Как Эжени Коттон боролась за права женщин и мир, но не заметила репрессий
Один из санаториев Анапы не так давно носил имя француженки Эжени Коттон. Однако, скорее всего, мало кто из отдыхающих знает, кто это такая.
Личность этой женщины удивительна. Эжени Коттон, вышедшая из небогатой и очень простой семьи, стала крупным физиком, ученицей и подругой Марии Кюри, одной из первых женщин, ставшей профессором в престижном французском вузе. А потом ее жизнь круто изменилась: в годы Второй мировой войны Коттон помогала Сопротивлению, была уволена при режиме Виши — и в возрасте 64 лет перешла от науки к общественной деятельности, став соосновательницей двух женских организаций.
Дать всем девушкам образование
Эжени Фейтис появилась на свет в небольшом городке Субизе в семье мелких торговцев. На фасаде дома, где прошло раннее детство девочки, сегодня установлена мемориальная доска. Вот как рассказывала об этом доме сама Эжени: «Магазин, выходящий на улицу, подсобное помещение, где хранились глиняные горшки и которое летом служило столовой, с видом на долину, откуда были видны лодки, плывущие вверх по Рошфору...»
Идиллическая картина была разрушена крахом семейного бизнеса: после разорения семья была вынуждена поселиться в пригороде, а отец — наняться на работу коммивояжером.
Несмотря на неудачи, он, будучи республиканцем свободных взглядов, стремился дать дочерям — Эжени и ее старшей сестре Амели — достойное образование. Обе девочки отлично учились в школе. Одноклассники дразнили Эжени, называя ее «обожженным ртом» (в раннем возрасте на нее опрокинули кастрюлю с кипятком, после чего остался шрам у нижней губы), но на это она отвечала лишь новыми успехами в учебе.
В 1894 году старшая, Амели, поступила в Педагогическую школу в Ла-Рошели, а Эжени, которой в тот момент всего 13 лет, — в женский колледж в Ниоре, пройдя конкурс и получив стипендию. Два года спустя Амели умерла от брюшного тифа и была похоронена в Субизе. И тогда Эжени почувствовала на себе двойную ответственность. Она должна стать лучшей не только ради себя, но и в память об ушедшей сестре, и в утешение убитым горем родителям.
Ее отец торговал зерном и вином, выращивал цветы и продавал их на рынке. Мать брала заказы на шитье, семья с трудом сводила концы с концами. Но они оба как могли поддерживали дочь в ее стремлении учиться. Эжени училась изо всех сил — и преуспевала по всем наукам. «Когда на уроке космографии я узнала, что состав Солнца и звезд можно узнать, проводя спектроскопический анализ света, который мы получаем от звезд, я была поражена этим...» — впоследствии писала она. В 1900 году она получила диплом по литературе и математике и поступила в престижную Высшую школу Севра, где училась на педагога.
Вскоре в ее жизни произошла судьбоносная встреча: она познакомилась с супругами Кюри, которые взяли ее под свою опеку. Между ними возникла настоящая дружба — Мари и Пьер навещали Эжени на каникулах, Пьер учил ее кататься на велосипеде. А главное, они посвящали девушку в свои научные исследования. В 1904 году Эжени Фейтис, которой на тот момент всего было 23 года, получила должность помощника преподавателя в Высшей школе Севра. А в декабре 1907 года перевезла в этот город своих родителей.
Изначально Эжени настраивалась именно на преподавательскую работу. О том, чтобы заниматься наукой, проводить исследования, она лишь мечтала — в те времена это было уделом мужчин. Да, перед ее глазами был пример Марии Кюри, но это был единичный, уникальный случай. И все же благодаря поддержке друзей, выдающихся физиков Пьера Кюри, Пьера Вайса, Жана Перрена, она решилась двигаться вперед. Эжени получила факультетскую лицензию и начала самостоятельные исследования в лаборатории физической химии Сорбонны. По итогам она представила Французскому физическому обществу работу, посвященную парамагнетизму солей металлов.
Две войны
С Эме Коттоном, который был старше ее на 12 лет и к тому моменту уже являлся известным физиком, Эжени познакомилась в Высшей школе Севра, куда его пригласили читать лекции, еще в 1905 году. Но лишь в 1913-м состоялась их свадьба. Общность интересов, пристрастий, вкусов сделала этот брак долгим и счастливым. Несмотря на свои научные амбиции, Эжени в течение пяти лет родила троих детей, сознательно откладывая на время карьеру.
В 1914 году родился их первенец Эжен — отец, увлекавшийся эсперанто, называл его «Коттодино», что на этом языке означает «потомок Коттона». Счастливое событие совпало с началом Первой мировой. Эме Коттон активно участвовал в национальной обороне, разрабатывая вместе с Пьером Вайсом систему обнаружения вражеских орудий. Она так и называется: система Коттона — Вайса.
В 1917 году родилась дочь Минни (она умрет в 1926 году от аппендицита), а в 1919-м — вторая дочь Жаннет. Ожидая ее появления, Эжени радовалась окончанию войны и писала: «Я долго слушала севрские колокола... И поскольку недавно во мне зародилась новая маленькая жизнь, эти колокола мира наполнили меня глубоким волнением».
Вскоре после родов Эжени Коттон вернулась к работе. Она с блеском защитила диссертацию, в 1925 году стала доктором физических наук и продолжила преподавать в женской высшей нормальной школе. А в 1936-м приняла предложение министра национального образования Жана Зэя возглавить это учебное заведение. Целью Эжени стало дать девушкам возможность получать квалификацию и ученые степени по всем дисциплинам наравне с юношами. «Только позже я поняла, — писала она, — что стремление к эмансипации женщин было одним из аспектов демократизации режима».
Угрозу фашизма Эжени и Эме восприняли крайне серьезно. Они принимали в своем доме еврейских ученых, бежавших из Германии, резко осуждали Мюнхенское соглашение о передаче Германии Судетской области Чехословакии, называя его предательством.
В октябре 1940 года, когда Франция была уже оккупирована, Эжени Коттон не разрешила расквартировать в здании своей школы немецких солдат. Вскоре после этого министр вишистского правительства Жером Каркопино уволил ее с должности, мотивируя это ее возрастом — ей исполнилось 60.
Атмосфера вокруг супругов Коттон, известных своими антифашистскими взглядами, накалялась. В октябре-ноябре 1941 года Эме был арестован немцами вместе с еще тремя академиками. Судя по всему, это было сделано в целях устрашения, предотвращения любой борьбы со стороны университетов. Весной 1942 года он был арестован вторично — на этот раз вместе с сыном Эженом, который принимал участие в движении Сопротивления. Несмотря на свою деятельность в Сопротивлении, Эжени впоследствии писала: «Я не Зоя Космодемьянская и не Даниэль Казанова (основательница Союза девушек Франции, погибшая в Освенциме. — Forbes Woman): лично я не совершала ничего героического. Я помогала, чем могла, в деле освобождения Франции».
За права женщин и мир
После освобождения Франции Эжени Коттон вновь получила предложение взять на себя руководство Высшей школой, но отказалась, объяснив это тем, что для такой должности нужен человек помоложе. Однако возраст не помешал ей занять пост президента Союза французских женщин. Так в возрасте 64 лет Эжени Коттон совершила переход от научной карьеры к общественной и политической деятельности, в которую она будет вкладывать все свои силы еще почти 20 лет.
Принимая руководство, она заявила: «Твердая позиция моего мужа, мужественное поведение моего сына во время Сопротивления убедили меня в необходимости каждого решительного мужчины и женщины объединиться и действовать, сначала, чтобы победить гитлеризм, а затем избежать возвращения режимов, столь унизительных для человечества».
Вся ее последующая жизнь преследовала эту цель.
В ноябре 1945 года Эжени Коттон стала основательницей и президентом Международной демократической федерации женщин (МДФЖ), созданной для защиты равноправия во всем мире. В 1949-м — участницей всемирного Движения сторонников мира (а годом позже — его вице-председателем). В 1959-м Коттон вошла в состав президиума Всемирного совета мира и получила звание профессора Сорбоннского университета.
Выступая в Париже на конгрессе Всемирного союза за мир в 1947 году, физик Эжени Коттон, подобно Роберту Оппенгеймеру и Андрею Сахарову, осудила использование атомной энергии в военных целях. А на конгрессе в Будапеште в 1948 году связала «борьбу женщин во всем мире за их права как матерей, трудящихся и граждан с вопросом, от которого зависят все остальные, — защитой мира».
В 1949 году Эжени Коттон стала вице-президентом Всемирного движения «За мир», возглавляемого Фредериком Жолио-Кюри. Оно выступило против начала Корейской войны в 1950-м — Союз французских женщин тогда начал кампанию «Грязная война в Индокитае». В результате Жолио-Кюри отстранили от должности верховного комиссара Франции по атомной энергии, а Эжени Коттон обвинили в «провокации с целью деморализации армии и нации». В 1954 году возглавляемая ею МДФЖ потеряла консультативный статус при ООН.
Выбрать сторону
Политическая скандальность этой общественной работы была связана в том числе с тем, что холодная война, начавшаяся в 1947-м, внесла раскол в лагерь бывших союзников в борьбе за мир. Коттон пришлось выбирать сторону, и она выбрала коммунистов.
В 1946 году она побывала в Москве, где ей понравилось все, что она увидела. Коттон восхищалась советскими женщинами, их подвигом, совершенным во время войны и последующего восстановления страны. При этом Коттон как будто не видела всего темного и противоречащего ее убеждениям, что происходило в СССР.
Когда в 1951 году ей присудили Сталинскую премию мира (так же как Фредерику и Ирен Жолио-Кюри), она поспешила сообщить об этом своему умирающему мужу (Эме Коттон скончается в том же месяце), чем очень его обрадовала: «Разве это награда не для нас обоих?» — ответил ей он. Двумя годами позже, в марте 1953 года, Эжени Коттон опубликовала статью, посвященную смерти «Великого Сталина» и великим делам, совершенным им.
В конце 1956 года она рассказывала о своей боли «из-за смерти тысяч людей в Алжире, Египте и Венгрии», однако не осудила подавление венгерского восстания советскими войсками. Протестовавшим левым интеллектуалам она ответила так: «То, что мы сейчас считаем ошибками, не должно поколебать нашу уверенность».
Чтобы понять, почему так получилось, придется вернуться в конец 1940-х и вспомнить, что именно при поддержке коммунистов был создан Союз французских женщин. Партия стремилась расширить свое влияние, в том числе среди новых избирательниц (француженки получили право голоса в 1944 году). Для этого был необходим лидер, который смог бы обратиться ко всем жительницам страны, невзирая на партийные, идеологические и конфессиональные разногласия. Эжени Коттон идеально подходила на эту роль и приняла предложение.
Что касается МДФЖ, то многие из ее основательниц участвовали в сопротивлении нацизму и фашизму. Некоторые пережили тюрьмы и концентрационные лагеря; многие потеряли мужей и детей на войне. Их преданность организации и левым убеждениям были выстраданы.
МДФЖ отстаивала четыре принципа: антифашизм, прочный мир, права женщин и лучшие условия для детей. Однако с началом холодной войны сочувствие, которое проявлял в отношении Международной демократической федерации женщин Советский Союз, стало восприниматься как политизированность этой организации, а сама она — как инструмент для продвижения коммунистических идей и конкретно интересов СССР в мире. Ее участниц воспринимали не как феминисток, а как марионеток в руках компартии.
Отчасти это верно — Советскому Союзу был выгоден альянс с такой крупной и влиятельной женской организацией. Хотя и считать МДФЖ полностью «декоративным» органом нельзя. Например, именно эта организация инициировала Международный год женщин ООН в 1975-м и повлияла на принятие в 1979-м Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин. Сегодня историки и гендерные исследователи заново открывают роль МДФЖ в эмансипации женщин в разных странах мира.
При этом федерации приходилось постоянно соперничать с аналогичными западными женскими организациями — Международным альянсом женщин, Международным советом женщин — за влияние в ООН и за финансирование своих проектов.
В итоге активистки организации были вынуждены принимать ту или иную сторону. Эжени Коттон сделала выбор, после чего ей пришлось не замечать кошмара сталинского режима. Этот выбор ограничивал ее возможности. Например, из-за поддержки Советского Союза Коттон не смогла получить американскую визу для участия в Международной женской ассамблее в Нью-Йорке.
Консультативный статус МДФЖ при ООН, отозванный после скандала с протестами против корейской войны, был возвращен в 1967-м. В том же году Эжени Коттон умерла в своем доме в окружении семьи. С тех пор память о ней постепенно стирается — особенно в России, для которой в свое время она являла образ идеального активиста. Санаторий в Анапе, в годы СССР названный в ее честь, переименован. А вот в пригородах Парижа несколько средних школ и колледжей носят ее имя. МДФЖ в 2007 году перенесла свою штаб-квартиру из Европы в Латинскую Америку — сначала в Сан-Паулу, затем в Сан-Сальвадор.