«110»: драма с Елизаветой Боярской, в которой преступление разделяет мать и дочь
В респектабельном лицее происходит трагедия: девочка Альбина сводит счеты с жизнью. Мать погибшей убита горем, но намерена найти виновных, подозревая, что дочь склонили к самоубийству. Руководство школы в ужасе: его пугают проверки следователей и угроза потерять «насиженные» места. Одноклассники девочки молчат, хотя кажется, что-то знают. Повлиять на ситуацию пытается школьница Алиса (Полина Цыганова), которая сперва упрекает окружающих за трусость, а потом и сама замолкает: она получает травму гортани и теперь не может издать ни звука.
Втянута в историю оказывается и мать Алисы — успешный адвокат Виктория (Елизавета Боярская). Ее нанимают представлять интересы подозреваемого — одноклассника погибшей. Отношения всех участников разбирательства накаляются до предела, но худшее только впереди. Потому что «110» — не только история про «кто виноват и что делать», но и вечный сюжет про преступление и покаяние. Однако дети не спешат брать ответственность за свои поступки, а взрослые — за своих детей.
Напоминающий запутанный детектив фильм Ильи Михеева на самом деле сразу же дает зрителю подсказку. Его название отсылает к 110-й статье Уголовного Кодекса, которая устанавливает наказание за доведение до самоубийства. Но это саморазоблачение не вредит замыслу картины: постановщика интересует не столько итог расследования, сколько то, в каком эмоциональном состоянии герои доберутся до него.
Непонимание, возникающее между персонажами, отравляет их мир. Остро реагирующая на трагедию Алиса мгновенно вступает в конфликт с хранящими хладнокровие сверстниками и взрослыми. Но если до одноклассников ей нет дела, то позиция матери ее пугает. У Виктории профессиональная деформация, она думает не об ужасе трагедии, а о рисках для тех, кто может попасть под каток системы, которая давно выстроена так, чтобы не находить настоящих виновных, а закрывать дела любыми методами. Из-за этого пропасть между Алисой и ее матерью растет в геометрической прогрессии, что подчеркивает визуальный ряд фильма.
Режиссер Илья Михеев и оператор Алексей Зайков намеренно выбирают сложные и дискомфортные ракурсы. Они то «вытесняют» героев в угол кадра, показывая, как пространство вокруг них пустеет, и его заполняет одиночество, то «роняют» горизонт, намекая на то, что в мире героев все перевернуто с ног на голову. Но еще эти решения помогают показать, какой раздражающей для героев стала «неудобная» беда.
«110» неожиданно рифмуется с сериалом «Трасса», который вышел в онлайн-кинотеатре Okko. Это история про судью из Санкт-Петербурга, чья дочь, сбежав из дома, пропадает на Кавказе. Мать отправляется на поиски ребенка и узнает, что девушки там исчезают регулярно, но никто с этим ничего не делает. Более того, местные даже зло иронизируют: хорошо, что пропала дочь судьи, может, хоть теперь зашевелятся. И шевеление действительно начинается по звонку «сверху». Поиск ребенка «отрезвляет» Светлану: она впервые видит настоящий мир за пределами своего красивого кабинета. Аналогичный процесс осознания проходит и героиня Елизаветы Боярской в «110». Только Светлана буквально теряет своего ребенка, а Виктория боится упустить связь с дочерью. При этом, несмотря на свои опасения, она соглашается защищать находящегося под подозрением одноклассника Алисы — выбирает комфорт и большие деньги, а не правду.
Несмотря на глубокий социальный посыл, чувствуется, что картина Ильи Михеева — дебютная. Молодой постановщик еще только ищет свой почерк и стиль. В своих предыдущих короткометражных картинах «Шалаш» и «Ия» он тоже исследовал проблемы юных (самому режиссеру 26 лет). «Шалаш» посвящен хулиганам, лишенным нормальных ролевых моделей и вынужденным находить их в бандитских сериалах. «Ия» рассказывает о девушке, которая отчаянно мечтает о любви.
Но если простить «110» некоторую затянутость, картина Михеева — важное высказывание о том, как мы разучились разговаривать и слышать друг друга. Алиса получает двойную травму: после страшной новости о гибели одноклассницы ее ранит реакция равнодушных взрослых, не способных испытать сочувствие. Вынося вердикт поколению 40-летних, Михеев намекает, что спасение лишенного эмпатии общества — дело молодых. В конце концов, именно непоколебимость замолчавшей Алисы оказывается оглушительно громкой. И помогает избавиться от немоты другим.