Дамы в черной униформе: как жили и работали женщины в преддверии 1960-х
К концу первой недели в роли (временной) продавщицы «Гудса» Лиза словно бы отощала еще сильнее, а черное форменное платье болталось на ней, словно было велико уже не на размер, а на все два. Силы небесные, подумала мисс Картрайт, проходя мимо отдела коктейльных платьев, да ребенок же явно голодает, это просто неприлично.
— Ты ходила на ланч? — спросила она Лизу позже днем.
— Да, да, спасибо.
— Ты уж смотри, ешь как следует, — сурово велела мисс Картрайт. — Чтобы силы были тут работать, надо много есть. Именно поэтому, знаешь ли, мы и спонсируем столовую для сотрудников — чтобы вы все хорошо питались. Так что, Лиза, будь добра, каждый день на ланче наедайся как следует.
— Да-да, конечно, — ответила та.
— Лесли, — сказала ей мама. — Мне очень не хочется, чтобы ты ела в этой столовой без крайней необходимости. Наверняка это все не очень-то полезно: не знаешь, где еду хранили, кто ее трогал. И уж точно там все несвежее. Лучше я буду тебе сэндвичи делать, бери с собой.
Дочка не возражала — хотя ей нравились столовские разноцветные салаты и дрожащее желе с крошечными розетками взбитых сливок, сама столовая и тамошние завсегдатаи вгоняли ее в тоску, причем отнюдь не поэтического свойства. К концу первой недели она выработала распорядок: взбежав по пожарной лестнице к служебной гардеробной, она переодевалась там в свое и, прихватив книжку и сэндвичи, стремглав мчалась вниз, проносилась, лавируя между автомобилями, трамваями и такси, по Маркет-стрит и через Элизабет-стрит и успевала провести сорок пять минут в объятиях приветливой зелени Гайд-парка.
Погода тем временем сделалась невыносимо, безжалостно жаркой, и Лиза обнаружила, что, усевшись на ту сторону фонтана Арчибальда, в которую сегодня дует ветер, можно слегка охладиться под долетающими брызгами. Сидя там, набив живот заботливо приготовленными мамой сытными сэндвичами с мясом или сыром и безоглядно погрузившись в повесть о страданиях А. Карениной, которую Лиза уже почти дочитала, она возносилась к высотам восхитительного блаженства, в немалой степени обусловленного чистой новизной возможности побыть в неизведанном доселе счастливом одиночестве.
Она как раз сидела так в пятницу первой недели на новой работе, и блузка у нее вся промокла, а до необходимости бежать обратно и переодеваться в черное оставалось всего несколько минут, как проходившая мимо Магда узнала девочку, которую видела из-под зловещих сводов «Модельных платьев», и окликнула ее:
— А, Лиза, верно? Меня зовут Магда, ты, без сомнения, еще увидишь меня, я возглавляю отдел модельных платьев в «Гудсе», куда, — тут Магда сверилась с бриллиантовыми часиками, — нам, кажется, пора возвращаться.
— Ой, да, спасибо, — смущенно пролепетала Лиза.
Пока она собирала книжку и оставшийся после ланча мусор, Магда окинула ее взглядом: ну до чего же крошечное, недоразвитое создание предлагают на роль помощницы в «Модельных платьях». Конечно, только если потребуется, что вряд ли. Хотя, как подумать, даже от такой малявки может быть прок, если свалить на нее всякие нудные мелочи, да и в любом случае на некоторое время умыкнуть Лизу из «Коктейльных платьев» — прекрасная возможность позлить этих зловредных кошек, которые сейчас ею помыкают. Именно так и надо будет сделать, причем в самом скором времени.
— Дражайшая мисс Картрайт — сама элегантность, не находишь? У нее есть вкус, чего не скажешь о большинстве встречных женщин. — Магда повела вокруг взглядом огромных лучистых глаз, от которых, казалось, не ускользала ни одна мелочь, и вздохнула, смиряясь. — Она говорит, мне предстоит пользоваться твоими, без сомнения, превосходными услугами ближайшие несколько недель, пока не схлынет рождественский наплыв покупателей.
— Ну-у, да, — сказала Лиза. — Она, кажется, упоминала, что я и вам иногда буду помогать.
— Что ж, давай запланируем это на следующую неделю, — безмятежно промолвила Магда. — Кстати, скажи на милость, отчего у тебя спина вся мокрая? Вспотела?
— Ой, нет-нет! — вскричала Лиза. — Я просто сидела у фонтана — это брызги.
— Глупышка! — воскликнула Магда. — Разве ты не знаешь, как опасно сидеть в такую жару у мокрого фонтана? Бог ты мой! Да ты же схватишь la grippe (грипп — фр.). Кроме того, мокрая одежда — это крайне неэлегантно. Больше никогда так не делай. А еще сырость вредна для волос, — добавила она, критически озирая прическу Лизы и думая про себя: интересно, получится ли уговорить ее сходить к Раулю, только он один во всем городе, а то и во всей стране умеет стричь такие кудри. Ах, ничего-то эти люди не понимают. А это дитя, господи боже мой, и того меньше.
Они дошли до служебного входа, и Лиза поскакала наверх переодеваться. Магда посмотрела ей вслед и не без некоторого душевного довольства начала свое более величавое и короткое восхождение. Мысленные подсчеты подтверждали, что при нынешнем темпе они со Штефаном, скорее всего, к концу следующего года накопят достаточно, чтобы купить в рассрочку магазинчик на Маклай-стрит или даже в Дабл-Бэй, ибо Магда питала самые серьезные намерения со временем возглавить собственный, в высшей степени эксклюзивный и космически дорогой магазин дамской одежды, а модельные платья «Гудса» пусть катятся к чертовой бабушке.
***
Во второй понедельник декабря Патти Уильямс и Фэй Бейнс сидели за столом в столовой для персонала. Обычно они не ходили на ланч одновременно, но теперь, с подкреплением в виде Лизы, это оказалось очень удобным решением, поскольку, по чести говоря, в часы ланча отдел дамских коктейльных платьев чаще всего пустовал. Судя по всему, покупательницы коктейльных платьев предпочитали приходить за ними либо с утра, либо уже второпях ближе к вечеру. Так что сейчас Патти с Фэй сидели в столовой вместе. Однако зоркий наблюдатель без труда отметил бы, что сегодня для Патти это решение удобнее, чем для Фэй, ибо от такого наблюдателя не укрылось бы, что макияж Фэй маскирует довольно грустную действительность: веки ее свидетельствовали о бессонной ночи, а бледность — об унынии.
— У тебя что, пудра новая? — спросила Патти. — Как-то бледноватее обычного. Лично я всегда одной и той же пользуюсь. Как школу закончила, так ни разу не меняла. Хотя, если бы и поменяла, навряд ли Фрэнк заметил бы, — добавила она тоном, предвещающим худшее.
И не напрасно предвещающим.
— Хоть в зеленый лицо выкрась, он все одно не заметит, только не он. Что уж тут.
И она поджала губы, внезапно подумав: не стоит Фэй уж такое-то рассказывать.
— Беда с Фрэнком, — продолжала она, чуть приободрясь, — он со своим новым начальником не ладит. Слишком тот нос дерет, говорит.
С начальником у Фрэнка и впрямь была беда — до такой степени беда, что в прошлую пятницу, усевшись за традиционный в доме Уильямсов бифштекс по окончании первой недели нового режима в отделе продаж «Вонда Тайлс», Фрэнк излил душу аж тремя полными предложениями:
— Новый наш — скользкий тип. Думает, он там всему хозяин. Невесть кем себя возомнил.
Одна конкретная особенность нового начальства больше всего злила Фрэнка, но об этом он Патти и словом не обмолвился — отчасти потому, что сам не понимал, почему злится: особенность эта сперва раздражала, а теперь и откровенно бесила его, а он даже не мог толком осознать причины своего раздражения. Дело в том, что новый начальник поставил у себя на столе, письменном столе в «Вонда Тайлс», большую фотографию двоих сыновей — угрюмых мальцов восьми и десяти лет. И при первом же удобном случае показал их своим подчиненным.
— Мои сыновья, — сказал он, чуть не лопаясь от отцовской гордости. — Кевин и Брайан.
И широко ухмыльнулся.
— Э-э-э... здорово, — сказал сослуживец Фрэнка.
— Угу, — буркнул Фрэнк.
И, как будто этого было мало, вечером в пятницу мерзавец снова поднял тему детей — и лопнуть Фрэнку на этом самом месте, если все прочие тут же не завели песни про своих сыновей, а то даже и дочерей. И пошло-поехало. Внезапно сотрудники наперебой принялись хвастаться своими ненаглядными деточками, а все новый начальник, скользкий тип, виноват. Домой, в Рэндвик, Фрэнк отправился в самом мрачном расположении духа, а когда пошел в субботу играть в гольф, его гандикап улетел ко всем чертям.
— Ну, словом, не любит он его, — заключила Патти. — Не знаю, не знаю. Мы же не можем всегда получать только то, что хочется. Попробовал бы с недельку поработать под началом мисс Картрайт, сказала я ему. Сам бы понял.
И, вернув тем самым разговор на общую территорию, она снова посмотрела на Фэй.
— Так это пудра новая — или дело в тебе? — спросила она. — Вид у тебя слегка больной. Ты себя нормально чувствуешь?
В голову ей вдруг пришла неожиданная мысль, ужасная и волнующая: а что, если Фэй в положении? Что, если Фэй беременна? Почти ничего не ест — к салату вот, считай, не притронулась.
Фэй рассеянно вскинула на нее глаза. Мыслями она витала где-то не тут.
— Все со мной в порядке. Просто поздно вчера домой пришла. Не выспалась.
Да ну ладно, подумала Патти.
Ее домыслы, как обычно, были гротескным вариантом действительности. А действительность состояла в том, что вечером в субботу Фэй испытала крайне обескураживающее ощущение. Она была на вечеринке у кого-то из приятелей Миры, в квартире на Поттс-пойнт, и вдруг, совершенно беспричинно, уже перед самой полуночью поняла, что бездарно тратит время, что всех этих мужчин до единого она уже встречала на других вечеринках и что она страшно устала от этой бессмысленной карусели. И хуже того, много-много-много хуже, что никакой другой карусели, на какую бы она могла пересесть, попросту не существует, так что она, судя по всему, осуждена вечно крутиться на этой, нравится ей или нет, а ей, оказывается, это совершенно не нравится, и она ровным счетом ничегошеньки не может тут поделать. Пытайся вновь и вновь, а потом сдохни, думала она в отчаянии, сидя на заднем сиденье чьего-то «холдена» по пути домой. Но, несмотря на все это, вчера она, как условилась, встретилась с одним из бывших на вечеринке кавалеров в баре «Рекс-отеля» и провела еще один бесславный вечер, поддерживая беседу с мистером Не-Тот, и вот теперь чувствовала себя совершенно разбитой, только и всего.
— Мне просто нужно выспаться, только и всего, — заверила она Патти.
— Ну да, — согласилась Патти и, обведя взглядом комнату, заметила Полу Прайс, с которой прежде работала в детской одежде и которая неплохо устроилась в «Гудсе» и дослужилась до старшего продавца в «Дамском белье». — Если не возражаешь, — сказала она Фэй, — пойду поболтаю с Полой, давно ее не видела.