Смертоносные цветы куноити: кем были женщины-ниндзя в японской истории

Образы женщин, практикующих ниндзюцу — искусство шпионажа и скрытых атак, — сейчас встречаются во множестве японских рассказов, фильмов, сериалов, компьютерных игр и, конечно, манге и анимэ. Эти произведения популярны во всем мире и в России тоже — например, Сакура Харуно из многосерийной аниме-саги «Наруто» именно куноити. А вот имена реально существовавших куноити практически неизвестны.

Редкое исключение — женщина-ниндзя по имени Мотидзуки Тиёмэ, жившая предположительно в XVI веке. В японской истории этот период называют Сэнгоку, или «эпохой воюющих провинций», когда распри между самурайскими кланами не прекращались. Муж Тиёмэ, Мотидзуки Моритоки, погиб в битве при Каванакадзиме, сражаясь под началом влиятельного самурая Такэды Сингэна. Овдовевшая Тиёмэ решила занять его место в строю и стала служить Такэде. Тот воспользовался ее стремлением отомстить за мужа и привлек к делу. Он поручил Тиёмэ создать сеть из женщин-шпионок куноити. Тиёмэ обосновалась в деревне Нацу и устроила настоящую школу-пансион для девочек, которых тайно обучала искусству ниндзюцу. Об истинной цели ее стараний, конечно, никто не знал — даже самураи из окружения Такэды. 

Со стороны казалось, что заботливая женщина дает приют сиротам, девочкам, вовлеченным в проституцию, бездомным, бедным девочкам из разорившихся крестьянских семей и готовит их к достойной роли синтоистских жриц мико. Странствующие жрицы мико были удобным прикрытием для деятельности куноити — не привлекая внимания, они могли перемещаться по всей стране и выполнять свои задания от клана Такэда. Особенно удобно им было собирать и передавать информацию. Таких шпионок-куноити Тиёмэ подготовила около 200-300 человек.

Куноити могли и отступать от роли странствующих жриц и проникать в дом потенциальной жертвы, например, под видом служанки. Также популярные энциклопедии об искусстве ниндзюцу не забывают упомянуть, что они широко пользовались своими «женскими чарами» обольстительниц. Помимо универсальных приемов, которыми пользовались мужчины-ниндзя, куноити широко использовали небольшие колющие предметы — острые заколки кандзаси, иногда с отравленным кончиком, специальные иглы фукуми-бари, которые можно было выдувать из бумажной трубочки в тело противника. 

В 1573 году при загадочных обстоятельствах (то ли от застарелой раны, то ли от непонятной болезни) умирает Такэда Сингэн, и здесь же обрывается история Мотидзуки Тиёмэ. 

Сведений о ней вообще-то настолько мало, что исследователи неизбежно задаются вопросом — достаточно ли они надежны? Точно ли легендарная воспитательница сотен искусных девочек-ниндзя — реальная фигура? Историк Ёсимару Кацуя из Университета Миэ считает, что доказательств слишком мало. Он отследил распространение легенды о Мотидзуки Тиёмэ и обнаружил, что ее ввел в оборот в 1970-е годы автор популярных исторических романов Инагаки Сисэй, не слишком заботившийся об исторической точности. 

Более того, Ёсимару Кацуя сомневается и в историчности самого феномена куноити. Слово «куноити» (образованное путем разложения иероглифа «женщина» (女) на составные фонетические элементы и их последовательного прочтения) употреблялось в средневековых текстах не в значении женщины-ниндзя, а женщины вообще, говорит он. Еще один беллетрист, Ямада Футаро, в 1960-е годы прославился романами о куноити в новом значении — о женщинах-ниндзя.  Но если в трактатах об искусстве ниндзюцу и встречаются советы использовать женщин для проникновения в особенно труднодоступные места, то это еще не значит, что они были полноценными ниндзя. Тут, правда, феминистическая оптика заставляет усомниться в анализе самого Ёсимару. Неужели он предлагает считать женщин просто безвольным орудием во власти настоящих ниндзя и лишает их субъектности? 

Впрочем, Ёсимару дает правдоподобное объяснение невероятной популярности образов куноити: «Куноити появились в послевоенных романах, вероятно, из-за общей нестабильности обстановки, а также наступившего равенства мужчин и женщин, выхода женщин на работу. Можно сказать, что они стали символом послевоенного поколения женщин, работающих наравне с мужчинами. В исторических романах, предназначенных прежде всего для читателей-мужчин, куноити изображаются не совсем полноценными ниндзя, и хотя можно увидеть в их присутствии элемент гендерного равноправия, важно, что [они привлекают читателя тем, что] в отличие от хладнокровных ниндзя-мужчин демонстрируют очаровательную женственность и материнский инстинкт». И правда, нельзя не заметить, что девушки-куноити в массовой культуре всегда обладают конвенциональной красотой и сексуальностью, что в патриархальном обществе по-прежнему является залогом хороших продаж.

Так можно ли ответить на вопрос, жила ли на самом деле в Японии женщина по имени Мотидзуки Тиёмэ, создавшая сеть шпионок, маскировавшихся под синтоистских жриц, и вообще были ли женщины, практиковавшие искусство ниндзюцу? Надо заметить, что нет ничего удивительного в том, что мы мало знаем о ниндзя в принципе, ведь их задача состояла как раз в том, чтобы быть незаметными. Более того, это занятие не было особенно почетным в отличие от эталонного «пути самурая», согласно которому полагалось как можно более демонстративно совершать воинские подвиги. 

Еще больше преград встречается при попытках изучать действия женщин в истории. Исследовательница Наталья Пушкарева пишет: «Есть ли у женщин своя история? Несколько десятилетий тому назад исследователи прошлого редко задумывались над этим вопросом. Источники, которыми пользовались ученые, диктовали скептическое отношение к «женской теме» — в них почти не отразились повседневная жизнь и быт десятков тысяч безмолвных героинь мирового прошлого. Но кто составлял большинство хроник и летописей, кто был автором статей древних законов и сводов норм церковного права, дипломатических актов и научных трактатов? Мужчины. Именно они в силу предопределенности своих взглядов мужской системой ценностей, в которой главными были (и остаются!) карьера, самореализация в политике, дипломатии, в военном деле, «не пускали» женщин в столбцы хроник, «забывали» о них при составлении правовых кодексов и намеренно отодвигали их на второй план».

Похоже, что сомнения насчет Мотидзуки Тиёмэ оправданны — ее история и правда настолько легендарна и романтична, чтобы склониться к версии, что ее сочинил писатель Инагаки Сисэй. Все равно интересно, кстати, что он придумал именно такой образ — сильную женщину, дающую возможность бесправным девочкам из маргинальных слоев общества обрести самостоятельность (пусть даже им приходилось освоить ремесло шпионок, вписанное в патриархальную войну самурайских кланов и идущее на пользу влиятельным мужчинам). 

Но куноити, женщины-ниндзя, по-видимому, явление вполне историческое. Даже те немногие упоминания об их мастерстве и оружии, которые уже сейчас известны историкам, подтверждают это. Если о тайных женщинах-ниндзя смогли сохраниться какие-то сведения, то наверняка еще больше сведений просто не преодолело гендерного барьера и тумана веков.