«Это для твоего же блага»: как детский спорт может стать формой насилия
Маленькие дети в большом спорте
На телевидении во время трансляций больших соревнований зрители видят спортивные победы с овациями болельщиков и слезами радости победителей. В СМИ всегда больше говорят о триумфе, и все же вышло достаточное количество фильмов о том, через какие испытания приходится проходить спортсменам с самого детства.
Фильм «Король Ричард», основанный на реальных событиях, повествует о детстве Винус и Серены Уильямс. Их отец Ричард Уильямс решил сделать из дочерей теннисных суперзвезд: он был уверен, что темнокожие игроки сотворят в теннисе — спорте богатых белых людей — настоящую революцию, принесут в него мощь и атлетизм. Так и получилось. Но какой ценой?
Один из первых тренеров сестер Рик Маччи вспоминал, что на половине тренировок Ричард Уильямс специально использовал плохие мячи, чтобы дочери двигались быстрее и нагибались ниже. Он мог бросить пивную бутылку в глубину корта, чтобы там лежало разбитое стекло. Уильям с самого начала прививал дочерям мысль, что в борьбе за место под солнцем им противостоит весь мир. Именно по задумке отца они спарринговались с теннисистами-мальчиками и сразу дебютировали во взрослом турнире. Ставка сыграла, внимание прессы было сумасшедшим. В год, когда Винус играла на своем первом взрослом турнире в Окленде, на ее тренировку пришли посмотреть 300 журналистов. Винус тогда было 14 лет.
«Методы Ричарда Уильямса сложно назвать гуманными, но история мирового тенниса знает немало более драматичных примеров. Отцу теннисистки Мэри Пирс, выступавшей под флагом Франции, суд вовсе запретил приближаться к дочери. А сложное детство и отношения с отцом австралийской теннисистки Елены Докич описаны в автобиографии «Несломленная». В книге спортсменка рассказала о постоянных избиениях, оскорблениях и унижениях со стороны отца и по совместительству тренера», — рассказывает бывшая спортивная журналистка Мария Командная.
В современном мире родители, тренеры и сами дети часто выкладывают в соцсети видео о том, как проходят тренировки. Некоторые из них шокируют. Вот лишь один пример из Instagram (принадлежит компании Meta, признанной экстремистской в России): шестилетняя девочка в коньках горько плачет во время тренировки на льду. За кадром мужской голос жестко спрашивает: «Болят бедра? Ничего, сейчас раскатаем, пройдут». Ребенок в истерике кричит: «Я не могу терпеть. Это нетерпимая боль!» Мужчина так же спокойно отвечает: «Ничего-ничего». Очевидно, что мужчина за кадром (либо отец, либо тренер) желает ребенку блага, но также очевидно, что в данном случае тренировка становится насилием.
«К сожалению, агрессия многолика. Кого-то бьют чехлами от коньков, в кого-то запускают бутылку с водой. Других бьют просто руками, куда попадется. Третьих таскают за волосы, швыряют на лед или валяют по нему. Четвертых обзывают, унижают перед всей группой и полностью обесценивают. И это если не брать такую плодородную тему, как насилие, связанное с весом и питанием», — дополняет картину спортивный обозреватель Анастасия Панина.
С другой стороны — сестры Уильямс являются величайшими теннисистками. А состояние Серены Уильямс Forbes оценивает в $210 млн, и это делает ее одной из самых богатейших спортсменок в мировой истории. Так может, их отец был прав?
Насилие или нет?
В зоне особого риска оказываются дети, занимающиеся теми видами спорта, в которых годы активной карьеры ограничены возрастом. «Например, фигурное катание, художественная и спортивная гимнастика. Когда у детей нет права на промедление. Конкуренция во всех возрастных группах так высока, что спортсмены либо в нее сразу включаются, либо быстро выбывают из гонки», — объясняет спортивный обозреватель Анастасия Панина.
Для четырех-пятилетнего ребенка вполне естественно хотеть и пробовать новое, говорит Панина. Он может искренне заявлять родителям о желании научиться кататься на коньках или даже стать олимпийским чемпионом. Любой взрослый понимает: для ребенка нормально вчера мечтать стать балериной, сегодня — работать врачом, а послезавтра — археологом. «Никому не приходит в голову сразу записать ребенка в археологический кружок и потом заставлять его ходить туда по шесть часов в день шесть дней в неделю. С температурой и трещиной в ноге, потому что на все есть лет 10, а дальше археолог потеряет форму и не будет способен вести раскопки так же бодро, как его 15-летние коллеги», — отмечает журналистка.
Согласно исследованию ВЦИОМ, чаще других в России регулярно занимаются спортом дети в возрасте от трех до 12 лет, к старшим возрастам их число постепенно снижается. Аналогичную тенденцию фиксируют и зарубежные исследователи. Почти 70% спортсменов бросают регулярные тренировки к средней школе, говорится в исследовании Школы общественного здравоохранения Института Милкена Университета Джорджа Вашингтона.
«Главная причина снижения мотивации подростков к занятиям спортом заключается в так называемой ранней профессионализации процесса подготовки и чрезмерной заряженности на результат. Причем речь даже не идет о попадании в национальную сборную и олимпийских медалях. Это подход в массовом детском спорте уровня второго или первого взрослого разряда», — говорит детский спортивный психолог, мастер спорта по фигурному катанию Мария Красильцева.
Цели и задачи взрослых (родителей и тренеров) — «быстрее, выше, сильнее» — зачастую не совпадают с возрастными психологическими возможностями детей, объясняет Красильцева. И именно это несоответствие может привести и к насилию в процессе тренировок, и к потере мотивации молодого спортсмена в дальнейшем.
О важности прохождения психосоциальных этапов личности сегодня говорят многие специалисты. Психолог Эрик Эриксон полагал, что личность развивается всю жизнь, а сам процесс созревания делится на восемь частей. На каждом из этапов психикой решается своя задача, есть свои возможности и ограничения. По ходу решения конкретной задачи у человека формируется определенное качество личности: при нормативном сценарии — положительное, при сбое — отрицательное. Так, период от трех до шести лет Эриксон называл «возрастом игры». В это время дети только начинают интересоваться различными занятиями, активно пробуют новое и учатся контактировать со сверстниками, но делают все это через игру. Никакой спортивной мотивации у ребенка в этот момент еще нет, она формируется позже, если предыдущие этапы пройдут благоприятно, без форсирования событий.
Именно в этой точке, когда родители или тренеры «из лучших побуждений» и ради достойного будущего требуют от ребенка того, чего он сам еще не может в силу возраста, легко переступить грань, говорит психолог Красильцева: «Насилие начинается там, где мы перестаем видеть ребенка с его потребностями и ограничениями. И начинаем видеть только «материал для работы», как, увы, нередко говорят сами тренеры». Отсюда идет уже и все остальное: давление, грубое отношение, форсирование нагрузки, считает эксперт. При таком подходе очень легко согласиться с идеей, что цель оправдывает средства. Например, трехчасовые ежедневные тренировки для шестилеток — это объективно много. Ребенок в этом возрасте еще не способен понять их необходимость, даже если и вытягивает физически. Хотя и физически это очень тяжело.
По словам Красильцевой, при формировании мотивации также может быть опасен ранний успех. Вкусив удовольствие победы, юный спортсмен рискует стать заложником собственных ожиданий. Самооценка ребенка сцепляется с его достижениями и начинает зависеть от них: «Я не просто хороший мальчик или девочка, которого любят родители и уважает тренер. А ребенок, который должен доказывать, что он — лучший». Этот «рюкзак ожиданий» юный спортсмен тащит с собой на каждый старт.
Преемственность жестокости
Ситуацию часто усложняет и бэкграунд самих тренеров, говорит Мария Командная: «Они выросли в системе, где жесткий подход считался нормой. Отсюда все эти «нас тренировали так же — и ничего», «это все для их же блага», «без этого не будет результата». И это относится не только к спорту. «С нами было — и выросли нормальными людьми» — это целая философия, которая, по сути, нормализует и оправдывает то, что оправдывать не надо». «Это происходит из-за того, что в глубине души многие спортсмены сами считают, что таков вариант нормы, «так у всех» и «как же еще с нами, дураками, справиться», — объясняет Анастасия Панина.
На самом деле именно так действует классический механизм защиты от стыда, отмечает психолог Мария Красильцева: «Чтобы понимать, зачем я сейчас, условно, кричу, давлю или, чего хуже, замахиваюсь, надо постоянно задаваться неудобным вопросом: почему я это делаю? Чтобы спортсмен стал лучшим? Или чтобы я не столкнулся со своим стыдом, гневом или злостью, когда он лучшим не станет, а значит, я буду тренером неудачного спортсмена?» Такие чувства объективно сложно признавать, это огромный труд, на который нужна смелость и компетенции. А непроработанный собственный опыт и отсутствие запроса на осознанность своих действий рискуют стать фундаментом насилия.
«Успешные фигуристы и фигуристки, имеющие не одну медаль чемпионатов Европы, мира и Олимпиады, в личных беседах подробно рассказывают, как им доставалось от тренеров на протяжении всей карьеры. И даже иногда говорят, что ненавидят своего тренера и что никогда не отдадут собственного ребенка в фигурное катание. Но на вопрос, готовы ли они были бы отказаться от своих наград в обмен на доброе отношение и нормальное детство, все как один отвечают «нет». То есть для них проблема насилия в спорте существует ровно до того момента, как она начинает окупаться победами, признанием, призовыми и рекламными контрактами. А потом the winner takes it all (англ. «победитель получает все». — Forbes Woman), и не так важно, сколько раз по пути к победе его били чехлами и сажали в мусорный бак в раздевалке. Этого не желает знать никто — ни тренер, ни федерация, ни даже болельщики», — говорит Панина.
По мнению психологов, в идеале любые соревнования до шести лет лучше проводить в виде игры — без серьезной конкурентной составляющей и культивации профессионального аспекта. Такой подход практикуется во многих зарубежных странах. Например, так работает голландская система подготовки футболистов, которая до сих пор считается одной из лучших в мире. Детям с самого начала дают право на ошибку и возможность не воспринимать происходящее слишком серьезно с раннего возраста.
«Важно понимать, что достижения и развитие в спорте почти невозможны без преодоления. Например, ребенку нужно перетерпеть болевые ощущения, чтобы научиться садиться на шпагат в гимнастике. Вставать и бежать дальше после неприятного падения или столкновения в футболе. Преодолевать усталость, когда первые силы уже кончились, а игра еще идет. И к этому можно добавить эмоциональный фон, с которым ребенку тоже нужно научиться справляться: обида из-за поражения, злость на соперника или партнера, зависть к чужому успеху», — комментирует Владимир Долгий-Рапопорт, основатель детской футбольной академии TagSport и женской футбольной школы GirlPower, где на протяжении 10 лет вместе с командой формирует совершенно иной, ненасильственный и гуманистический подход к тренировкам.
Долгий-Рапопорт добавляет, что это все очень сложные и чувствительные процессы для ребенка, которые необходимы для развития, но есть разница между принуждением и мотивацией. «Со стороны тренера она очень простая: знает ли ребенок, что в любой момент тренировки или соревнования он/она может остановиться и перестать это делать? Если тренер принуждает, то ребенок считает, что он должен терпеть, потому что иначе накажут. Это плохо, потому что не учит ребенка, и он/она перестает терпеть ровно в тот момент, когда перестает бояться наказания. Если тренер мотивирует, то это не дает быстрого результата, но в долгосрочной перспективе у него появляется спортсмен или спортсменка, готовые на свершения ради достижения своей и командной цели», — объясняет эксперт.
Но может ли в такой ситуации возникать необходимая для спорта конкуренция? «Здоровая конкуренция тем более возможна, чем более осознанные люди в нее вступают, — отмечает психолог проекта «Тебе поверят» Елизавета Бочарова. — В идеале, конечно, в нее должны вступать люди, которые уже способны абстрагироваться от идеи «если не я, то меня». Но если эта идея всячески культивируется взрослыми вокруг, то ребенок неизбежно будет ее перенимать и транслировать, и не только в спорте. Детям свойственно воспроизводить именно тот механизм поведения и опыт, который они наблюдают».
Конечно, не все истории большого спорта жестоки, говорят эксперты. Но о насилии в спорте, как, в общем-то, и везде, важно говорить публично. Только называя проблему вслух, общество получает шанс ее решить. И в профессиональном, и в массовом спорте есть и всегда были тренеры, которые не применяют насильственных методов, оставаясь при этом строгими, требовательными и демонстрируя результаты. У их воспитанников, как правило, продолжительная карьера, даже в тех видах спорта, где каждый год на счету.
«Людям кажется, что если жесткие методы работали раньше, то должны работать и сейчас. Но мир движется вперед, хорошими спортсменами становятся (и до этого, кстати, тоже становились) без жести. Да, со строгой дисциплиной, с серьезными тренировками и нагрузками, с ограничениями и сильным преодолением себя, но без жестокости», — добавляет Командная.