Уроки сопереживания: как развить эмоциональный интеллект у ребенка
Одна из модных тем, которая заботит современных российских родителей, — развитие эмоционального интеллекта у детей. Если раньше на детских площадках мамы соревновались друг с другом по поводу того, умеет ли их ребенок бегло читать в три года или вычислять квадратные корни, то сегодня родителей больше волнует, сопереживало ли их чадо Лунтику из мультика. И умеет ли отличить гнев от тревоги на лице у папы.
Книжные магазины завалены пособиями по развитию эмоционального интеллекта, на Youtube выложено множество видеоуроков, детские клубы предлагают специальные занятия и тренинги. Тем временем эксперты, обсуждающие профессии будущего, считают, что одним из ключевых навыков, востребованных на рынке труда лет через пять-десять, станет способность человека распознавать свои и чужие эмоции и управлять ими.
С одной стороны, тема эмоционального интеллекта очень коммерциализирована, только ленивый не пытался на ней заработать, с другой — сложно отрицать важность развития эмоциональной сферы у подрастающего поколения, живущего в эпоху всевозможных гаджетов.
Во многих странах мира изначально просто «модная тема» уже стала частью государственной политики. Например, в Финляндии работает национальная программа по дошкольному образованию и уходу за детьми раннего возраста. Ребенок в детском саду ни в коем случае не должен учиться читать и писать. Прежде всего, ему нужно оставаться ребенком. Поэтому для каждого малыша прописывается индивидуальный план развития, в рамках которого дошкольник совместно с родителями и педагогами участвует в спектаклях, изучает мир природы, рисует свои страхи, если что-то случилось, а затем проговаривает со взрослыми, что его волнует. При этом детские спектакли — это не российская детсадовская традиция с зазубренной ролью, которую надо отбарабанить перед двумя десятками включенных родительских смартфонов, снимающих видео праздника. В Финляндии детские спектакли — это прежде всего спектакли для детей, чтобы они смогли прочувствовать эмоции героев, а заодно и свои собственные.
В корейских детских садах педагоги ведут дневник эмоционального состояния ребенка и постоянно организуют встречи с родителями, чтобы совместно помогать ребенку решать волнующие его проблемы. Программы по развитию эмоционального интеллекта становятся частью образовательной программы во многих школах Европы и США.
Российская система образования более консервативна. К примеру, наши уроки истории больше направлены на запоминание дат и терминов, и чаще всего мы не обсуждаем с школьниками, что чувствовали и что переживали современники того или иного события, как, например, это принято делать на уроках истории во Франции.
Уроки мировой художественной культуры, которые в европейских школах являются одними из ключевых, у нас вынесены на задворки школьной образовательной программы. В лучшем случае урок МХК займет 45 минут один раз в неделю, за которые в голову школьника бедный учитель попытается впихнуть кучу фактологической информации, чаще всего даже не предлагая визуальный ряд. Но ведь история и искусство — это одни из ключевых предметов, через которые можно развивать эмоциональный интеллект. И здесь хотелось бы поделиться своим преподавательским и родительским опытом.
Когда вы помогаете ребенку подготовиться к уроку про Крымскую войну или реформы Петра I, попросите его представить, что он пишет посты в социальные сети от лица участника боевых действий или боярина с «отрубленной бородой» так, чтобы этот пост обязательно отражал всю гамму чувств и переживаний человека.
Со своими студентами особенности тоталитарного режима мы пытаемся понять через «Колымские рассказы» Варлама Шаламова, «Слепящую тьму» Артура Кестлера, «1984» Джорджа Оруэлла, потому что иначе достучаться до поколения визуалов невозможно. Они не воспринимают серых учебников и скучных определений. Единственное, что они поймут и запомнят, так это то, что не оставило их равнодушными, смогло вызвать в них сопереживание. А потом следом мы идем в Музей ГУЛАГа, где они знакомятся с дневниками и видео воспоминаний участников трагических событий.
И чаще ходите с детьми в художественные галереи. Меня всегда радуют залы европейских музеев и галерей, заполненные детьми, которые сидят перед картинами с блокнотами и карандашами, что-то рисуют, что-то обсуждают с педагогом. В Москве такая практика появилась не так давно. Когда идете в зал, например современного искусства, притворяйтесь, что ничего не понимаете и не знаете. У меня была такая практика с восьмилетней дочерью. В Брюсселе мы пошли в музей Магритта, и там она мне у каждой картины объясняла, что хотел сказать автор и что переживал. Потом можно перейти к классике, например Брейгелю, и просить ребенка рассказать о занятиях и играх его ровесников в Средневековье.
У писательницы Ирмгард Койн есть замечательная книга «Девочка, с которой детям не разрешали водиться», где юная героиня расплакалась в картинной галерее Кельна перед картиной «Страшный суд», начав сопереживать героям произведения и сделав детский вывод о том, что бывает в случае непослушания. Это, конечно, не лучший пример для педагогического использования, ведь детей в принципе пугать нельзя. Но что можно сказать точно, так это то, что иногда искусство может помочь вам достучаться до ребенка там, где иные средства уже не действуют.