Коридоры власти

Ольга Голодец,

Заместитель председателя Правительства РФ о своих принципах в бизнесе и власти.

Серьезных ограничений при переходе из бизнеса на госслужбу и наоборот не существует. В этом я убедилась на собственном опыте. Правильная система госуправления работает так же, как хороший бизнес. Стена проходит не между бизнесом и госслужбой, а между профессионализмом и непрофессионализмом.

Для меня очень важно находиться на своем месте, заниматься любимым делом. Где бы мне ни приходилось работать — в бизнесе или в региональных и федеральных структурах — везде моя деятельность связана с человеком, его уровнем жизни, эффективной работой социальной сферы.

Система взаимоотношений схожа в бизнесе и на госслужбе. Всегда и везде существуют противоречия между социальным и финансовым блоком. Например, когда мы работали вместе с Львом Кузнецовым (сейчас он губернатор Красноярского края) в «Норильском никеле», то нам приходилось часто спорить. Я занимала пост заместителя гендиректора по социальным вопросам, а Кузнецов возглавлял финансовоэкономический блок. Но наши рабочие разногласия остались только как предмет для дружеских шуток. Подобные споры — данность, к которой надо относиться спокойно.

Конечно, бизнес, в отличие от власти, имеет уникальные преимущества по быстроте принятия решений. В бизнесе есть четкие механизмы развития и продвижения любого проекта. Государство же вынуждено действовать иначе, часто забюрократизированными способами. Иногда ситуация доходит до смешного: работники за бумажными потоками по сути теряют реальную цель, забывают о человеке. Для себя одной из ключевых задач на госслужбе считаю перенастройку системы — каждый сотрудник социальной сферы должен понимать свои актуальные задачи и использовать все имеющиеся ресурсы для их выполнения.

С точки зрения среды общения госслужба дает даже больше возможностей. Сегодня я могу по работе контактировать с потрясающими людьми и из бизнеса, и из культуры, и из науки. К примеру, общение с Валерием Гергиевым, Ириной Антоновой, Денисом Мацуевым — уникальная и неповторимая возможность. Я стараюсь услышать ожидания профессионалов, ориентироваться на их опыт и видение перспектив развития. Скажем, Валерий Гергиев выступил с блестящей инициативой по развитию школьного музыкального образования. Софья Троценко сформулировала подходы к дополнительному образованию горожан. Я внимательно слежу за проектами Филиппа Бахтина, занимающегося детским летним отдыхом. Подобные примеры могу приводить очень и очень долго.

Для меня переход из бизнеса на госслужбу, а затем с московского уровня на федеральный стал переходом на другой уровень ответственности. Сложность задач поменялась, их стало больше. Переход на более высокую ступень для меня — новый профессиональный вызов. Вместе с тем я сожалела, что уже через год с небольшим пришлось уйти из столицы: мы только начали реализовывать программы преобразований в социальной сфере. Первый год ушел на то, чтобы разобраться с ситуацией, создать новые механизмы управления, собрать команду. Теперь пришлось начинать все заново, но уже на уровне всей страны. Тем не менее я очень ценю уникальный опыт работы в правительстве Москвы, опыт работы с Сергеем Собяниным. Человек, который принимает окончательное решение, всегда играет ключевую роль. Именно от него зависит, будут ли члены команды работать на одну цель.

Любая система — от школы и небольшой фирмы до региона или целой страны — зиждется на человеческом потенциале. В здравоохранении, в образовании, в культуре есть серьезные скрытые возможности для роста. В стране много талантливых врачей, учителей, работников культуры, которые способны дать новый импульс развития социальным отраслям. Наша задача — создать правильные механизмы, которые дадут людям возможность реализовываться.

Умение слушать гражданское общество необходимо. Много решений, которые мы внедряли в Москве, да и на федеральном уровне, подсказало именно общество. Например, инициатива создания в Москве института главных врачей пришла не сверху, а от самих врачей. Когда волонтеры из попечительского совета Морозовской больницы в Москве на встрече спросили: «Почему больницы тратят деньги благотворителей на то, что должно закупаться государством?», мне пришлось серьезно разбираться. И оказалось, что нерадивым руководителям проще решать вопросы с закупками или с ремонтом на деньги попечителей, чем связываться с бюджетом. Мы передали попечителям все направления трат, и теперь они видят, где необходима помощь благотворителей. Уже перейдя в правительство, я поддержала идею создать совет попечителей на государственном уровне.

Еще один пример — дополнительное образование в дошкольных учреждениях. Программа, когда учащиеся музыкальных школ приходят в детские сады и рассказывают об инструментах, оказалась крайне полезной с точки зрения восприятия культуры маленькими детьми. А когда сами родители, которые играют и поют, устраивают занятия в детском саду, дети получают больший импульс в развитии, чем от обычного программного курса. Надо открыть двери садов и школ для интересных и талантливых родителей, желающих передать свои умения и опыт детям. Эта идея активно поддерживается всем гражданским обществом.

Система управления в нашей стране — патриархально мужская, здесь нет никаких иллюзий. И женщинам в ней иногда сложнее действовать, чем мужчинам. Некоторые вещи, которые мне кажутся очевидными, мужчинам приходится подробно объяснять, а где-то наоборот: мне что-то кажется неочевидным и надо внимательно включиться, чтобы принять стандарты мужской игры. У мужчин своеобразная система ведения диалога, другая система коммуникаций. Женщины между собой все-таки иначе разговаривают.

На работу я одеваюсь соответствующе, настраиваюсь на рабочий лад. По магазинам хожу только во время отпуска. Люблю разные аксессуары, у современной деловой женщины их выбор расширился за счет гаджетов, например чехлов для iPad. Одежду я выбираю сама, без помощи стилистов. У меня нет определенных любимых марок, мне нравится выбирать среди коллекций разных брендов. Любимые цвета в одежде продиктованы профессией — белый, синий, черный. Брюки принципиально не ношу. Я ценю в себе женщину.

Времени на семью — у меня две дочери и пока трое внуков — после перехода из московского правительства в федеральное стало гораздо меньше, хотя и тогда было не так много, как хотелось бы. При этом семья дает мне серьезный эмоциональный заряд. В неоднозначных ситуациях, когда нужна поддержка, я тоже в первую очередь обращаюсь к семье и друзьям. Мне приходится часто летать, порой незапланированно, и это серьезная нагрузка. Но ведь карьера всегда сопряжена с отказом от чего-либо. Когда я работала в Норильске, в течение длительного времени жила отдельно от семьи, а дети прилетали ко мне из Москвы. Сейчас я стараюсь максимум свободного времени проводить с внуками — они дошкольники, мы вместе читаем сказки, гуляем, проводим детские праздники, ходим в театр. Кстати, я серьезно интересуюсь оперой, балетом, музыкой; по возможности, не пропускаю основные премьеры сезона.

Дочери всегда относились к моей работе с пониманием и уважением. Тем более я не единственный пример — мои родители отметили золотую свадьбу, но при этом моя мама была профессионально успешна. Состоялась в работе и моя сестра, которая создала прекрасную семью. Важным для меня примером была бабушка, прожившая яркую и энергичную жизнь.

При всем сумасшедшем графике я обязательно найду три часа в неделю для занятий спортом. Хожу на хореографические занятия, с удовольствием играю в теннис, плаваю и окунаюсь в проруби.

Принципы Ольги Голодец

1. Не изменяйте своему призванию. У меня было много соблазнов по жизни. В трудные годы мне предлагали работу, где уровень оплаты труда превосходил в разы мой доход. Муж тогда тоже получал немного, а мы растили двоих дочерей. Но я решила не изменять своей профессии, которую я искренне люблю, и впоследствии не пожалела об этом. 
2. Правильный выбор профессии. Уверена, что он должен быть основан на личных склонностях, интересах. Не стоит быть излишне циничным. Многие люди на стадии выбора профессии отмахиваются от своих дарований, считая их просто хобби. Один мой знакомый все детство играл в доктора. А когда вырос, поступил на экономический факультет, потому что это было модно и так хотели родители. И вот однажды на дружеских посиделках он признался: «Об одном жалею — что не стал врачом». Самое главное — помочь каждому таланту выпестоваться. Это касается и детей, и сотрудников. Надо уметь подчеркнуть сильные черты человека, поручить ему те области, где он станет локомотивом для остальных. А по тем компетенциям, где он слаб, перераспределить обязанности.

1. Трудолюбие. Только упорный постоянный труд с утра до ночи и готовность к отказу от многого ведут к настоящему успеху. Было время, когда я годами не была в отпуске. Семья относилась с пониманием, я очень благодарна за это. Я встречала немало успешных людей, и каждый из них был вынужден чем-то поступиться на пути самореализации. 
2. Совершенствуя сильные стороны, не забывайте о слабых. Даже если вам с детства не нравится выступать публично,  можно научиться делать вполне качественные презентации. У настоящего профессионала не должно быть очевидных слабых мест. 
3. Оставайтесь женственными, дорожите тем, что даровано природой — и в работеи в жизни. 

Записали Ирина Телицына и Юлия чайкина

Александра Александрова

Глава Управления государственной службы и кадров Правительства Москвы о мотивации, неравнодушии и разнице корпоративных культур.

Бизнес не всегда позволяет ставить новые задачи.

Я человек активный и неравнодушный. Так было всегда. Мне не все равно, что делается в моей стране, в городе, во дворе. Даже когда мусорный бак портит вид из окна, я пытаюсь изменить ситуацию и обычно добиваюсь своего. Если вижу яму на дороге, фотографирую айфоном и посылаю фото на сайт www.dorogi.mos.ru. И всем советую делать то же самое. Иначе как в управах узнают, что ремонтировать? Я уверена, что для госслужбы важно, когда ты и правда хочешь сделать общество лучше. Но множество людей, которые хотят перемен, не готовы менять что-то своими руками. Они ограничиваются кухонными разговорами, что чиновники воруют, пробки замучили, подъезд грязный… А по мне, если говоришь, что все плохо, так сделай, чтобы стало лучше, — пойди работать во власть. Я и себе сказала: видишь, что генеральный директор какой-то компании был бы хорошим госслужащим, отличным главной управы, — приведи его в это кресло. И сделай, чтобы на государственном посту он работал так же эффективно, как в бизнесе. Вот что мне было интересно.

Когда в правительстве Москвы начались перестановки, я поняла, что там обязательно понадобится новый специалист по кадрам. Пора было создавать систему, которая позволила бы активным, нацеленным на результат менеджерам приходить во власть. И лично знала тех, кому по силам осуществить прорыв в любой области. И для кого лучшая мотивация — возможность реализоваться в масштабах такого города, как Москва, войти в историю! Еще я знала, что «эйчаров» нового типа среди чиновников нет и быть не может. И отправила свое резюме. В том, что меня взяли, важную роль сыграло оптимальное сочетание: я профессиональный HR, которым можно стать только в бизнесе, адаптированный к госслужбе работой в «Кадровом резерве».

Я пришла в московское правительство, когда команда только-только формировалась. Ритм работы оказался настолько высоким, что бюрократическая система не успевала реагировать. Поэтому никаких интриг, противостояния, реакции чиновничьей среды на «инородное тело» не было. Все в рамках рабочего процесса. Но сначала я многому удивлялась. Вот прихожу на работу, а в приемной уже сидят люди, которых я не вызывала и вообще не знаю. Я их спрашивала: вам назначали встречу? Если есть вопрос, говорила я, то пообщаюсь с удовольствием. Но тема разговора не может быть тайной. И просила не излагать мне никаких суперконфиденциальных просьб. Потом выяснилось, что сидение в приемной — это проверенная тактика хождения «в кадры»: сидишь-сидишь, а потом прорываешься к начальнику и улаживаешь свои дела. А дела были, как правило, узнать о наличии вакансий.

Сейчас мы публикуем все вакансии на сайте. И не важно, чей ты знакомый, потому что обязательные процедуры отбора одинаковы для всех. Бизнес и госслужба — совершенно разные корпоративные культуры. Бизнес четко нацелен на результат, деньги, прибыль. И мой хедхантерский бизнес очень жесткий, агрессивный. Я привыкла смотреть на работника с точки зрения его востребованности рынком. А на госслужбе критерии результативности гораздо сложнее и не так очевидны. Чиновники — исполнительные трудоголики. Если задача поставлена, она будет решена. Вопрос, с каким качеством. Я стала добиваться, чтобы у нас в управлении не было бездумно, формально выполненных заданий. Но оказалось, что, если чиновник чего-то не знает, он будет мучиться, делать «на коленке» и выдавать это за результат, но ни за что не обратится за помощью в соседний отдел. Мне говорили: «Так не принято, просить совета — проявление слабости и некомпетентности». Но я считаю как раз наоборот.

Еще отличие: отвечая на письма граждан, не принято было писать «благодарим вас за обращение» и подписывать — «с уважением». Мне приносили лохматое распоряжение прошлого века, где говорилось, что если ты уже написал «Уважаемый Иван Петрович», то в конце нельзя писать «с уважением». Срабатывала инерция. Еще я периодически нарушаю жесткую чиновничью субординацию. Поручу что-то сотруднице, а она рыдает. Спрашиваю: ты не можешь это сделать? Могу. А почему плачешь? Потому, что «придется сказать непосредственному руководителю, что действую в обход него». Но я же знаю, что эффективнее дать задание тому, кто с ним лучше справится! И так и буду делать.

В кадровом управлении правительства Москвы было по штату 70 человек, сейчас 51. Неэффективных руководителей пришлось увольнять. И тут все дело в том, как строить диалог. Я перечисляла задачи, стоящие перед московскими властями, и человек понимал, что не может предложить вариантов их решения. «Вы будете чувствовать себя некомфортно — зачем вам это? Давайте посмотрим, какие варианты для вас есть на рынке», — предлагала я. Правда, госслужащие считали внешний рынок труда враждебной территорией. Со многими я составляла первое в их жизни резюме, рассказывала о существовании сайта Hh.ru. То есть давала понять, что жизнь не заканчивается, а работы в Москве много.

Хорошо, что я женщина. Мужчинам важно не уронить авторитет, соблюсти понятия. А я хочу, чтобы собеседнику было комфортно. Могу улыбнуться, подстроиться под кого-то. И конечно, да — женские качества помогают мне в достижении целей. Попробовала, не работает — значит, пробуешь по-другому. Если я считаю, что проект важен, я готова заниматься им бесконечно.

К чиновникам-старожилам я относилась настороженно, но как-то на одном из тимбилдингов оказалась в паре с опытным сотрудником, нам надо было рисовать картину. Он сказал: «Спокойно, когда-то я был чертежником», и вместе мы справились. На самом деле многие из ветеранов госслужбы — чудесные люди, которые могут дать ценный совет.

Мой кабинет с массивным креслом казался мне темным. Когда люди в него заходили, они будто ниже ростом становились. Постепенно я и кабинет осветлила, и атмосфера изменилась. Секретарь говорит: люди в приемной сидят мрачные, а выходят — улыбаются.

У всех на слуху Сергей Капков из-за возрожденного парка Горького. А таких, как Капков, в правительстве Москвы сейчас много. Руководители департаментов Алексей Комиссаров, Алексей Немирюк... Целая плеяда молодых, компетентных, людей с хорошей энергетикой. И не надо быть опытным кадровиком, чтобы это заметить.

Записала Полина Санаева

Наталья Комарова

Губернатор Ханты-Мансийского автономного округа — Югры о «Стратегии 2030», нефти и неумении отдыхать.

Наше общество не допускает цивилизованных причин появления женщин во власти. Принято думать, что мужчина может стать политиком благодаря уму, таланту, а женщина — нет. Считается, что ее непременно кто-то продвигает. Как формируются слухи обо мне? Не знаю. Недавно услышала в чьем-то пересказе, что якобы я двоюродная сестра Светланы Медведевой. Вот от какого огня мог возникнуть этот дым? У меня есть правило, которое очень помогает, иначе можно сойти с ума. Я спрашиваю себя: «Это правда? Нет. Ты знаешь, что это неправда? Да. Твой муж этот или не этот? Точно знаю кто». Это главное. А на каждый роток не набросишь платок. Вот только близкие по-настоящему переживают, за это обидно.

Два года назад я стала губернатором Ханты-Мансийского автономного округа. Для большинства югорчан я малознакомая фигура. Меня часто спрашивали: «Наталья Владимировна, каким вы видите наш округ через 10–20 лет?» В принципе, как чиновник, я могла продекларировать: «В 2008 году была принята стратегия развития, там написано то-то и то-то, читайте». Но заинтересовалась: а почему люди, которые живут и работают здесь десятки лет, это спрашивают? Значит, они с этим документом не знакомы, не участвовали в его реализации?

В 2008 году, когда разрабатывалась эта стратегия, никто не подозревал, что наступит финансовый кризис. Поэтому в 2010 году возникла необходимость в корректировке курса. Было решено максимально привлечь общественность. Я убеждена, что мою работу нужно делать большим количеством рук, и надо было найти способ эти руки привлечь. Я хотела, чтобы люди активно включились в разработку стратегии, подумали сами, каким хотят видеть округ через 20 лет. Мы создавали самые разные площадки: и очные, и в интернете. И когда над «Стратегией 2030» стали думать и взрослые, и молодежь, я убедилась, как важно людям быть услышанными. За несколько месяцев мы получили больше 400 предложений. Я заранее предупредила, что каждое высказанное слово будет зафиксировано. Каждый должен видеть, что с его мнением считаются. Сейчас, когда предложения собраны, мы создаем общественные институты, которые будут контролировать реализацию «Стратегии». Такой подход, на мой взгляд, дает почувствовать каждому: это и моя личная стратегия. Не губернатора, не правительства и даже не Думы, а моя — жителя Югры.

Предложения от югорчан поступили самые разные, в общей цели сошлись: уровень жизни в округе должен быть выше, чем в других регионах, чтобы не замечать ни наших комаров, ни морозов. Я люблю приводить крайние примеры: почему Финляндия, где нет нефтяных месторождений, успешно развивает лесную индустрию и высокотехнологичные направления и живет лучше нас? Как сделать нашу экономику менее зависимой от нефти? Ханты-Мансийский автономный округ — один из самых лесных регионов России. Отрасль имеет большие перспективы. У нас есть уникальное кварцевое месторождение, которое может стать сырьем для высокотехнологичной, инновационной продукции. Нам неинтересно быть просто сырьевой базой. В то же время абсолютно понятно, что нефтяная компетенция остается за округом в силу количества запасов, сосредоточенных в регионе. Но мы должны выйти на диверсификацию. Не просто проедать доходы от ресурса, а вложить их в то, что даст возможность расти по другим направлениям. Насколько это реально? Абсолютно реально. Чтобы «мозги» не уезжали, надо создавать условия для лучшей жизни. Какие? Самые обычные — высокие зарплаты, безопасность, образование, здравоохранение, хорошую экологию. Созданы ли в округе эти условия? Нет. Несмотря на то что по каким-то показателям мы занимаем лидирующие места в России, в сравнении с продвинутыми странами нам есть над чем работать.

Как каменщику нужен раствор, мастерок, так мне — общение с людьми. Это мои рабочие инструменты, я нуждаюсь в них, без них не могу. Недавно летала в одно из крайних поселений округа — поселок Кормужиханка. Казалось бы, я уже все видела на бумаге, по отчетам я знала, что уровень благоустройства в этом поселении минимальный, намного ниже стандарта, но когда своими ногами прошлась по совершенно разбитым улицам и дорогам, когда своими глазами увидела, что самое современное здание 1960 года постройки, а газа в этом поселке вообще никогда не было, на меня это произвело сильное впечатление. Да не только из Кормужиханки, отовсюду — с любой улицы, из любой деревни привозишь «мешок багажа», которым можно по-хозяйски правильно распорядиться и хорошие дела сделать.

Иногда меня спрашивают, чем я занимаюсь помимо работы. Не знаю, хорошо это или нет, но я увлекаюсь всем сразу, всем, что интересно югорчанам. Раньше меня не интересовал биатлон, а сейчас он постоянно на языке. В последнее время в округе стал мощно развиваться хоккей — деваться некуда, будем «фанатеть», ходить на игры с шарфами и дудками. Люди считают, что, если губернатор не увлечен тем или иным видом спорта, значит толку никакого не будет. Поэтому я увлекаюсь и мини-футболом, и водным поло, и волейболом, и легкой атлетикой, и борьбой, и боксом. Ну вот, извините, нет у меня внутреннего стержня в этом отношении. Хожу ли я на эти мероприятия с супругом? Нет. Члены моей семьи — самостоятельные люди (муж — Комаров Вадим, музыкант, директор продюсерского центра «Трекрекордс студио», дочери — Наталия, юрист, и Ирина, специалист по связям с общественностью. — Forbes Woman), у них своя жизнь, и я максимально оберегаю их личное пространство. Скоро внуку исполнится два года. Мы не так часто видимся, как если бы я была бабушкой, которая живет рядом, в одном городе. Но я стараюсь в свободную минуту хотя бы одним глазком повидаться с малышом. И когда видишь, как этот маленький человек, несмотря на свой возраст, вес, статус, вдруг неожиданно заполняет собой все пространство, ничто не может остановить тебя в проявлении чувств. И я рада, что нормальные человеческие отношения присущи в том числе и мне.

Не могу поделиться опытом, как провожу отпуск, потому что он не позитивный. К сожалению, не умею отключаться надолго, и это неправильно. Недавно коллеги рассказали анекдот: в советское время на коллектив пришла путевка, всего одна. Народ начал обсуждать, кому же ее выделить. И тут один предложил: «А давайте отдадим путевку нашему начальнику, Ивану Сергеевичу Петрову. Пусть едет — заодно и мы отдохнем». Когда этот анекдот прозвучал, я поняла: отпуск — это не только мое личное дело, надо и о подчиненных подумать.

Записала Халима Мирсияпова