касается условий… Я предпочитаю держаться подальше от людей, которые обещают золотые горы, а потом резко обо всем забывают. Время покажет, правилен ли был их расчет. Обсуждать с ними компенсации за неотгулянные отпуска или что-то еще, по моему глубокому убеждению, бесполезно.
— В бизнесе в случае досрочного расторжения контракта практикуется «золотой парашют» — есть ли он у главных редакторов?
—Я знаю о том, что во многих российских глянцевых издательствах существует понятие золотого парашюта для топ-менеджеров. Но в издательском доме, где я работала, золотой парашют, к несчастью, не практикуется, как и многое другое, что характерно для современных бизнес-структур.
— Как должны регулироваться отношения между владельцем и управленцем?
— Может быть, в нашем случае не хватало какого-то коллегиального органа управления, например совета директоров. Как правило, ничто так не успокаивает владельца бизнеса, как необходимость обсуждения своего очередного причудливого решения с советом директоров, прежде чем реализовать его в жизнь.
— Вы продолжите работать в глянце или собираетесь сменить формат?
— Так в этой истории отнюдь не глянец виноват — такое может произойти абсолютно в любом бизнесе. Это, если хотите, вопросы этики, воспитания, ответственности, что ли. И, конечно, правовой культуры. Я, несомненно, извлеку из случившегося урок и, где бы я ни работала, уже больше не допущу такой ситуации. Я не буду полагаться на годы взаимоотношений, на обещания, на то, что за меня говорят результаты работы. Даже героику труда нужно оформлять официально, как и отпуска. Так что моими трудовыми отношениями отныне будут заниматься профессионалы, а если потенциальному работодателю это не понравится, значит можно будет просто не начинать совместный проект.
— Вы продолжите карьеру наемного топ-менеджера?
— Почему бы и нет? Только теперь уже с учетом уроков, преподнесенных мне моим бывшим издателем. Так, в отпуск я буду уходить ежегодно, а не через раз, и не на пять дней, а как полагается, то есть когда это удобно моей семье, а не когда это позволяет производство. И перестану болеть «на ногах» — буду брать больничный, как все нормальные люди. И если внештатным авторам год не оплачивают гонорар, я не буду улаживать эту историю, а предоставлю все объяснения должнику. И не стану входить в положение малоимущего владельца, работая с половиной от необходимого количества сотрудников. И не буду творить чудеса с крошечным бюджетом. В общем, я постараюсь быть настоящим наемным топ-менеджером, который не путает наем с работой «на себя».
— Насколько, на ваш взгляд, женщины-управленцы в модной индустрии беззащитны перед собственником?
— Если бы эта ситуация была типичной, вероятно, она бы не вызвала такого резонанса. К счастью, это скорее исключение, чем правило. Однако я уверена в том, что моя история должна стать показательной для тех женщин-управленцев, которые, как и я, очень долго пестуют «свое дело» и, безумно любя свою работу, много спускают с рук работодателям. Доплачивают из своего кармана за командировки, посылают за свой счет букеты партнерам компании, сами оплачивают деловые обеды и, что самое прискорбное, верят на слово: «Ну что, ты мне не доверяешь, что ли?» Мой добрый совет: пусть этот мужской вопрос перестанет быть риторическим. И если в процессе документального оформления выяснится, что обещания начальника, в которые вы верили и на которые вы рассчитывали, — ваши женские фантазии, не надо удивляться. Пусть лучше ваши иллюзии будут разбиты, пока вы в силе, а не когда пора думать о пенсии.
— Что вы думаете о будущем журнала? Текущий номер сдавали еще вы?
— Июньский номер вышел с моей редакционной статьей, июль-август уже без нее, но план я прокурировала, да и портфеля хватит и на летний номер, и на сентябрь. Я всегда планировала заранее, так что многие рубриканты за год знают, что они будут делать, нужно только сделать выбор из списка возможностей, исходя из темы номера… Это и вправду крепко сделанный, заботливо заведенный механизм. Что будет дальше, трудно судить. У меня фантастическая команда, мои сотрудники всегда были лучшими на рынке, дай Бог чтобы новое руководство нашло к ним подход.
— Правда ли, что на ваше место назначена жена вашего издателя?
— Да, это правда. Я дважды снимала ее на обложки L'Officiel и считаю ее очень профессиональной моделью. Она полгода проработала директором моды журнала L'Officiel.
— Это было ваше кадровое решение?
— Нет, это было назначение, сделанное издателем.
— Вам удалось сделать влиятельный журнал о моде. Тем не менее: есть вещи, о которых вы сейчас жалеете?
— Пожалуй, больше всего я жалею о том, что мне так и не удалось поработать с нормальными, я уж не говорю о больших, «глянцевыми» бюджетами. Если уж моей команде фактически на коленках удалось сделать проект, который вы назвали влиятельным, то представляете, что бы было, если бы нам посчастливилось поработать в условиях, приближенных к тем, что показывали в фильме «Дьявол носит Prada»?..