Не шутите со временем

Потребление — доказательство витальности. Но со временем кривая потребления меняется, и первые метаморфозы совпадают с пресловутым «средним возрастом». Он начинается то ли в 35, то ли в 40 с небольшим. С мужчинами начинает что-то происходить: они бросаются в далекие экспедиции, неожиданно увлекаются экстремальными видами спорта, уходят от жен к молодым студенткам-секретаршам-сотрудницам, начинают бизнес в Таиланде или, так и не начав его, удаляются в тот же Таиланд жить на ренту от российской недвижимости.

Они делают еще множество глупостей, о которых потом горько жалеют, потому что эти глупости довольно быстро вынуждают признать, что совершать их мужчины больше не способны.

Мужчины в этом состоянии склонны внушать себе, что именно такая жизнь интересна и полна красок. Один мой знакомый, человек еще не старый, сказал о другом, уже почти пожилом, характеризуя привычку последнего обновлять автомобильный парк: «Так он себя освежает».

Внушение может превратиться в манию, а может — в набор периодических действий, вроде механического боя часов. Мужчины, кстати, в определенном возрасте начинают особенно интересоваться часами. В этом есть самоирония, ведь именно безостановочный ход часов и их мелодичный бой свидетельствуют о безвозвратно уходящем времени.

Лошадиная сила

Как не совершать ошибки в соревновании с возрастом? Начнем с автомобилей. Страсть к лошадиным силам, которые подчеркивают силу мужскую, стартует в юности и уже тогда выражается в замене одного спорткара другим — более мощным, модным или красивым. Пока денег почти нет, можно довольствоваться Mazda 3, когда их станет больше, есть смысл переходить на Nissan GTR. С ростом благосостояния последуют BMW Z4, потом Ferrari и Lamborghini.

На этапе Lamborghini и наступает «средний возраст», начинается гонка за ушедшими ощущениями и выясняется, что даже на Lamborghini их не догнать. Так что за Lamborghini, если позволяет здоровье и координация движений, идут олдтаймеры, экзотические купе-кабриолеты, спортивные «кадиллаки», давно снятые с производства и приобретаемые уже не столько для езды, сколько для коллекции. Обратите внимание: в коллекциях пожилых миллионеров больше всего «пожилых» спортивных автомобилей. Очаровательное кокетство: моя машина — а она старше меня — выглядит отлично.

Вообще коллекционирование порождается привязанностью к прошлому. Филателист из школьного кружка или 12-летний обладатель пухлого гербария вызывают высокомерный смех у сверстников, которые гоняют в футбол и коллекционируют все больше девушек на дискотеках. И мужчина, обросший эффектным, но бесполезным автопарком, вызывает одновременно уважение и сострадание. Машины сверкают, как ботинки: а что им еще остается делать, если они давно утратили свой первоначальный фрейдистский смысл.

Знаки отличия

Но вернемся к часам. С возрастом в корзину предлагается отправить как минимум кварцевые образцы. Или даже механические, но странного, чересчур брутального, «мачистского» дизайна: долой «квадратуры круга» из розового золота, огромные безели с гигантскими, размером с хоккейную шайбу, заводными головками! Да здравствует изящество простоты.

Вообще со временем аксессуары становятся особенно важны. «Готические» знаки отличия транслируют миру что-то важное в двадцать, а вот оправа очков — в сорок. И к ее выбору надо подходить ответственно. Учитывать не только возраст, финансовое и социальное положение, но и то, как эта оправа, браслет или часы отражаются в чужих глазах. Мужские ювелирные коллекции делаются чуть менее скудными, если владельцу перевалило за сорок: тогда на запястья могут вновь вернуться браслеты, а на шею — какая-то замысловатая подвеска. Кстати, к украшениям относится и булавка для галстука, которая находится «в отпуске» в промежутке примерно между двадцатым и пятидесятым днем рождения мужчины.

Цвета власти

«Может, он американец?» — спросите вы себя про солидного человека в белых кроссовках Ralph Lauren, которые он напялил под классические кремовые брюки. «А может, он немец?» — зададите себе же вопрос, если кроссовки коричневые, а носки — белые. И вообще человек в 50 лет, если надевает голубые брюки, зеленые носки и дизайнерские ярко-красные ботинки, вполне может сойти за богатого эксцентрика.

То есть сами по себе яркие цвета — это аромат экстравагантности. А вот в комплекте с молодежным фасоном — уже плохо.

Посмотрите на старика из любого уважающего себя европейского городка. Именно городка, а не столицы, ибо моды и манеры европейцев за пятьдесят в условном Лионе или условном Париже примерно одинаковы. Просто шанс разглядеть местного старика в Лионе гораздо выше: его не надо вычленять из туристической толпы. Так вот, вглядитесь, как он одет. Почти всегда фисташковый в клеточку пиджак и брюки теплых тонов. Темно-коричневые ботинки и серо-голубые носки. Скорее серые, чем голубые. Очки в темной оправе. Галстук, заколотый скромной булавкой, или шейный платок. Это основное, за что цепляется взгляд. Варианты — темно-синий пиджак с темно-серыми брюками, ботинки остаются коричневыми, аксессуары те же. Скажете, холодную кровь компенсируют теплые оттенки гардероба? Пусть так, зато грамотная упаковка. Даже местные дамы со временем избавляются от жестких линий английских костюмов, уступая место приятной расслабленности. Все это верный признак того, что важный рубеж пройден и уже ни к чему подчеркивать ни силу, ни власть.

А вам разве обязательно подчеркивать?

Карен Газарян