Какую любовь, какие страхи и страстные крики дарили и получали императоры и голливудские легенды, древнегреческие герои и главы КПСС.
В Москву привозили коллекцию ювелирных украшений, которую до конца своей длинной жизни берегла Элизабет Тейлор. Эти вещи — единственное, что не менялось вокруг нее, и бриллиантовое колье, в котором она позировала в последние годы в инвалидном кресле, хранило все тот же блеск однажды пережитого счастья. У нее было семь мужей и восемь свадеб, и почти каждый из ее мужчин дарил ей то, что она любила в них больше всего, — драгоценности.
Тейлор относилась к своим трофеям так нежно, как к своим детям, и так же понимала, что они продолжат жизнь без нее. О продаже вещей на Christie’s она договорилась еще при жизни: «Я не считаю, что это я ими владею. Напротив, я считаю себя их хранительницей. Однажды они окажутся у кого-то другого. Надеюсь, что новый владелец будет любить их не меньше меня».
С каждой из этих вещей покупатель получит не только предмет, но и историю вроде преподнесенного Ричардом Бартоном рубинового кольца, сделанного Van Cleef & Arpels. Лиз, дочка Тейлор, нашла его для мамы в рождественском чулке в 1968 году. История Тейлор и Бартона, любивших и дравшихся, женившихся и разводившихся (они дважды шли под венец), доказывает то, что я всегда подозревал. Настоящий подарок — это не просто любовь. Подарок — это яростный секс, и крик, который испустила Тейлор, увидев бартоновский рубин, был, безусловно, воплем оргазма.
Именно поэтому против подарка так же трудно устоять, как трудно устоять против секса. Рискованное сравнение, вероятно, но ведь и в самом деле наслаждение от подарка открывает возможность этого идеального секса не только между Тейлор и Бартоном, да и вообще не только между мужчиной и женщиной, но между женщинами, между мужчинами, между родителями и детьми, между кровными родственниками. Для этого надо всего лишь искренне пылать (а не равнодушно бросать подарок, как палку). Подарок может выражать любые эмоции — любовь и страсть, и даже страх, и трепет, и боль, но только не скуку. Подарок, как и секс, всегда обмен. Самый бескорыстный подарок вопиет о воздаянии. Обмен может быть и с богами, как в примитивных культурах, где дарили жену, ладью и коня, и это была лишь жертва в игре с судьбой.
Спросите у нынешних чиновников, берущих подарки, знают ли они, что придется отдариваться? Знают, конечно, знают.
Но, конечно, у каждого из них есть мечта получать подарки совершенно безвозмездно. Так практиковалось в отношениях между царским домом и подданными. Тут отдарок мог быть безадресным, ритуальным. В счастливый день рождения царского сына новорожденному посылались гостинцы — скопом, от всех сословий, от городов и монастырей. За этим следили и стыдили уклонистов, но царь мог отвечать персональными милостями, а мог ответить сразу всем, например помиловав приговоренных к смерти — виновных или невиновных.
Цари дарили и сами — шубы с плеча, табакерки, ордена, причем ордена делались таким образом, чтобы в трудный момент их можно было загнать за умеренную сумму. Это то, что полностью исчезло в наших нынешних орденах, владельцы которых не могут даже, как это было на заре советской власти, бесплатно ездить на трамвае (отменили после войны «по просьбе орденоносцев», разумеется). Ювелирными и ценными у нас были только ордена Победы, но я плохо себе представляю маршалов, несущих свои бриллиантовые звезды в ломбард. Зато награжденных орденами теперь труднее посадить, скажем, за взятку. В этом смысле орден — ценный подарок.
Изобретательность и остроумие в подарке, конечно, важны, но только они ни в коем случае не должны заменять сам подарок. Нет ничего жальче креативных даров широкого профиля. Пусть их изобретатели учатся на королевских примерах — на новый, 1747 год Людовик XV подарил своей маркизе Помпадур записную книжку. Нечто вроде ежедневника, который раздают под Новый год сотрудникам. Ну, скажем, не простую, а золотую и бриллиантовую, но всего лишь книжечку. А вот внутри лежал чек на предъявителя на 150 000 ливров. Вот еще одно традиционное свойство подарка, связанное с обменом. Подарок — вещь необычайно персональная, но в то же время — чек на предъявителя.
Тем более если перед нами подарок высшего низшему, пресловутая «шуба с плеча». Эту шубу нельзя было унести безвозмездно, за нее надо было отслужить. И цена подарка могла быть очень и очень высока. Бывали и ситуации, когда обмен дарами становился регламентированным и целенаправленным. Таковы были традиционные подарки послов, на которые надо было отвечать. Царь оценивал их и отправлял послам ровно на ту же сумму подарки в ответ — меха, деньги, вина. При этом протокольные отделы тогдашних МИДов очень внимательно следили за равноценностью посылок. Знаком грядущей войны было неприятие подарка, историки рассказывают нам о том, как Иван Грозный, угрожая литовским послам, «приказал изрубить приведенных ему в подарок лошадей».
В этом смысле показательна выставка подарков Сталину. Они в массе своей безвкусны и ужасны, потому что за каждым из них рядом с экзальтированной любовью стоит жуткий страх. Этим подарком люди пытались купить жизнь себе и своим близким. И потому за редким исключением вождю народов не дарили ничего полезного, если не счесть таковым головной убор вождя индейцев, подарок, в своей простодушности граничивший с издевкой.
И не говорите мне, что подарки идут на убыль. Да, не дарят уже села и города (хотя острова еще совсем недавно дарили), но могут подарить должность, стоящую иного средневекового города и дающую такую же власть над людьми. Не дарят слонов, но дарят коней и барсов. От этого никуда не уйти, это в природе человека. Поэтому я решительно за подарки по любви, а не по злобе и страху.Вот в середине декабря в Нью-Йорке бартоновское кольцо с рубином продадут с молотка. Эстимейт — миллион или полтора. Интересно, кому оно достанется, кому будет подарено и вызовет ли такое же яростное наслаждение, какое испытала рождественской ночью Элизабет Тейлор.