Директор проекта «Арктический терминал» «Стройтрансгаза» Анна Рапп месяцами не покидала заполярную стройку — два года возглавляла строительство нефтеналивного терминала «Ворота Арктики» в акватории Обской Губы близ Ямала. Весной 2016 года отсюда отгрузили первую нефть. Старт дал по видеосвязи лично Владимир Путин.
Нефтеналивной терминал «Газпром нефти» «Ворота Арктики» расположен на полуострове Ямал в 3,5 км от берега в районе поселка Мыс Каменный. Терминал построен для отгрузки нефти с одного из самых крупных месторождения Ямала – Новопортовского, рассчитан на отгрузку 8,5 млн т нефти в год, а извлекаемые запасы месторождения превышают 250 млн т нефти и конденсата и более 320 млрд кубометров газа. После отгрузки нефть будут доставлять потребителям через Обскую губу, по Северному морскому пути танкерами в сопровождении ледоколов (в 2017 году для «Газпром нефти» построят два таких судна).
Рапп рассказала Forbes Women о жизни в Арктике, работе в мужском коллективе и почему из женщин получаются лучшие руководители.
— Как вы оказались в Арктике? Сразу взялись за проект или были сомнения?
— Сомнений не было. В конце 2013 года я работала в девелоперской компании Urban group заместителем директора по планированию и экономике. Строительство велось параллельно по нескольким крупным проектам жилой недвижимости, моей задачей было правильно распределять ресурсы. Работа была интересная, стабильная, но я почувствовала, что выросла. Попросила должность исполнительного директора, но мне отказали, я стала думать об уходе. В декабре 2013 года позвонила бывшая коллега, менеджер по кадрам «Стройтрансгаза», и сказала: «Анна Николаевна, для вас есть интересные проекты — космодром Восточный и Арктический терминал». Прошла собеседование, посоветовалась с мамой и братом, решила, что надо соглашаться, и в феврале 2014 года перешла в «Стройтрансгаз-М» (дочку АО «Стройтрансгаз»).
— Из недвижимости сразу в промышленное строительство?
— Не совсем. До девелоперской компании я долго работала в энергетической отрасли, в основном в структурах «Росатома». В 1998 году я закончила Обнинский институт атомной энергетики ИАТЭ по специальности «физик-эколог» и поехала за мужем на Смоленскую АЭС. В «Атомтехэнерго», которая занимается пусконаладочными работами на АЭС и не только, я проработала 7 лет. Начинала инженером лаборатории измерительной техники. В «Атомтехэнерго» занималась строительством АЭС в Китае в Ляньюньгане. Я решила туда поехать и за короткий срок переквалифицировалась в старшего инженера по системам вентиляции и кондиционирования.
— В этот раз муж поехал за вами?
— Нет. Дочка пошла в первый класс и на тот период осталась с мужем, а я уехала на полтора года в Китай. Тогда были зарплаты 7000 -18 000 рублей, а я зарабатывала 40 000 рублей. После Китая осталась в Москве, стала искать работу. Устроилась в «Энергокаскад», там я работала руководителем проектов энергетических объектов — строила котельные, мини-ТЭЦ, понижающие подстанции. Через некоторое время вернулась в росатомовский «Атомстройэкспорт», вела крупный проект – строительство подстанции «Молжаниновка».
— Почему меняли работу?
— В основном потому, что хотела заниматься интересными крупномасштабными проектами. Я работаю в мужской отрасли, и мне как женщине было сложнее добиваться карьерного роста. В одной из компаний собственники, например, были не готовы доверить женщине финансы и руководство.
— Как выбрали между терминалом и космодромом?
— Я не выбирала. Решение принял на тот момент генеральный директор компании Николай Бухаров. Спасибо ему за доверие. «Стройтрансгаз-М» стал той компаний, которая дала мне карт-бланш. Под руководством нынешнего гендиректора Алексея Казьмина сформировалась сильная команда.
— Что именно вы делали?
— Задача была непростая – за две навигации (два летних сезона, не больше 77 дней каждый) построить в Обской губе — заливе Карского моря — в сложных климатических условиях морской отгрузочный терминал и обеспечить технологическую связь с берегом, с пунктом сбора продукта (нефть) Новопортовского месторождения. «Стройтрансгаз» управлял инжинирингом (проектированием), поставками и строительством на объекте.
— Почему оставалось так мало времени на строительство?
— Процесс проектирования и выбора технологии отгрузки был длительным. Я пришла в СТГМ в феврале 2014 года: уже пора начинать строить, а проектной документации и необходимых разрешений для строительства еще не было. Необходимо было решить эту задачу: наладить работу с проектным институтом, он у нас был крымский.
— А почему его выбрали?
— С ними заключили контракт еще до моего прихода. «Шельф» — профильный институт с 70-летним опытом проектирования в морском строительстве. В их портфеле платформа «Белый Тигр» во Вьетнаме, платформы в Каспийском море, Варандейский терминал для Лукойла.
— Не было ощущения, что за два года все успеть нереально?
— Нет, я сразу решила, что проект мне по силам, независимо от того, в какой он стадии. Было интересно: Арктика, «Газпром нефть», огромные инвестиции, подводное строительство. Я была уверена, что у нас в объединенной команде «Газпром нефть» и СТГМ все получится. С заместителем генерального директора «Газпромнефть Ямал», руководителем проекта со стороны заказчика, Владимиром Крупениковым, я считаю, у нас сложился хороший рабочий тандем. Мы разные по характеру, темпераменту, но дополняли друг друга. Это дало мощный эффект и результат. Он как руководитель, как мужчина взял на финише 100-процентное лидерство, за что я ему благодарна как женщина.
— Большую часть времени вы провели на Ямале?
— География проекта широкая – Москва, Тюмень, Симферополь, Голландия, Эмираты и, конечно, поселок Мыс Каменный на Ямале. В сезон 2015-2016 мы с проектной командой СТГМ и «Газпромнефть-Ямал» провели в Арктике семь месяцев: улетели на Мыс Каменный в сентябре 2015 года, а вернулись в мае 2016 года. Лично я приезжала в Москву лишь дважды: на Новый год и в марте. Так что больше двух третей всего срока я провела вне Москвы.
В Москве находится офис «Стройтрансгаз-М» и часть дирекции «Газпром нефти», отвечавшей за проект, в Тюмени – их основной офис, на Мысе Каменном — строительство, в Симферополе — проектный институт, а в Голландии основной офис компании Bluewater – инжиниринг и поставка основного оборудования — нефтеналивного терминала башенного типа (ALTS). Сам терминал был изготовлен верфи GPS в Абу-Даби. Мы летали туда, чтобы проконтролировать все лично.
— Что сделали иностранные субподрядчики?
— В навигацию 2014 года «Мордрага» при помощи судна «Станислав Юдин» установила в акватории Обской губы темплейт (направляющая рама весом 296 т для погружения свай) и забила сваи длиной 90 м, можно сравнить с домом высотой в 30 этажей. В 2015 году эта же компания с привлечением судна «Олег Страшнов» смонтировала сам терминал (ALTS) общим весом более 7 000 т Российский подрядчик «Межрегионтрубопроводстрой» уложил в две нитки подводную морскую трубу длиной 7,8 км и питающий шлангокабель 6 кВт.
— В 2014 году Россия и многие российские компании попали под санкции. Вам стало сложнее работать с иностранцами?
— Часть оборудования (комплектующие ALTS) была в санкционном списке, но Bluewater обеспечили поставку в срок.
— А за счет только российских технологий такой проект можно реализовать?
— Да. У нас есть и технологии, и мощности для такого проекта, вопрос только в сроках. Терминал построили бы только через 5-6 лет. За год сварить такую платформу на тот момент никто, кроме Bluewater, не мог.
— Стоимость проекта менялась? В 2014 году цены на материалы из-за скачка курсов выросли в два раза.
— Покупка иностранного оборудования была законтрактована до 2014 года. СТГМ не вышел за рамки бюджета и построил по смете в соответствии с контрактом.
— Перед тем, как взяться за этот проект, смотрели подобные терминалы в мире?
— За несколько лет до перехода в СТГМ у меня была командировка на Сахалин. В один из дней мы поехали по побережью, там я впервые увидела наш терминал. В порту Де-Кастри стоит аналог: нефтеналивной терминал башенного типа с подключением подводной трубы. Сахалинский терминал отличается от арктического металлоемкостью и обслуживанием.
Обская губа – это место соединения двух рек: Таз и Обь. Вода практически пресная, плотность льда из-за этого выше, поэтому и металл был подобран особый – арктическая сталь, чтобы защитить терминал от движения льда и торосов. Так он сможет выдержать любые нагрузки.
— За рубежом есть аналоги терминала?
— Таких терминалов в мире всего два («Ворота Арктики» и упомянутый выше в порту Де Кастри), и находятся они в России. В основном строят нефтеналивные платформы, которые, как правило, располагаются на больших глубинах, далеко от берега. Получается небольшой город в море. Там люди живут, работают и отдыхают. Терминал «Ворота Арктики» расположен недалеко от берега, где глубины всего 10-12 м. Он работает автономно.
— Сколько человек работало под вашим руководством?
— В 2014 году в период навигации в проекте было задействовано более 400 человек, проект обслуживало 21 судно морского флота. В 2015 году во время монтажа терминала – 800 человек и 33 корабля. Проектная дирекция СТГ в июле 2014 года насчитывала 54 человека, но в итоге осталось 37. Некоторые не выдержали нагрузки и ушли. Все они хорошие технические специалисты, но проект и работа на первом плане — это не для всех, кроме того в Арктике тяжелые условия. Поэтому при подборе персонала приходилось смотреть не только на профессиональные качества людей. Нагрузка была очень высокая.
— Вы долго привыкали к условиям жизни в Арктике?
— Жизнь в Арктике – это автономное плавание, к этому невозможно привыкнуть. Ты находишься в условиях, когда все время холодно, ты всегда в спецодежде, картинка вокруг всегда одна — она или белая зимой (это лучший вариант) или серая (летом). Не хватает кислорода из-за отсутствия растений. На Мысе Каменном есть несколько магазинов. Население поселка примерно 800 человек, за счет строителей оно выросло почти до двух тысяч.
— Как вы проводили границу семья-работа?
— Этой границы на таких проектах нет, потому что работа занимает все время. В навигацию 2015 года, мне кажется, я забыла обо всем, кроме работы. Я вынуждена была обозначить эту грань своим близким: надо потерпеть, отдыхать будем после сдачи объекта, потому что такие проекты бывают раз в жизни.
— Коллектив был в основном мужской?
— Да. Но в проектной команде, которая находилась на Мысе Каменном, были девушки-сметчицы и техадминистратор, моя помощница Екатерина Эдишеридзе.
— Сложно было управлять мужчинами?
— Нет. Первое время некоторые меня не воспринимают всерьез, но это быстро проходит. Главное показать, что ты — профессионал.
По-моему, руководители в целом из женщин интересные, результативные и не менее эффективные, чем мужчины.
— Дочка у вас тоже руководитель?
— Я стала руководителем, потому что так сложилась жизнь. В следующем году дочь уже закончит университет, будет заниматься международными перевозками. По характеру она сильная, как и я. Посмотрим, как у нее сложится.
— Что бы вам еще хотелось сделать дальше, после завершения проекта и отдыха?
— Я реализовала уже много разных проектов, карьерный рост мне уже, наверное, не интересен – куда дальше? Следующее наградное письмо (за строительство терминала Анна Рапп получила благодарности от главы «Газпрома» Алексея Миллера и «Газпром нефти» Александра Дюкова — Forbes) хочу получить уже лично от президента России за успехи в чем-то созидательном, и знаю — так обязательно будет.