«Помощь все еще нужна»: как женщины-волонтеры помогают в районе Каховской ГЭС

В результате разрушения Каховской ГЭС были затоплены территории с населением около 16 000 человек на правом берегу Днепра и с населением около 22 000 человек — на левом. Помощь пострадавшим усложнил открытый конфликт между двумя государствами, так как правый берег контролируется украинскими властями, а левый — российскими.  

Forbes Woman поговорил с тремя женщинами-волонтерами из России, которые активно включились в спасательную операцию. По их сообщениям, несмотря на то, что сейчас вода полностью ушла, большинству местных жителей по-прежнему нужна помощь. Также с редакцией согласилась поговорить женщина-волонтер из Украины, но мы не смогли согласовать с ней цитаты так, чтобы не нарушить законы Российской Федерации.

Диана Рамазанова

Волонтер, 36 лет, сотрудница Центра помощи беженцам (Санкт-Петербург)

— Я юрист, до февраля 2022 года работала исключительно по профессии. Но с начала марта прошлого года мы с моими единомышленниками-волонтерами начали помогать беженцам. Мы вывозим людей с территории, где идет «спецоперация»*,  — в Россию или в Европу. Я курирую пять пунктов временного размещения (ПВР) в Башкирии, открыла там гуманитарный склад, который работает для всех социально незащищенных людей: это преимущественно беженцы, матери-одиночки, многодетные мамы, люди, которые потеряли работу. И еще курирую несколько семей из Шебекино и Белгородской области. 

Волонтерская работа во мне раскрыла продюсерские способности. Оказалось, что я могу эффективно организовать людей и различные процессы, быстро найти деньги, дозвониться куда угодно. Это очень помогло, когда прорвало Каховскую ГЭС. 

Когда стало известно об этой катастрофе, волонтеры быстро сформировали большой чат, в котором стали обсуждать, как помочь. Люди были готовы ехать и спасать пострадавших. Но появились новости, что волонтеров туда не пускают. Я стала звонить в МЧС, спрашивать, как сделать так, чтобы нас пустили? У меня не было ни одного знакомого в МЧС, ни одного контакта, я просто позвонила на короткий номер 112. Меня перекидывали с номера на номер и потом, когда это был шестой или седьмой звонок, соединили с мужчиной, который дал номер руководителя всей спасательной операции, сказав: «Единственное, чем могу вам помочь». Я позвонила, мне ответили, что волонтеров действительно не могут пустить, потому что там стреляют, очень сильное течение и мины плавают. Но сказали также, что больше всего нужны лодки и питьевая бутилированная вода. 

Эта трагедия очень многих задела, поэтому уже за первые сутки мы собрали 1 млн рублей, потом за следующие — еще столько же.  Удалось купить пять больших лодок в Москве и две в Таганроге. И еще к ним — моторы, запас бензина. Следующая задача была — быстро их отвезти на место. Вызвалась ехать одна из волонтерок, у нее вместительная машина. У меня уже была договоренность с МЧС, что ее будут пропускать. Люди в МЧС приняли наш вклад с благодарностью. Точно знаю, что мы передали лодки, а на следующий день вывезли на них два населенных пункта. 

После передачи груза я спросила, что еще мы можем сделать. Ответили: «Помогайте тем, кого спасли». Дали контакт чиновника, который занимается социальной политикой. Там сказали, что нужнее всего руки, — не хватает людей, чтобы ухаживать за лежачими, больными. И нет стиральных машин в ПВР. Люди ходят в чем спасли. 

И еще я по опыту знаю, что первое время большим спросом в ПВР пользуется нижнее белье. И на всю оставшуюся сумму от закупки лодок, к которой я еще заняла у друзей 150 000 рублей, мы купили десять стиральных машин, больше тысячи единиц белья, бытовую химию, термопоты и отправили в зону затопления фуру. Помощь распределили между десятью ПВР. К сожалению, это не последняя гуманитарка на эти территории. 

Новости про затопление сходят на нет, события 24 июня (мятеж ЧВК «Вагнер». — Forbes Woman) тоже заслонили трагедию в Херсонской области. Но помощь по-прежнему нужна, огромная. Гуманитарная катастрофа в Алешках (одно из наиболее пострадавших на левом берегу. — Forbes Woman) не закончилась. Нужны вода, еда, одежда, лекарства, бытовая химия. Нужны руки, чтобы ухаживать за лежачими и больными в ПВР, но нам не могут дать гарантии безопасности наших волонтеров. Говорят — 50/50, а мы, отправляя их туда, несем ответственность за их жизни. Поэтому пока сосредоточились на вывозе пострадавших. Вывозим лежачих бабушек и дедушек. И, конечно, впереди новые сборы, будем еще отправлять помощь. 

Дина Степанова

Фармаколог, 41 год (Москва)

— Я фармаколог, исследую группы редких детских заболеваний — нейрофибороматозов — и разрабатываю лекарства от них. Волонтерством и помощью беженцам стала заниматься с марта 2022 года. За прошедший год помогала с вывозами людей, развозила гуманитарку в ПВРы, подключалась к транспортировке маломобильных беженцев — свозить к врачу на обследование, вернуть обратно. 

Я волонтер-дальнобойщик: ездила с разными заданиями в Крым, Волгодонск, Брест, Уфу, Тихвин, Новороссийск, Анапу. Мне также доверяют сложных подопечных, потому что у меня медицинское образование, могу обеспечить уход маломобильным пациентам. Бывало, что я возила людей со свежими ампутациями, и в дороге им нужно было делать перевязки, уколы, обрабатывать швы. Также беру заявки с большим количеством детей и с животными тоже. 

6 июня у меня было ощущение, что снова настало 24 февраля. Будто вся эта вода обрушилась на меня. Стала выяснять, какая помощь нужна на месте. Узнала, что на воду волонтеров не пустят и что у МЧС дефицит плавсредств. Ребята из волонтерской группы, с которыми мы обычно решаем задачи, быстро открыли сбор на лодки. Я сразу сказала, что поеду, доставлю груз на место. 

Закупать решили в Москве — здесь оказались самые дешевые опции, потому что, например, в Крыму они были втридорога. День ждали, пока оформят заказ, пока поступят деньги. И уже рано утром в субботу, 10 июня (разрушение ГЭС произошло во вторник. — Forbes Woman), я выехала. В мою Skoda Yeti вошли пять лодок, пять моторов, винты, компрессор, тросы, набор спасателя и еще разные мелочи.  Загрузка была максимально разрешенная — 450 кг, больше грузить было нельзя. 

До сих пор удивляюсь, как все это влезло в мой автомобиль. Покупательница в магазине, которая заскочила за мотором для легкой туристической лодки, увидев, как ребята-продавцы грузят лодки в машину, заметила: «Надо же, все в последний момент перед выходными очнулись. Тоже на воде любите отдыхать?» Я сказала, что это не для отдыха, это в затопленные области. Она погрустнела, спросила: «А что, где-то затопило?» Рассказала ей кратко про Каховскую ГЭС, она очень удивлялась: «Надо же, а я ничего не слышала!»

Я поехала до Симферополя, сначала МЧС просили довезти до любой точки Херсонской области. Но дорога за Краснодаром была тяжелая, было много перекрытий, у меня ушло больше суток, чтобы добраться до погранперехода в Джанкое. Спала по 15–20 минут каждые четыре часа. Спасатели в итоге сказали, что заберут прямо у перехода. Меня встретили, разгрузили машину, ребята были очень благодарны. Знакомая сотрудница МЧС прислала нам отчет: лодки использовались по делу и в Каховке, которая на тот момент была в воде, и ниже Алешек, на них вывозили людей и животных. 

После этого я пожила несколько дней в Симферополе, несколько дней мы собирали гуманитарку: нужны были лекарства, газовые горелки, помпы, генераторы, газовые плитки, еда. И я дважды ездила в Херсонскую область с гумгрузом, договорились с МЧС, что меня будут пропускать. На обратном пути забирала людей, которых надо было посадить на поезд в Джанкое, они выезжали в Европу, сейчас у них все хорошо. Второй раз забрала животных, которые остались после потопа без хозяев. Они у меня в Москве на пристройстве, ищу им новых хозяев.

Сейчас про Алешки, Каховскую ГЭС почти не говорят в новостях. Вода сошла, людей с крыш сняли, ощущение, что все налаживается. Но ад только  начинается, это я говорю как врач. Высокий риск отравлений, инфекций, там нет сейчас водопровода с питьевой водой. Мне дали бутылку воды с наказом не пить, а использовать только для технических целей. Эта водопроводная вода из Великих Копаней, где не было затопления, и даже там она мутная, с хлопьями. 

Люди пьют только то, что им привозят в баклажках. Ни электричества, ни газа. Вода, где она не ушла, ядовитая. Одна из собак, которых я вывезла в Москву, напилась этой воды, и ей было плохо в дороге. Что же говорить о людях?

Впереди там нас ждет еще много задач. МЧС организовало ПВР в Голой Пристани, в Железном Порту. Нужны вода, лекарства, одежда, средства личной гигиены, список нужд большой. На все это понадобится очень много денег, их не хватает. Но остается верить, что, как и в истории с лодками, люди снова не пройдут мимо.

Анастасия Цаплина

Волонтер, психолог, 32 года (Краснодарский край)

— Я психолог, работала с детьми с задержками в развитии. Но опыта волонтерства и помощи пострадавшим от боевых действий у меня еще не было. О трагедии на Каховской ГЭС узнала из соцсетей: я подписана на одного психолога, он репостнул сториз Дианы Рамазановой о поиске помощи с закупкой лодок. 

Добавилась к Диане и в чат, который она создала, и подключилась к работе. Нужно было обзванивать магазины по России, искать лодки, скоординироваться с девушкой, которая их везла. Самая большая трудность заключалась в том, что это нужно было сделать очень быстро. 

Со стороны кажется, что нет проблем купить лодку: приходишь в магазин спортивных товаров — и, пожалуйста, покупай. Но мы искали не любительский формат. Нужны были хорошие, вместительные лодки, где будет помещаться от шести человек, чтобы хватило места и спасателям, и пострадавшим, чтобы в этих сложных условиях не ломались моторы. За пару дней я так погрузилась в тему, что теперь знаю, чем они отличаются, какие у каждой нюансы.

Я обзванивала магазины, потому что, если на сайте есть лодка, не факт, что в реальности она в наличии. Закупала моторное масло, бензин, тросы, аккумуляторы, запасные детали, которые могут выйти из строя. Взяли также ковры — постелить на дно, чтобы люди не падали. Не ожидала, что это занимает столько времени, я была на телефоне весь день. Пять лодок нашли в Москве, две —  в Таганроге. 

Из Москвы везла волонтер Дина Степанова, а в Таганроге добровольцев у нас не было, и я стала искать водителя, который бы за деньги согласился доставить груз в Херсонскую область. На «Авито» я нашла водителя, он вообще не был связан с волонтерством, но, узнав, для чего и для кого этот груз, очень воодушевился и согласился отвезти бесплатно, только попросил оплатить бензин. Я очень удивилась человеческой отзывчивости, что случайный водитель с «Авито» сразу откликнулся. 

Когда мы уже доставили лодки МЧС и спасатели поняли, что нам можно доверять, они рассказали о сложной ситуации в ПВР в районе затопления. И мы стали собирать гуманитарную помощь. 

Я получала задачи от Дианы, искала магазин, где в наличии есть много нижнего белья для мужчин, женщин, детей, также закупала бытовую химию — стиральные порошки, жидкое мыло. К сожалению, был ограниченный бюджет, хотели купить больше, но взяли сколько смогли. Другие ребята занимались покупкой стиральных машин и термопотов. Но белье и носки были самым сложным пунктом в закупке, потому что где-то нет в наличии, где-то дорогое, где-то фабрика говорит, что нужные объемы только под заказ. Потом я искала грузовик, чтобы отвезти эту гуманитарную помощь, найти помог тот самый Николай из Таганрога. Кроме того, надо было постоянно быть на связи с водителями и МЧС, чтобы груз на трассе пропускали, не задерживали. Вот буквально вчера я прозванивала спасателей, уточняла, все ли получили, и они сказали, что распределили нашу помощь между Алешками и ПВР. Очень благодарили. А я так рада, что удалось помочь. 

Когда я подключилась к волонтерству, к поиску лодок, было ощущение облегчения. Будто выбираешься из хаоса, бессилия. Когда идет «спецоперация», ты не контролируешь ничего, не можешь влиять на это, и тут есть такая возможность, сидя дома за компьютером и с телефоном, внести свой вклад в помощь и спасение людей. Помогая пострадавшим, волонтеры помогают и себе. 

* Согласно требованию Роскомнадзора, при подготовке материалов о специальной операции на востоке Украины все российские СМИ обязаны пользоваться информацией только из официальных источников РФ. Мы не можем публиковать материалы, в которых проводимая операция называется «нападением», «вторжением» либо «объявлением войны», если это не прямая цитата (статья 57 ФЗ о СМИ). В случае нарушения требования со СМИ может быть взыскан штраф в размере 5 млн рублей, также может последовать блокировка издания.