«Люди не хотят, чтобы ребенок попал в переплет»: как воспитывают мальчиков и девочек
Подкаст «Тише! Мама работает» посвящен материнству и тому, что значит быть матерью в эпоху гендерного равенства. В каждом выпуске главный редактор Forbes Woman Юлия Варшавская будет обсуждать с экспертами вопросы, волнующие каждую современную женщину, которая одновременно строит карьеру и воспитывает детей.
Мальчики не должны плакать, а девочки — играть в футбол. Кроме того, носить персиковые шорты парням должно быть стыдно, а командный спорт испортит девушке фигуру. В детских садах и школах есть негласная гендерная политика, которая в итоге приводит к неравенству во взрослом возрасте и ограничению возможностей женщин в профессиональной и личной жизни. Гендерные стереотипы прививают родители, учителя, сверстники, а исходят они из недавнего прошлого страны и наших страхов. Как с этим бороться? Как объяснять ребенку, что независимо от пола все на равных?
Юлия Варшавская в выпуске общается на эту тему с теми, кто точно знает ответ и историю вопроса: основателем женской футбольной школы GirlPower Владимиром Долгим-Рапопортом, шеф-редактором проекта «Нет, это нормально» Анной Косниковской, историком образования и воспитания, аспиранткой Университетского колледжа Лондона Эллой Россман, социологом, доцентом НИУ ВШЭ Ольгой Савинской.
Forbes Woman выбрал главные цитаты из разговора, а послушать выпуск можно здесь и на любых удобных площадках.
Вредные клише о воспитании все еще существуют
Анна: У меня был старший брат, я донашивала за ним одежду, обожала лупить палками по крапиве, бегать, жечь костры, и мне говорили: «Аня, ну ты же девочка». Сейчас у меня два мальчика, им 7 и 9 лет. Недавно я купила персиковые шорты и услышала от сына вопрос: «Нормально ли, что я пойду в них в школу? Можно ли выйти в них на улицу, они же розовые?»
К сожалению, мы все до сих пор подвержены стереотипам: какими бы мы ни были прогрессивными и феминистически настроенными, мальчики стесняются плакать, а девочки стараются наряжаться и хорошо выглядеть. Когда сын опасается идти в персиковых шортах в школу, я привожу в пример классных красивых мужчин, которые ходят по улице в розовых рубашках, показываю ему картинки из интернета, где актеры в поло разных цветов, с длинными волосами, и говорю, что это все не так важно. Но несмотря на то, что я провожу большую работу, эти стереотипы все равно остаются. Когда дети пытаются обидеть друг друга, они говорят: «Ты ведешь себя как девчонка». Откуда это? Я девчонка, и ты хочешь сказать, что это плохо? Они сами не понимают, но это уже есть у них в голове.
Ольга: Родители в союзе с традиционным дошкольным образованием порождают и поддерживают эти стереотипы. Когда на праздниках дети играют разных зверей, то мы видим, что определенные герои уже имеют гендерную идентификацию. Девочка — это снежинка, может быть, белочка или другие мелкие работящие зверьки. А мальчики могут быть царями леса, хищниками, крепкими и сильными. Ребенок через подобную социализацию понимает, как правильно себя вести девочке или мальчику.
Если в какой-то момент в России были попытки переосмыслить эти стереотипы, то последние годы в силу консервативного поворота в социальной политике мы видим, что рамки, что положено делать девочкам и мальчикам, ужесточаются и четко транслируется родителям дошкольников. На одном мероприятии они с ужасом в глазах спрашивали меня, что делать, если мальчик вдруг захотел одеться в пачку снежинки? Он потом сменит ориентацию? После таких вопросов кажется, будто мы живем в разных исторических периодах.
Владимир: Некоторые стереотипы разрушаются в тот момент, когда люди видят, что девочка играет так же, как мальчик. У маленьких детей эта разница вообще незаметна. Кто-то может быть техничнее, быстрее, но в целом это примерно то же самое. Гораздо сложнее с умами родителей, которые только выбирают спорт для ребенка. Я был участником разговора, когда очень обеспеченные и образованные родители, отдавшие дочку в дорогую частную школу, беспокоились, что она увлеклась баскетболом. Они боялись, что она вырастет большой, широкоплечей и некрасивой. Я полчаса объяснял, что выбор спорта в детстве и комплекция в старшем возрасте не связаны между собой. В этом смысле низкая образованность населения сильно всем мешает.
Элла: Когда мы думаем, как изменить взгляды ребенка на традиционное мужское и женское, как побороть стереотипы в его воспитании, у нас может создаться впечатление, что есть многовековая традиция, против которой мы, маленькие люди, пытаемся бороться. На самом деле в западной культуре дети долгое время не рассматривались как что-то, требующее особого подхода. Идея воспитания начала формироваться только в XVII веке, а мысль, что мальчиков и девочек надо по-разному одевать, пришла всем только в начале XX века. Историк костюма Джо Паолетти в своей книге очень интересно рассказывает, что раньше не то что не существовало мантры «мальчики — это голубое, девочки — это розовое», а было даже наоборот. Считалось, что мальчикам подходит розовый цвет, потому что он связан с красным, а это цвет ярости, силы, мощи, доминации. А голубой — это цвет нежный, прелестный, отражающий женскую натуру. Так что мы имеем дело не с давней нерушимой традицией, а с фрагментами множества разных систем, в том числе советской.
Многие люди также считают, что советское воспитание было безгендерным, но это далеко от истины. Во-первых, в советской истории был период с 1943-го по 1954 год, когда в крупных городах мальчики и девочки вообще учились отдельно. Во-вторых, еще в брежневское и, может быть, даже оттепельное время в прессе началась дискуссия, что в СССР слишком увлеклись гендерным равенством и нам нужно вернуться к тому, что девочки должны быть хрупкие и слабые, а мужчины должны их защищать. Это был такой неоконсервативный сантимент, который был вызван многими факторами, но важно то, что его отголоски до сих пор оказывают довольно сильное влияние на нынешние российские разговоры о воспитании детей.
Чем нам мешают гендерные стереотипы
Анна: В первую очередь это история про равенство. Очень важно, чтобы мужчины учились выражать свои чувства, не стеснялись эмоций. Долгое время на это существовал запрет, да и сейчас люди нашего поколения периодически с ним сталкиваются. Даже в эпоху новой этики мы встречаем мужчин, которые запрещают себе страдать, выражать эмоции, плакать, что влияет и на качество жизни, и на ее продолжительность. А я хочу, чтобы мои дети были счастливы, жили долго и чувствовали себя комфортно.
Если мужчина умеет выражать свои эмоции, это здорово снижает уровень насилия в обществе. Если он не приучен с детства, что должен хлопать дверью, кулаком по столу и уходить из дома со скандалом, то у него будет больше возможностей коммуницировать с другими людьми и общество от этого только выигрывает.
Ольга: В дошкольном возрасте математика нравится всем детям. Она похожа на квест, она более динамична, а дети любят короткие, яркие вспышки радости. В школе девочки тоже неплохо учатся, но затем возникает парадокс, который есть не только в России, но и в США: несмотря на хорошие достижения в математике, девочки не делают профессиональный выбор в пользу технических наук.
В высокооплачиваемых STEM-сферах экономики мы тоже видим подавляющее большинство мужчин, что начинается уже с дошкольного возраста, потому что в любой рекламе стэм-кружков почти 90% изображений будут с мальчиками в первых рядах. А буквально 100 лет назад Дмитрий Лихачев говорил, что филология — научная сфера для мужчин и достигнуть высот в ней могут только они. Прошел век, и сформировался совсем другой стереотип, что гуманитарные науки — для девочек, а технические — для мальчиков. Мне кажется, все это указывает на то, что и в технических сферах настанет время женщин. И экономически в том числе выиграет та страна, которая быстрее других поймет, что профессии универсальны.
Владимир: Деление кружков и секций по гендерному принципу для меня экономическая загадка. Если я делаю секцию по борьбе или математический кружок, то X — это мальчики, которых могут ко мне привести, но если я научусь приглашать к себе и девочек, то моя аудитория будет X2, и я смогу зарабатывать в два раза больше. Также я не понимаю, о чем думает наше государство. Если женщины начнут заниматься программированием, это будет означать, что зарплата программистов снизится, потому что на рынке их станет условно в два раза больше. Если женщин допустят до топ-менеджмента, это будет означать, что топ-менеджеров станет больше. И это выгодно для любой сферы, инфраструктуры, экономики и так далее.
Почему с этими стереотипами так сложно бороться
Элла: Родителей, которые хотят каких-то изменений, в России сильно маргинализируют. Наше государство специально создает впечатление, что их мало, они вроде как ненормальные, поэтому к их позиции можно и не прислушиваться. Такая идеологема, конечно, не только лишает сил самих родителей в этой борьбе, но и создает много страхов. Опасение, что сегодня ребенок ради шутливой сценки надевает платье, а через 20 лет становится геем, порождено не только необразованностью или недостатком информации. Люди прекрасно отдают себе отчет в том, что в российском обществе отличия от большинства воспринимаются негативно. Их нужно как можно скорее убрать.
Люди не хотят, чтобы их ребенок попал в переплет. Им нужно, чтобы дети выжили, чувствовали себя нормально и не пытались с этим бороться в одиночку. Другой вопрос, что в общественном мнении создается иллюзия, будто наша социальная система непроницаема и никогда не поменяется, но самом деле сейчас происходят большие изменения. Исследователи поколений, который используют этот термин в современной России, говорят, что есть глобальное различие между даже не родителями и детьми, а между бабушками-дедушками и всеми остальными. Они живут в совершенно другом мире, и эта очевидная пропасть постоянно расширяется, касаясь в том числе представления о гендере.
Как отвечать на сложные детские вопросы
Юлия: Головой я понимаю, всячески поддерживаю и стараюсь применять в воспитании сына все, о чем мы говорим, но когда ребенок задает вопрос: «Можно ли ударить девочку?» — первое, что я ему говорю: «Ни в коем случае! Ее нужно пропускать, быть вежливым и вообще ей помогать». Но потом я думаю, а почему он вообще должен отдельно помогать девочке, если мы живем в мире гендерного равенства? Идея ненасилия должна распространяться на всех. Дальше я начинаю вести диалог с самой собой, который не могу выплеснуть на ребенка, потому что сама не знаю всех ответов.
Анна: Меня мучают те же самые вопросы. Мы в НЭН писали о таком понятии, как доброжелательный сексизм, например, это про то, что надо пропустить женщину вперед и придержать ей дверь. Я не могу найти золотую середину, поэтому стараюсь транслировать детям, что вести себя надо так, чтобы всем было хорошо. Но это опять получается не про тебя самого. Мне кажется, матери надо говорить с детьми внегендерно. Не про то, что нельзя бить девочек, а что вообще никого нельзя бить, потому что это проявление насилия и агрессии, а ты должен стараться относиться ко всем уважительно и толерантно.
Ольга: Дети должны понимать, что у родителей нет простого ответа на сложную жизнь. Их задача показать многообразие вариантов, поделиться размышлениями. которые толкают ребенка на собственные интерпретации. Если мы будем воспитывать поколение, которое способно делать личные выводы, а не идет вслед за стереотипами, тогда, возможно, мы окажемся в ситуации равновесия. Один человек сделает так, другой сделает по-другому, и в итоге будет условный баланс. Но если все родители сказали «делай А», потому что так надо, никто и не думает, что есть Б, В, Г, Д, тогда формируется сегрегация и кто-то будет страдать.
Элла: У моих родителей точно был страх показаться незнающими, как будто если ты что-то не понимаешь и показываешь это ребенку, он то ли не будет тебя уважать, то ли ты не можешь его защитить. Но, мне кажется, такое представление о родительстве стоит менять, потому что незнание — это путь к поиску. Если честно сказать ребенку, что какое-то явление очень сложное, только обсуждается и никто толком не знает, что о нем думать, то это не конец света! Это повод поговорить с ребенком, вместе исследовать его. Такая позиция даст ему свободу и любопытство исследователя, потому что он узнает, что какие-то вещи не прояснены и у них нет четкого рецепта. Родителям стоит видеть в этом точку возможного роста, а не страшную проблему.