Семь лет тюрьмы за пять бумажек: за что посадили художницу Сашу Скочиленко
Выпороли и отпустили?
Стандартный размер бумажного ценника в магазине — 72 мм на 42 мм. Примерно на таких листках были напечатаны несколько антивоенных высказываний, которые художница Саша Скочиленко 31 марта 2022 года оставила в продуктовом магазине «Перекресток» на Васильевском острове в Санкт-Петербурге. Шрифт был мелким, черно-белым, не бросался в глаза. Но бдительная пенсионерка Галина Баранова заметила необычные ценники.
«Я увидела странный ценник с очень длинным наименованием товара», — вспоминала пенсионерка во время допроса (его текст приводит Telegram-канал «Свободу Саше Скочиленко!», он также был зачитан в суде). «Однако вместо наименования товара я увидела надпись… При этом на этой бумажке была написана цена — 400 00 рублей, а также имелся штрихкод, то есть все внешние атрибуты ценника», — рассказывала она.
Прочитанное возмутило пенсионерку, и она обратилась к охраннику, а затем к кассиру магазина, но они не проявили интереса к «происшествию». Возмущенная Баранова забрала листки с собой и обратилась в полицию.
Через несколько дней, 11 апреля 2022 года, изучив камеры наблюдения в магазине, полиция арестовала Скочиленко. В суде ей вменили статью 207.3 часть 2 УК РФ о «распространении заведомо ложной информации» по мотивам «политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти». После полутора лет пребывания в СИЗО, 16 ноября 2022 года, ее приговорили к семи годам лишения свободы.
В интервью изданию «Бумага» (признано иноагентом и заблокировано в России) пенсионерка Галина Баранова рассказывала, что статью, по которой судили Скочиленко, она считает слишком строгой: «Я вообще-то удивлена была. Я с самого начала прокурорам говорила: ну что за глупость-то? За это столько же не дают. Выпороли и отпустили».
«Благодаря моим следователям и прокурорам информацию, распространенную мной, узнали тысячи людей в России и по всему миру. Если бы меня не арестовали, эту информацию узнала бы одна бабушка, кассир и охранник магазина «Перекресток», — сказала Саша Скочиленко в своем последнем слове (его приводит издание «Медиазона», признанное иноагентом и заблокированное в России).
Художница, а не активистка
Саша Скочиленко училась в Санкт-Петербурге в гуманитарной гимназии № 11. Окончив школу в 2007 году, она поступила в петербургскую Театральную академию на факультет режиссуры кино и ТВ, затем в 2013 году — в СПбГУ на факультет свободных искусств, где изучала антропологию.
Параллельно с учебой Саша работала внештатным корреспондентом. «Моя деятельность обширна, много лет работала в журналистике, снимала для «Бумаги», других СМИ и даже «РИА Новости», — рассказывала она во время допроса в суде.
В 2014 году Скочиленко опубликовала просветительский комикс «Книга о депрессии». Также она рисовала комиксы о симптомах биполярного аффективного расстройства, о жизни с тревожностью и другие. Она работала няней, вожатой, учила детей музыке. «Не хочу иметь какую-то определенную профессию. В общем-то, я ее и не имею», — рассказывала Скочиленко в интервью в 2020 году.
Политической активисткой Саша не была, рассказывал изданию Би-би-си (заблокировано в России) ее друг, журналист «Эха Москвы» Арсений Веснин. «Она снимала [протесты], могла что-то творческое организовать, позвать людей поучаствовать в мероприятии, а не то, что выходила все время с плакатами. Более созидательная задача была. Ее очень волновала свобода творчества, самовыражения», — объяснял он.
«Антивоенные» ценники Саша придумала не сама, она распечатала их в рамках акции движения «Феминистское антивоенное сопротивление» (признано иноагентом). Суть этого протеста заключалась в том, что он будет «тихим».
Саша так писала в письме из СИЗО об участии в антивоенной инициативе: «Все люди, которые знают меня лично, понимают, что все мое свободное время занимает музыка, — и эти жалкие четыре ценника я закинула в магазин впопыхах между работой, репетицией и [музыкальным] джемом с N».
Арест и тюрьма
Арест дочери для матери Саши, Надежды Скочиленко, стал полной неожиданностью. «Я не думала, что ее вот так вот задержали. Я думала, что это будет какая-то административка, как обычно. Ее же задерживали в самом начале [«спецоперации»*, после антивоенного митинга 4 марта 2022 года. — заменено Forbes Woman]. Кто-то, может, что-то понимал уже, но я лично не могла представить, что сейчас они заведут уголовное дело. Но вот завели», — рассказывала она в интервью изданию «Бумага».
Во время допросов после ареста, по словам Саши, сотрудники Следственного комитета оскорбляли ее, в том числе из-за сексуальной ориентации (Скочиленко — открытая лесбиянка): «Они говорили мне отвратительные вещи, стебали, унижали и травили меня. Я услышала скабрезные комментарии о своем внешнем виде, образе жизни, друзьях и месте проживания, было много сексистских замечаний и откровенно гомофобных высказываний».
Первые недели в СИЗО-5 Саша Скочиленко сидела в женской камере на 18 человек, по словам ее девушки Сони Субботиной, почти сразу другие арестованные начали психологически давить на Сашу.
Сначала к ней начала придираться «старшая» по камере, а следом — и другие соседки. Например, они не разрешали Саше есть в перерывах между завтраком, обедом и ужином, но ни на кого больше это «правило» не распространялось. Ей запрещали пользоваться холодильником, а еду велели хранить под кроватью «старшей». Каждый день ее заставляли перестирывать одежду, объясняя это тем, что от нее «плохо пахнет». Под таким прессингом Саша провела месяц.
Вот как Саша сама писала, отвечая на вопросы издания «Сота» (признано иноагентом), о негласных тюремных правилах: «В каждой коллективной режимной камере есть «старшая», которую назначают оперативные сотрудники якобы для соблюдения порядка в камере, — на самом деле она становится осведомителем и источником давления на остальных заключенных».
В таких условиях резко ухудшилось и без того слабое здоровье Саши. У нее еще до тюремного заключения были диагностированы порок сердца, циклотимия (подтип биполярного аффективного расстройства) и целиакия (непереносимость глютена). «[В СИЗО] у меня обострилось хроническое заболевание — биполярное расстройство, у меня ПТСР. Ко мне не может сейчас приходить психотерапевт, а мне нужны его консультации», — говорила о состоянии своего здоровья Саша во время допроса (ее слова приводит «Медиазона»).
Мать девушки говорила о том, что из-за врожденного порока сердца ее дочь еще с подросткового возраста падает в обмороки. Кардиолог Дарья Харщевская заключила, что Скочиленко через несколько месяцев может понадобиться кардиостимулятор.
Защита многократно ходатайствовала о смягчении меры пресечения, в том числе из-за состояния здоровья Скочиленко, однако суд отказывался назначать ей домашний арест, считая, что художница может скрыться от следствия. Все полтора года до приговора она провела за решеткой, но после общественного резонанса была переведена в двухместную камеру.
В тюрьме Скочиленко продолжала заниматься творчеством и вела иллюстрированный тюремный дневник.
Суд над Скочиленко
О суде над художницей подробно рассказывало издание «Медиазона». Саша признала, что заменила ценники на антивоенные стикеры в магазине, но считает, что написанное на стикерах не было «заведомо ложной информацией», так как она «искренно верила в правдивость того, о чем написала».
В ходе судебного разбирательства ни один свидетель так и не дал показания против Скочиленко.
Друг Скочиленко Алексей Николаев отказался от своих же показаний во время суда, заявив, что на допрос он попал после обыска, сильно волновался «или следователь не так записал [его слова]». Другой свидетель обвинения, военнослужащий Станислав Оженков сообщил, что информация на антивоенных ценниках ложная, но о самой акции Скочиленко он рассказать не смог.
— Вам что-нибудь известно о размещении псевдоценников? — спросила у него прокурор.
— Понятия не имею, о чем вы говорите.
— Потрясающе.
Защитники во время суда большую часть времени посвятили лингвистической экспертизе. Так, эксперт Анастасия Гришанина подтвердила, что обнаружила в надписях на ценниках «мотив политической ненависти». По ее мнению, это подтверждают использованные слова «цинковые гробы» и «остановите войну». Но эксперт Ольга Сафонова признала: нельзя утверждать, что Скочиленко намеренно отразила в ценниках ложную информацию.
В суде Скочиленко рассказала, что следователь по ее делу уволился, не дождавшись его закрытия. А в личной беседе с адвокатом он сказал, что пришел в Следственный комитет не для того, чтобы заниматься такими делами, как у Скочиленко. «Он бросил мое дело, которое сулило ему блестящий карьерный рост и уже принесло звездочку на погоны. Он бросил Следственный комитет и ушел работать в магазин «Военторг». Я безмерно уважаю его поступок и считаю, что мы с ним похожи — мы оба поступили по совести», — рассказала подсудимая.
Общественная поддержка
«Мне пишут очень много писем. Говорят, что я вхожу в топ самых популярных политзаключенных. Иногда я чувствую себя как в передаче «Утренняя почта». Письма приходят удивительные, особенно бумажные — с прекрасными рисунками, самодельными открытками и живым творчеством людей», — писала Скочиленко из тюрьмы.
Десятки людей посещали заседания по делу Скочиленко, понимая, как важна ей поддержка, об этом она говорила, общаясь в письмах с журналистами различных изданий. Петицию за освобождение художницы подписали 168 000 человек. В ее защиту высказались режиссер Александр Сокуров, телеведущая Татьяна Лазарева (признана иноагентом), актриса Ксения Раппопорт, актриса Ксения Сорокина, режиссерка Женя Беркович (с 10 апреля 2023 года она и сама находится в СИЗО), музыкант, лидер группы «Самое большое простое число» Кирилл Иванов, журналистка, автор подкаста «Дочь разбойника» Анастасия Красильникова и другие.
В июне 2022 года международная правозащитная организация Amnesty International (деятельно в России в качестве НКО запрещена) объявила Скочиленко узницей совести, Би-би-си внесло Александру в список 100 вдохновляющих и влиятельных женщин со всего мира за 2022 год.
«Они [силовики] поняли ее настрой, что этот человек может стать рупором, который будет объединять людей. И люди будут говорить об этом потом громче и громче. И их станет больше и больше. Ее задержали с очень большим шумом. И это меня и наталкивает на то, что это показательное. Что Саша яркая, как она сама и писала, она олицетворяет все, что ненавистно нашей системе», — говорила Надежда Скочиленко об аресте своей дочери.
По оценке члена СПЧ Евы Меркачевой, за замену ценников Скочиленко «могли бы вменить хулиганку». Она также напомнила, что средний срок за убийство в России — шесть лет. «Я считаю, что семь лет — это безумный, дикий срок… по статье, которая не насильственная, за акцию, которая не нанесла никому никакого ущерба», — сказала Меркачева в интервью «Газете.Ru».
«Мое дело такое странное и смешное, что иногда мне кажется: вот я зайду в зал на новое судебное заседание, с неба внезапно посыплются конфетти, и все встанут и закричат: «Разыграли! Разыграли!» Мое дело такое странное и смешное, что сотрудники СИЗО-5 широко открывают глаза и восклицают: «Неужели за это теперь у нас сажают?» Мое дело такое, что даже сторонники СВО, которых я встречала, не считают, что я заслуживаю тюремного срока за свое деяние», — сказала в последнем слове Скочиленко.
Защитники Скочиленко заявили, что приговор будет обжалован.
*Согласно требованию Роскомнадзора, при подготовке материалов о специальной операции на востоке Украины все российские СМИ обязаны пользоваться информацией только из официальных источников РФ. Мы не можем публиковать материалы, в которых проводимая операция называется «нападением», «вторжением» либо «объявлением войны», если это не прямая цитата (статья 57 ФЗ о СМИ). В случае нарушения требования со СМИ может быть взыскан штраф в размере 5 млн рублей, также может последовать блокировка издания.