«Стою я чего-то или нет?»

Покорив за 12 лет карьерную вершину инвестиционного отделения J.P. Morgan, Наташа Цуканова ушла из банка и основала собственную компанию — Xenon Capital Partners. Сегодня ее деятельность сосредоточена на российском энергетическом секторе (прямые инвестиции и финансовое консультирование), она все реже работает в выходные и старается как можно больше времени уделять семье.

Одни считают вас финансовым гением, который блестяще проводит самые сложные сделки, другие — акулой инвестиционного бизнеса. Что вы думаете о такой репутации?

Наташа Цуканова В том, что вы сказали, я, честно говоря, не вижу никакого противоречия, воспринимаю это позитивно: значит, люди понимают, что я могу работать жестко. Я живу в очень конкурентной среде. В J.P. Morgan за мной стояла большая структура, сейчас я вышла в открытое море, и наступил момент истины. Пришло время доказать: стою я чего-то вне глобального банка или нет. Конечно, если что-то получается, всегда найдутся те, кто скажет: «Ей просто повезло».

Ваш офис на 14-м этаже, J.P. Morgan — этажом ниже. Когда вы покинули компанию и за вами ушла лучшая часть команды, как это было воспринято банком?

Н. Ц. Если вы работаете в такой корпорации достаточно долго, то со временем должны стать бюрократом (в хорошем смысле), управленцем. Не уверена, что это моя сильная сторона. Я умею и люблю именно проводить сделки, у меня это хорошо получается. А то, что со мной ушла часть команды (в России эта ситуация вызвала какой-то нездоровый интерес), — это абсолютно нормально, обычная практика на Западе. Мы образовались по сценарию финансового бутика: небольшая группа опытных партнеров решила начать независимую деятельность и сосредоточиться на одном узком секторе (энергетика). А вот клиентов никаких не уводили: это не принято.

У меня хорошие отношения с бывшими коллегами. В частности, я член правления Kerogen Capital Limited, гонконгского нефтегазового фонда прямых инвестиций с активами на $1 млрд. Им управляют люди, с которыми я раньше работала. А то, что мы этажом выше, — это просто случайность. Мы арендовали офис еще до того, как сюда заехал J.P. Morgan.

У вас такой красивый белоснежный офис — эти воздушные дизайнерские светильники, яркие кресла, округлые стеклянные перегородки. В прошлом году вы получили номинацию Best Office Awards 2012. Вся эта красота для сотрудников или для клиентов?

Н. Ц. Мы хотели создать такой офис, в котором будет приятно работать. Мы живем вокруг сделок, расписание зависит от того, в какой стадии они находятся. Сегодня, например, день очень спокойный. А когда закрываем проекты, все ограничения снимаются и команда работает 24 часа — как, например, когда закрывали сделку, которой я особенно горжусь, по приобретению 26,43% в «Энел ОГК-5» («Сделка 2012 года» по версии журнала Finance Monthly. — Forbes Woman). В дизайне офиса, признаюсь, моя заслуга не очень велика, хотя, конечно, со мной все обсуждали. Очень помогли директора: Станислав Сон и Шарлотта Филлипс.

Как вам удавалось все эти годы совмещать режим инвестбанкира, когда работа занимает в среднем по 12–14 часов в сутки, с семейной жизнью?

Н. Ц. Муж говорит, что я его актив, и на 12 лет он меня отдал в аренду J.P. Morgan. Не представляю, как он выдержал. У нас есть семейная шутка. Мой муж дружит с мужем телеведущей Кати Андреевой. Однажды они встретились, нет ни меня, ни Кати. И Душко Перович говорит: «Вот видишь, Игорь: и твоя жена работает, и моя. Ну что же делать с этими женщинами?» А Игорь ему: «Слушай, Душко, у тебя преимущество, ты по крайней мере можешь включить телевизор и посмотреть». Для женщины работать в инвестбанке очень сложно. Самое обидное, когда ты понимаешь: что бы ты ни сделала, ты все равно окажешься позади мужчины. А если ты русская, тебе еще меньше доверия. На такую работу можно наниматься, только если имеешь полную поддержку семьи. Что бы ни произошло на работе, муж и дети — моя крепость. Есть женщины, у которых нет семьи, и они всю себя посвящают работе, но, честно скажу, я бы так не смогла, сил бы не хватило.

Как вы познакомились с мужем?

Н. Ц. Я училась на экономическом факультете МГУ, на кафедре экономики зарубежных стран, на отделении политэкономии. В роду у нас все были экономистами, поэтому в выборе профессии нет ничего удивительного. Но особой любви с политэкономией у меня не случилось. Заметив это, знакомая родителей, преподавательница МГУ, посоветовала посещать семинары знаменитого профессора Энтова в Институте мировой экономики и международных отношений Академии наук. Я пришла туда на втором курсе; в секторе была потрясающая обстановка, мы занимались международными экономическими теориями, читали все западные книги, которые в то время еще не преподавали в университетах. Там я и познакомилась с Игорем. После МГУ поехала учиться в Гарвард, выиграла стипендию для международных студентов. Когда вернулась, мы поженились. В прошлом году отметили 20 лет свадьбы. Старшему сыну Никите сейчас 19 лет, дочке Кате — 10, Савве — 5 месяцев.

Кто помогал с детьми? Бабушки, няни?

Н. Ц. Мы сразу организовались по западному принципу. У меня, к сожалению, очень рано умерла мама, и, поскольку бабушек рядом не было, помогали няни. Мы переехали в Лондон, когда Никите было четыре года, и с тех пор там и живем. У воспитания детей в Англии много преимуществ: институт нянь здесь существует десятилетия, все отлажено, никакого сравнения с Россией. Еще нам очень повезло, что у детей замечательные крестные. У дочки, например, — Таня Веденеева, она играет колоссальную роль в ее жизни.

Вопрос о правильном балансе между работой, дополнительными проектами и отдыхом с семьей встает постоянно, и времени всегда не хватает, но я уверена, что виной этому только моя собственная неорганизованность. В сентябре я родила третьего ребенка. Маленький Савва никак не изменил и не нарушил баланс нашей жизни. Работу я не прекращала (благо есть скайп, телефон), просто первые шесть недель не выезжала из Лондона. У Саввы совершенно чудесная няня Фиона, которая занимается только новорожденными детьми — и занимается просто виртуозно. При такой поддержке грех жаловаться. Я регулярно летаю только в Москву (в обычном режиме нахожусь здесь каждую неделю с понедельника по четверг), изредка бывает Казахстан, Азербайджан, Гонконг. Много встреч и переговоров проходит в Лондоне.

Не утомляют ли вас перелеты? Что делаете на борту?

Н. Ц. Работаю и слушаю музыку. У меня хронически не хватает на все времени, поэтому я обожаю летать: это четыре часа, когда нет телефона, но есть компьютер, распечатки, наушники и никто не отвлекает. Не знаю, как бы все успевала, если бы не летала.

Как вы отдыхаете?

Н. Ц. Обожаю спорт, занимаюсь каждый день, всю жизнь. Бегаю утром по 10 км, а если совсем нет времени — в очень быстром темпе 15–20 минут. В выходные играю в теннис. В лондонском теннисном клубе недалеко от дома проходит важная часть нашей жизни.

Еще я очень люблю музыку, играю на пианино, сама и вместе с дочкой. Люблю готовить, училась у бабушки. Она родилась в 1901 году, ходила в гимназию при царе, видела жизнь до революции и после, и все рецепты у нее были на три случая: на время хорошее (до революции), на время советское и на время военное. Любимое блюдо мужа — ягненок на ребрышках. Я всегда сама выбираю продукты, это ключевой момент. Точно знаю, где купить свежее мясо, рыбу, овощи. В выходные мы часто приглашаем друзей на ужин, устраиваем музыкальные вечера.

А как проводите время с детьми?

Н. Ц. В J.P. Morgan я часто работала в субботу и воскресенье. Когда, например, у тебя сделка на Ближнем Востоке, ты просто обязан там быть. А сейчас практически все свободное время провожу с детьми. Каждое воскресенье мы ходим на выставки, в оперу, на балет или концерт Лондонского филармонического оркестра. Старший сын сейчас в Америке, учится в Йельском университете, но, когда приезжает, мы обязательно вместе. Зимой улетаем в теплые страны, чаще — на Мустик (Новый год отмечали там, с детьми и многочисленными друзьями, это абсолютный рай и, главное, нет связи), летом отдыхаем во Франции.

Наш первый ребенок рос очень ответственным и самостоятельным. Сейчас я замечаю то же самое за своей дочкой. Мне кажется, глядя на старшего брата, который хорошо учился в Итоне, она тоже стремилась соответствовать, найти свою нишу. С пяти лет она занимается музыкой — начала совершенно случайно. Однажды ко мне в гости пришла знакомая, преподавательница скрипки. Она пять минут видела Катю, а потом неожиданно позвонила и сообщила мне, что в сентябре у них первый урок. Я переспросила: «Первый урок чего?» — «Скрипки, неужели ты не видишь, что Катя — прирожденная скрипачка». Дочка занимается в Королевском колледже музыки, в прошлом году выиграла конкурс Golden Strings of America и выступала в Карнеги-холл. Она еще совсем маленькая, и, будет ли играть через десять лет, не знаем. Но в любом случае музыка полезна для девочек.

Насколько я знаю, в Итонском колледже есть именная стипендия Цукановых…

Н. Ц. Да, мы предоставляем каждый год три полных стипендии для школьников, а муж входит в состав Комитета по развитию Итона, так что мы активно участвуем в делах школы и после того, как наш сын закончил там образование. Нам повезло: мы можем обучать своих детей в хороших школах, сам факт, что у нас трое детей, — это уже счастье. Поэтому возник порыв делать что-то и для других. Я глубоко верующий человек и считаю, что все возвращается бумерангом.

Если уж говорить откровенно, мы работаем в такой отрасли, где люди получают несоразмерно много денег. В Англии практически все школы платные, поэтому мы и решили создать пул стипендий для детей из России и СНГ. Сейчас охватываем 20 школ, и, если в какой-нибудь из них появляется талантливый ребенок, который достоин учиться, но семья не может оплатить обучение, мы готовы помочь.

Вы с Игорем оба финансисты, но при этом активно поддерживаете проекты в сфере искусства и музыки. Как вы пришли к этому?

Н. Ц. Как бы правильнее объяснить: конечно, сделки — это хорошо, но, наверное, большинство из нас хочет в жизни сделать что-то еще. В 2007 году мой муж продал свою компанию «ЦентрИнвест Груп» и сейчас занимается продвижением и поддержкой русского искусства в России и за рубежом. В частности, организованная им выставка «Из-подо льда: Московское неофициальное искусство 1960–1980-х годов», которая сейчас проходит в лондонском культурном центре Saatchi Gallery, — это первая выставка русского искусства послевоенного периода такого масштаба на Западе. За первые два месяца ее посетило более 300 000 человек (или в среднем 5000 в день), что является одним из лучших показателей за последние три года по всем проведенным в Лондоне выставкам. Интерес огромен. И я не только своими сделками горжусь — для меня это тоже очень важно и приятно.

Если бы я не пошла на экономический факультет, то стала бы, наверное, пианисткой. Моя бабушка любила повторять: если даже все совсем плохо, но ты умеешь играть на пианино — всегда сможешь заработать на кусок хлеба. Поэтому меня с четырех лет учили музыке, на всякий случай, подход был утилитарный. Я вхожу в Совет директоров Лондонского филармонического оркестра и в Наблюдательный совет Королевской оперы и отношусь к этому как к колоссальной ответственности и чести. Когда я ушла из J.P. Morgan, появилась возможность немного распоряжаться своим временем и посвятить часть времени помощи оркестру и опере. Из семейного Фонда Tsukanov Family Foundation мы поддерживаем русских музыкантов и постановщиков. Например, в Лондонском филармоническом оркестре — кафедру дирижера Юровского, неустанного «пропагандиста» русской музыки. В этом году спонсируем в Ковент-Гардене новую постановку Ратманского. В России мы много лет поддерживаем фонд Спивакова. Это необыкновенная организация, без их поддержки тысячи талантливых детей не могли бы заниматься музыкой.

Вы известные коллекционеры картин. Какие работы собираете?

Н. Ц.  Это на 100% Игорь. Я здесь просто жена: очень люблю и поддерживаю. Игорь давно занимается русской живописью 60–80-х годов ХХ века, собрал одну из крупнейших в мире коллекций этого периода.

Что вы обычно дарите друг другу на праздники? Картины?

Н. Ц. Это секрет, про мужа не буду говорить. А дети — с ними ведется большая работа. Мы очень строгие родители. Подарки дарим умеренно. Например, на Новый год дочка получила наушники. В британском обществе не принято кичиться достатком. Это хорошо видно на примере школьников и школьниц в лучших частных школах — то, как они одеваются, как проводят дни рождения и какие им дарят подарки, скажет вам все про их родителей. Когда сын поступил одновременно в Оксфорд (где плата за обучение относительно небольшая) и в Йель (где нужно платить по полной программе) и выбрал Йель, мы предложили ему взять у семьи заем на оплату обучения. Бюджет сына ограничен, и поэтому он, конечно, летает экономклассом, думает о расходах и стремится работать в учебное время в кампусе и во время каникул, как и многие американские студенты. Это принципиально важно.

Записала Халима Мирсияпова