Дмитрий Ивантер: «Лизинговые компании — специалисты в работе с имуществом»
— Какую главную цель ставит перед собой форум «Россия зовет» 2020 года? Переход в онлайн-формат – это позитивная или негативная новость?
— В этом году форум, действительно, пройдет в онлайн-формате из-за санитарных требований. Это необычный для нас формат, но с другой стороны он позволяет собрать участников по всему миру. Студии форума будут работать в Европе, США и Азии. Таким образом, мы надеемся подключить к обсуждению самый широкий круг участников, сделать дискуссию максимально интересной. Это — беспрецедентная открытость. Пандемия и вызванная ей ситуация в экономике и финансовой сфере диктует и темы, которые будут обсуждаться на форуме. Проблемы инвестирования в этот непростой период, ситуация в пострадавших отраслях, таких как туризм, перевозки, включая авиасообщение, беспрецедентное расширение бюджетного и монетарного стимулирования по всему миру. Но главная задача – сохранить живой диалог между представителями бизнеса по всему миру, несмотря на закрытые границы, найти общие подходы в путях решения возникших в этом году проблем.
— Чем занимаются лизинговые компании, такие как «ВТБ Лизинг»? В чем вы видите потенциал лизинга как финансового инструмента на российском рынке?
— Чем отличается лизинговое финансирование от привычного нам банковского? Обычно вы приходите в банк, он рассматривает вашу заявку, выдает вам деньги, а дальше вы эти деньги используете в соответствии с целью кредита. Но предпринимателю очень часто нужны не деньги, а те средства производства, на которых строится его бизнес. Это может быть транспорт, спецтехника, IT-решения, технологическое оборудование... Природа лизинга — это аренда. Предприниматель приходит в лизинговую компанию и говорит, что ему нужно; мы приобретаем это на рынке в той спецификации, которая требуется клиенту, и даем это ему в пользование. Цепочка сокращается, поэтому лизинговое финансирование имеет ряд преимуществ перед банковским кредитом. Есть нюансы в том, что происходит с этим имуществом по окончании срока лизинга: либо оно остается у клиента, либо он возвращает его лизинговой компании.
В отличие от банков, которые участвуют в создании денежной массы в экономике, лизинговые компании оперируют имуществом, они владеют огромным имущественным комплексом. В этом специфика нашей деятельности. И мы это имущество бережем, потому что его состояние — основа нашего успеха.
— Что у российского рынка лизинга общего с мировой практикой, и что в нем особенного? Ведь, например, в США и Европе частным лицам в лизинг продается более трети всех новых автомобилей. А в России доля автомобилей, купленных гражданами в лизинг, составляет всего около 3%. То есть емкость рынка большая, есть потенциал для роста. Вопрос в том, как быстро это сейчас развивается, и что вы предпринимаете для этого?
— По данным агентства Автостат за 8 месяцев этого года доля лизинга физических лиц в продажах автомобилей занимает в России даже меньше 2%. Действительно, в США и Европе примерно половина всего лизинга — для физических лиц, и это, конечно, в основном автомобили. В России же лизинг — это практически всегда про взаимодействие с бизнесом. Почему? Здесь есть два основных момента.
Во-первых, у нас договор лизинга, в отличие от кредитного договора, предполагает уплату налога на добавленную стоимость, который лизинговой компании никто не будет возмещать. При таком подходе получается, что стоимость имущества автоматически вырастает для физического лица на сумму НДС. Речь давно шла о том, чтобы освободить лизинговые платежи от НДС, было много запросов от ассоциации автопроизводителей и лизинговых ассоциаций. Но в этом направлении пока нет изменений. И в текущей ситуации лизинг для физических лиц по экономическим причинам не может быть конкурентоспособен в сравнении с покупками в кредит.
Во-вторых, в России еще сказываются последствия дефицита советской эпохи. Экономика стабильно пошла вверх около 20 лет назад, и людям, особенно старшего поколения, важно само чувство владения чем-либо. Хотя сейчас многие уже начинают задумываться о том, чего это владение им стоит, и какими альтернативными способами можно воспользоваться теми же благами.
— А какие виды имущества в России обычно берут в лизинг? Речь идет о В2В, как я понимаю… Что нужно бизнесу?
— У «ВТБ Лизинг» самые емкие сегменты в портфеле, примерно по 40%, — это воздушные суда и железнодорожный подвижной состав. Воздушные суда — один из ключевых в мире сегментов лизинга, причем это лизинг операционный: то есть авиакомпания берет воздушное судно на срок от 5 до 12–15 лет (в зависимости от своей бизнес-модели), а потом возвращает его лизинговой компании, и дальше это воздушное судно выходит на вторичный рынок.
Второй не менее важный сегмент в нашем портфеле — это железнодорожный подвижной состав. Это вагоны различных видов — полувагоны, хопперы, платформы, крытые вагоны и некоторое количество локомотивов.
И третий по размеру и наиболее массовый сегмент — это автомобили. Стоимость нашего автопарка уже почти 60 миллиардов рублей, это более 10% нашего портфеля.
— В 2020 году из-за пандемии, которая еще продолжается, упали авиаперевозки, как и пассажиропоток на железной дороге. Люди вообще стали меньше куда-либо ездить, они все больше сидят по домам, и бизнес очень сильно просел. Никто не знает, надолго ли это. Как вы ощущаете себя в связи с этим экономическим спадом, как пандемия повлияла на рынок лизинга?
— Действительно, все отрасли, связанные с перевозками пассажиров, испытали сильное негативное влияние. Это и авиационные, и все другие виды перевозок. Мобильность людей сильно снизилась. Например, по данным от наших клиентов, весной в сегменте наземного пассажирского транспорта в крупных городах пассажиропоток падал до 25–30% от нормальных значений — и до сих пор, кстати, к ним не вернулся. Он восстановился лишь до 50–70%, а сейчас опять пошел на снижение, поскольку предпринимаются определенные меры, чтобы уменьшить количество поездок ради безопасности людей. В этих секторах мы, естественно, получили определенное количество заявок от клиентов о снижении финансовой нагрузки с учетом их ситуации в бизнесе. Например, мы перенесли лизинговые платежи для нашего крупного клиента, группы компаний «Аэрофлот», на $200 млн с 2020 г. на следующий год. По клиентам из среднего и малого бизнеса мы также разработали программу переноса лизинговых платежей, снизив финансовую нагрузку на них в период действия ограничений. В пиковые моменты мы получали до 500 таких заявок в день!
А вот грузоперевозки не так сильно пострадали. Если мы посмотрим, например, на железнодорожные и автомобильные грузоперевозки, там падение относительно небольшое — около 5%. В нашем железнодорожном портфеле не было вообще ни одной дефолтной реструктуризации.
— До пандемии много говорилось о перспективах sharing economy — экономики совместного потребления. Предполагалось, что люди будут договариваться через интернет и совместно пользоваться всем — вещами, автомобилями, жильем… Действительно, зачем мне покупать, брать на себя издержки, если есть шеринг? Как это возможно уже в новых реалиях?
— Можно сказать, что в новых реалиях шеринг просел вместе со всей экономикой. Однако сейчас эта модель уже выходит на новые темпы развития, и лизинг очень тесно с этим связан — как у нас, в России, так и во всем мире. Что такое вообще шеринговая экономика? Она имеет несколько секторов. Первый сектор — недвижимость. Короткая аренда недвижимости для отпуска, гостиничный бизнес (то, что называется vacation rentals) — это все часть шеринговой экономики, когда вы чем-то пользуетесь, не владея.
В ситуации пандемии работодатели, и мы в том числе, очень активно исследуют возможности новой организации рабочего пространства своих сотрудников, и это вовлекает нас в шеринговую экономику. Концепция офиса уже меняется. В России очень активно растет такой офисный сектор, как коворкинг, примерно на 35% в год. Вообще Москва — лидер среди мегаполисов Восточной Европы по коворкингу. Мы внедряем сейчас гибкий подход к работе сотрудников — это WFH (work from home), WNH (work near home) и WFO (work from office).
Речь идет не о том, чтобы полностью перевести всех на удаленную работу, а чтобы создать возможность тем, чьи профессии это позволяют, значительную часть времени делать свою работу дома или в коворкинге рядом с ним — ведь не у каждого есть условия для эффективной работы дома. Эти люди могут приходить в офис по мере надобности, что снижает нагрузку на городской транспорт. И наоборот, есть сотрудники, которым действительно нужно каждый день ходить в офис, они не могут иначе выполнять свои обязанности. Например, трейдеры в инвестиционном бизнесе — для них нет варианта торговать на бирже вне офиса исходя из требований кибербезопасности. Ну а есть профессии, где можно гибко сочетать: два-три дня в неделю в офисе, два дня вне офиса. Мы в ВТЛБ Лизинге организовываем такие гибкие рабочие места. Есть определенный пул сотрудников, которые в офисе работают по графику, и у нас в самом офисе возникает некий коворкинг.
Следующий большой сектор — это автомобили, и здесь лизинговые компании играют центральную роль. Основные виды шеринговых услуг, востребованных сейчас, — это такси и каршеринг. Каршеринг — тема более модная, она на слуху, но на самом деле его оборот гораздо меньше, чем в такси: 20 миллиардов против 700 миллиардов, совершенно разные масштабы. Если человек вообще не хочет управлять автомобилем, то он выбирает поездку на такси. Этой услугой становится все удобнее пользоваться благодаря цифровым сервисам, все больше людей это понимают, и цена на поездку на такси очень сильно упала.
— И таксисты, кстати, очень жалуются на это. Говорят, стали больше работать и меньше зарабатывать, они недовольны...
— Да, действительно. Понимаете, просто объем рынка очень сильно вырос. У нас планировался прирост примерно на 100 тысяч машин такси в год, это прогнозировалось в прошлом году. Конечно, в этом году из-за пандемии такого значительного роста не будет. Но мы видим, что сейчас спрос на такси со стороны автопарков уже возобновился.
Каршеринг — это такая, на мой взгляд, нишевая история. Он удобен для тех, кто не может купить себе автомобиль, но хочет сам ездить за рулем. Это городской житель, у которого поездки редкие и короткие, — то есть ему просто невыгодно самому владеть автомобилем.
— Чтобы раз в месяц ездить на рыбалку…
— Да, например. Если взять среднюю статистику, личный автомобиль не работает 95% времени. Экономика произвела такую потрясающую вещь, как автомобиль — удобную, комфортную, достаточно дорогую — а она 95% времени не используется! И при этом машина ведь все равно амортизируется. Это означает, что вложенный туда труд выброшен в пустоту на 95%. А в такси машина загружена практически 60% времени, в каршеринге — может, чуть поменьше. В московском каршеринге машина делает 6–7 поездок за день, у такси — около 10 поездок, а по некоторой статистике — до 14 поездок в день.
— Меня как раз волнует проблема износа. Машина или какая-то другая вещь, которая берется в шеринг, работает больше и, соответственно, изнашивается быстрее. Кроме того, есть наша психология, от которой никуда не деться: когда вещь своя, я к ней бережнее отношусь, а к чужому – не так… И в каком состоянии я ее отдаю потом? Это может быть незаметно с первого взгляда, а у машины внутри уже карбюратор потек, условно говоря. Как вот с этим быть?
— Как я уже сказал, лизинговые компании — специалисты в работе с имуществом, и мы думаем о том, что будет с нашими автомобилями. У нас для каждого типа клиента есть свои продукты, например, такси — это отдельный продукт. Мы понимаем по статистике, как машина будет использоваться, какова там аварийность, сколько будет стоить страховка. Она, конечно, стоит другие деньги, нежели страховка частного автомобиля. Мы делаем специальные продукты и условия для таксистов.
С другой стороны, есть enhancements (улучшения — ред.). Например, у нас есть совместный продукт с «Яндекс.Такси», который построен на статистике — мы используем свою аналитику по дефолтности, а наши партнеры — данные автопарков о том, сколько было поездок в день, сколько зарабатывается. И весь этот массив данных позволяет более точно определять ценовую политику по отношению к разным категориям клиентов. У нас есть определенная сегментация автопарков. Есть, например, автопарк, у которого своя ремонтная база, там проводится профессиональное и своевременное техобслуживание, и мы понимаем, что за машиной будут следить. В этом случае есть возможность сделать услугу лизинга дешевле. А это значит, что на линии будет работать большее количество водителей, которые станут клиентами — нашими и «Яндекса».
Если говорить про каршеринг, то здесь у нас вообще индивидуальный подход, мы смотрим на каждую компанию в отдельности. Каршеринг в России очень динамично развивается, Москва является мировым лидером по количеству машин в каршеринге. Компании борются за долю рынка, и пока это происходит, их финансы не выглядят впечатляюще. Поэтому мы анализируем, как работают компании, выбираем те, у которых мы видим разумную бизнес-модель, и работаем с ними. В России 80% парка каршеринга профинансировано через лизинг.
— Раз уж вы заговорили о конкуренции… Насколько вообще велика конкуренция среди лизинговых компаний, в чем ваше преимущество? Или вы занимаете здесь какое-то монопольное положение?
— Недавно в Объединенную лизинговую ассоциацию приняли юбилейного сотого члена. Сколько всего на рынке лизинговых компаний, точно неизвестно, нет какого-то реестра, который бы всех объединял. В целом лизинговый рынок оценивается примерно в 5 трлн рублей. Для сравнения — юрлицам выдано кредитов примерно на 25 трлн руб. Но тут есть некий двойной счет, потому что часть этих юрлиц — те самые лизинговые компании, которые по сути транслируют полученные кредиты своим клиентам в виде имущества.
Основной источник финансирования лизинговых компаний — это банковский кредит и рынок облигаций, ну и плюс к этому — то, что вкладывают акционеры. Поэтому рынок достаточно широкий, конкуренция высока. Есть компании универсальные, как «ВТБ Лизинг», которые входят в финансовые группы. А есть компании, которые занимают определенные нишевые сегменты и очень успешно в них работают.
Мы видим, что, как правило, клиенты запрашивают предложения у нескольких лизинговых компаний, поэтому у него есть возможность сравнить условия и стоимость лизинга, а также скорость предоставления услуги. Например, недавно мы очень жестко конкурировали с двумя лизинговыми компаниями по одной сделке с крупным клиентом. И мы выиграли потому, что способны эту сделку провести за дни, в то время как нашим конкурентам потребовалось бы несколько недель. Финансовые же условия были примерно одинаковые.
— Понятно, время решает. Но вот вы упомянули, что реестра лизинговых компаний нет. Однако сейчас как раз обсуждаются поправки в федеральный закон о лизинге, в которых предлагается такой реестр создать. Они подготовлены Минфином и внесены в Государственную Думу. Непонятно, правда, кто должен быть регулятором и следить за рынком. Каково ваше отношение к этой идее, к этим поправкам? Может быть, не надо вам никакого дополнительного регулирования, рынок отрегулирует сам себя?
— Я неоднократно высказывался о том, что преимущество лизингового рынка — его прозрачность. Регулирование назрело хотя бы потому, что большую роль на рынке играет государство, которое оказывает поддержку различным секторам экономики через лизинг. И оно предоставляет тем, кто пользуется этим инструментом, определенные налоговые льготы. Вопрос только в том, зачем регулировать? Если цель в прозрачности — это разумно, при этом важно учитывать, что рынок все-таки намного меньше банковского. И регулирование, наверное, не должно приводить к такой ситуации, когда игроки не выдерживают его бремени, особенно небольшие и средние компании.
Как я уже говорил, лизинг имеет арендную природу, это закреплено у нас в законодательстве. Поэтому трудно сказать, что мы защищаем потребителя лизинговой услуги, вводя регулирование по аналогии с банковским рынком. Да, есть определенные проблемные моменты — например, с возвратным лизингом имущества для граждан. Но мы активно пытаемся решить эту проблему на уровне профассоциаций: подготовили свои предложения для внесения изменений в законодательство. Еще раз: лизинговая компания финансируется у профессиональных игроков рынка — это банки и рынок ценных бумаг, которые уже работают при строгом регулировании. Мы покупаем имущество и выдаем его своим клиентам. На мой взгляд, проводить тут аналогию с, например, микрофинансовыми организациями, которые работают с физлицами, будет некорректно.
— Понятно. Но вот я, предположим, малый предприниматель или просто частное лицо. Мне очень понравилось то, что вы сейчас говорите, это действительно интересный и очень перспективный финансовый инструмент, который мне на самом деле очень облегчит жизнь. На что мне обратить внимание при заключении лизинговой сделки с некой компанией, чтобы не прогадать и не быть обманутым? Как мне удостовериться, что передо мной — нормальная, добросовестная лизинговая компания?
— Дам несколько советов. Первое — есть компании, которые входят в крупные профессиональные объединения, их два. Это Лизинговый союз, главой которого я являюсь, и Объединенная лизинговая ассоциация, я являюсь ее вице-президентом. Безусловно, прежде чем принять лизинговую компанию в свой состав, мы смотрим на то, что компания из себя представляет, какие у нее бизнес-практики. Думаю, тот факт, что компания является членом профессионального сообщества, — это репутационно уже хорошо. Далее — есть рейтинговые агентства, которые присваивают лизинговым компаниям рейтинги устойчивости, надежности. В нашем сегменте это «Эксперт РА», РАЭКС и сейчас начала еще работать компания «Национальные кредитные рейтинги» (НКР). Советую вам посмотреть рейтинг компании — высокий ли он, как рейтинговые агентства оценивают ее стабильность. Ну а что касается условий — ничего лучше, чем сравнить, придумать нельзя. Попробуйте подать заявку сразу в несколько известных лизинговых компаний и посмотрите, что вам предложат.