Ценность портновской работы — не снаружи, а внутри костюма. Forbes Style исследовал изнаночную сторону одежды, созданной вручную.
«Это промышленная археология, такое только в музеях», — шутит Ренато Чекки, владелец полувековой итальянской сартории d’Avenza в Карраре, указывая куда-то внутрь одноэтажного фабричного здания с высокими потолками. Он имеет в виду не только архитектуру, но и начинку фабрики — швейные машинки, утюги и прессы, работающие с послевоенных времен. Впрочем, машинки нужны лишь для трех швов в пиджаке, на которые приходится основная нагрузка: посредине спины и по бокам. Все остальное делается руками швей и закройщиков.
Сарториями в Италии называют мануфактуры, небольшие фабрики, где вручную шьют классическую мужскую одежду, в первую очередь костюмы (sarto по-итальянски — «портной»). По количеству ручных операций, квалификации мастеров, вниманию к деталям, длительности работы и ее общей стоимости сарторию можно назвать костюмным haute couture. Как и женский haute couture, это искусство вымирающее. Через несколько десятков лет оно исчезнет. Остаются еще индивидуальные портные, передающие умение от отца к сыну, но фабрики-мастерские, поддерживающие высочайший класс ручного труда, «профессиональный стандарт», сменяются индустриальным производством. Люди все меньше хотят работать руками, а клиенты — платить за это серьезные деньги. Ведь внешне «готовый» серийный костюм почти не отличается от «ручного». Вся красота находится внутри вещи. А в мире становится все меньше людей, способных оценить сарториальное искусство.
В Италии осталось всего пять авторитетных исторических сарторий — это d’Avenza, Cesare Attolini, St. Andrews, Brioni и Kiton. Все они соблюдают традиции ручного пошива. Пиджак «собирается» ни в коем случае не на клей, а на нитки, его слои соединяются прокладочной тканью на основе конского волоса. Заранее вымоченная и высушенная, она придает пиджаку трехмерный объем. Благодаря эластичности конского волоса пиджак потом идеально садится на фигуру. Главный доход сартории получают от ритейлеров, которых тщательно отбирают и выдают им специальные лицензии. Если ритейлер — крупная международная марка с именем (вроде Ralph Laurent или Armani), то это везение. На любой сартории заказать костюм или пальто может и частный клиент, если он способен ждать от месяца до двух с половиной. Индивидуальный пошив разделяется на made-to-mesure (пошив по мерке, когда уже существующие лекала модели корректируются под особенности клиента, как правило, нужны две примерки) и bespoke (костюм создается с нуля, так что примерок больше). Кроме общего, есть и особенности: неаполитанские фабрики, в первую очередь Kiton, известны тем, что максимально облегчают костюм, выбрасывая из него практически все внутренние слои, и делают мягкую линию плеча. Такие пиджаки по удобству похожи на рубашки, но не скрывают недостатков фигуры. В d’Avenza костюмы bespoke шьют только для людей с очень нестандартной фигурой. Для всех остальных случаев там разработан размерный ряд с нечетными размерами (49, 51, 53…) и шестью вариантами длины — в этом многообразии каждый может найти свой вариант made-to-mesure. А вот возглавлявший до 2007 года компанию Brioni Умберто Анджелони (сейчас у него своя марка Uman) был бескомпромиссен, считая настоящим костюмом на заказ лишь bespoke. Он сетует, что теперь повсеместно под «заказом» понимается «пошив по мерке».
Ренато Чекки из d’Avenza показывает, с чего начинается костюм: закройщики работают огромными ножницами, без подстраховки картонных лекал. Ошибиться нельзя: каждая деталь кроится единственный раз. Затем слои пиджака сшиваются крупными стежками и поступают к швеям. Те делают настолько ровные швы, что, если не наблюдать за работой, можно усомниться в том, что она ручная. Особая профподготовка у гладильщиков: любая деталь проглаживается после каждой манипуляции — это придает ткани и швам нужную мягкость. По словам мастеров, у фабрики около 100 ритейлеров по миру и ограниченное количество частных клиентов. При максимальном выпуске 8000 вещей в год (это не только костюмы, но и пальто, галстуки) больше иметь невозможно.
Фабрики звезд
Знаменитую неаполитанскую марку Kiton основали в середине 1960-х пять человек: Чезаре Паоне, Чезаре Аттолини, Лучано Барбера и братья Изайя, причем признанным портным был лишь Аттолини. Потом партнеры один за другим по неизвестным причинам продали свои доли Чиро Паоне и создали собственные успешные компании. Паоне каждый день проводил на фабрике в Арцано возле Неаполя, тщательно контролируя качество пошива. У него работало 330 человек, пять лет назад годовой оборот компании приближался к €100 млн. Но когда Чиро Паоне приковал к постели паралич, личности равного масштаба в компании не нашлось. Сейчас ее возглавляет племянник мэтра Антонио де Матеис, грамотный менеджер, но не такой яркий и харизматичный, как его дядя.
Фабрика Cesare Attolini находится в неаполитанском городке Казальнуово, и ее хозяин Чезаре Аттолини тоже бывает там ежедневно. Его сыновья Массимилиано и Джузеппе следят за работой 150 портных. Каждый портной отвечает за определенную операцию — это впервые ввел отец Чезаре, знаменитый в 1920-е годы Винченцо Аттолини. Ему приписывается создание мягкого «неаполитанского» стиля на основе переработки английского. «Костюм, сделанный вручную, — это не строчки, которые видны невооруженным глазом. Настоящая работа скрыта внутри», — говорит Массимилиано. Братья считают, что утверждениям не всех компаний о ручной работе можно верить: «Откуда столько костюмов? На пиджак уходит не менее 25–30 часов, а если посчитать объем производства какой-нибудь безвестной сартории, арифметика покажет, что на нее должны работать сотни отличных портных».
Ставший синонимом качества бренд Brioni — это фабрика в Риме и еще одна влиятельная сарториальная школа. Прежде чем допустить портного до костюма, компания обучает его четыре года в собственной школе, а прежде чем швее разрешат прорезать петлю, она оттачивает мастерство два года. Костюм ручной работы проходит 185 этапов создания, 10 часов ручного шитья, 18 часов пришивания пуговиц и подкладки, 42 этапа глажки.
Фабрика St. Andrews (St. Andrea) неподалеку от Милана раньше принадлежала семейству Cantarelli, а в 2006 году ее приобрела Trabaldo Togna Company, выпускающая шерстяные ткани. St. Andrews живет в основном за счет поставки костюмов для Stefano Ricci и Ralph Lauren Purple Label — самой дорогой линии марки. Естественно, под этикетками этих брендов. На мануфактуре трудятся 165 мастеров, каждому костюму уделяется минимум 25 часов работы. Пик славы тосканской d’Avenza пришелся на 1960–1980-е годы. Ее первый хозяин англичанин Мирон Аккерман, владевший ранее костюмным бизнесом в Нью-Йорке, лично общался с клиентурой по всему миру. При нем на сартории работало несколько сотен человек, а вещи от d’Avenza стали носить голливудские звезды и президенты. Сегодня на d’Avenza работают всего 70 человек, но среди клиентов по-прежнему президент США Барак Обама. Нынешнему владельцу мануфактура приносит убыток до €2 млн в год, но он, будучи энтузиастом портновского искусства, покрывает эти расходы за счет прибыльного бизнеса по промышленной обработке тканей.
Индивидуальные портные
Костюмы hand made можно заказать не только в сартории, но и у индивидуального портного. Раньше существовали портняжные семейные школы, но сейчас осталось около 500 мастеров на всю Италию. Сшитый у такого портного костюм в полном смысле слова bespoke: лекала создаются специально для клиента. Мастер делает костюм от начала до конца, в то время как на сартории этим занимается группа людей. Нельзя сказать, какой вариант лучше. Чтобы шить костюм у портного, надо уважать и его, и его работу. «Бизнесмены всегда спешат, у них нет времени на лишние примерки, — объясняет особенности психологии клиентов Ферутдин Закиров, владелец компании Feru. — Начинают торопить мастера, а что значит торопить художника, пишущего картину? Если доверяешь ему — жди, если нет — не заказывай. Такие портные просто не могут позволить себе сделать что-то плохо». В Италии любят вспоминать старых неаполитанских мастеров Мариано Рубиначчи, Анджело Блази, Винченцо Аттолини или римско-миланское семейство Карачени. А Forbes Style удалось познакомиться с титулованным портным из пьемонтского городка Триверо. Джованни Барберис Органиста — маленький подвижный старичок 81 года, до сих пор обшивающий статусную клиентуру. В возрасте 73 лет он создал костюм для основателя Kiton Чиро Паоне.