Банк России: нам часто рассказывали сказки про активы, несущие золотые яйца

– С какими основными проблемами НПФ Банк России сталкивался при их проверке для вступления в систему гарантирования?

– Мы проверяли фонды на соответствие шести критериям: достаточность собственных средств и активов, раскрытие информации, управление конфликтом интересов, требования к квалификации и деловой репутации, организация инвестиционной деятельности и систем внутреннего контроля и риск-менеджмента. Основной упор при этом делался на качество активов. Очень часто выяснялось, что оно было неудовлетворительным, и фонды предпринимали меры, чтобы заменить активы ненадлежащего качества.

Проверку проходил не только сам НПФ, но и работающие с ним управляющие компании и спецдепозитарии.

Все 46 НПФ, которые прошли в систему гарантирования, смогли показать приемлемое качество активов и управления ими. Принципиально важно, что фонды должны соответствовать требованиям системы гарантирования не только на этапе входа, но и в дальнейшем. Банк России будет осуществлять такой контроль в постоянном режиме.

– А о каких ненадлежащих активах идет речь?

– Это были различного рода долговые обязательства. В первую очередь речь идет об облигациях ряда компаний, через которые средства транзитом передавались в заем кому-то еще. Не буду называть конкретные имена, но часто нам рассказывали сказки о том, что где-то, через семь колен, есть актив, приносящий золотые яйца. При этом встречного денежного потока не наблюдалось, и в случае дефолта НПФ не получил бы ничего. Ряд фондов, которым мы указали на наличие таких инструментов, заместили их на активы более высокого качества.

Проблемные фонды

– Почему в систему гарантирования не вошли фонды Евгения Новицкого? История с ними длилась почти два года, Банку России пытались доказать, что существует конкретный нефтегазовый актив, создающий денежный поток.

– Проверяя фонды, мы смотрели, как я уже говорил, в том числе и на организацию инвестиционной деятельности. То, что мы видели по упомянутым в вопросе фондам — что покупалось, как покупалось, с какой доходностью — все это не соответствовало установленным требованиям к инвестиционной деятельности.

– Недавно Анатолий Мотылев стал фигурантом уголовного дела. Его обвиняют в хищении денег из его банков. Ожидается ли аналогичное дело в отношении его фондов?

– Не могу комментировать сторону, связанную с уголовным процессом. Но сама история принципиально состояла в следующем. В свое время в пенсионном законодательстве была лазейка: существовали требования к банкам по уровню рейтинга, в которых можно было размещать средства пенсионных накоплений, но они не распространялись на расчетные счета  — чем многие и пользовались. Когда этот пробел закрыли, это было довольно  чувствительно для всего рынка. Фонды, которые ассоциируются с названной вами фамилией, не справились с новыми требованиями, их средства продолжали находиться на счетах в банках господина Мотылева, что и привело к отзыву лицензий.

– Как вы относитесь к использованию денег фондов для финансирования проектов конечных бенефициаров?

– Есть много примеров, в том числе и зарубежных, когда это хорошо работает: владелец лучше знает свой бизнес, хорошо понимает его риски. Но в этом случае не может быть нерыночных условий. Общая логика такая: если ты вкладываешь чужие деньги в свой бизнес, то будь добр, плати за это в полный рост. Если две трети финансирования привлечено от уважаемых институтов, а треть — от своих клиентов, чтобы они смогли заработать, то это, наверное, нормальная позиция. Но если я не смог привлечь деньги для своего проекта с рынка, и поэтому решил за него заплатить из своих пенсионных фондов — это неправильно. И когда мы видим проект с повышенными рисками, который покупается по ставкам ниже, чем по ОФЗ, это должно вызывать не просто вопросы, за этим должна следовать прямая ответственность.  Очень важно, кому достаются экономические выгоды от реализации таких проектов и как распределяются риски.

Для решения проблем, связанных с  инвестированием пенсионных накоплений проекты собственников, нужны поправки в законодательство. В настоящее время всё базируется на термине «аффилированность» и это легко обойти — структуры могут быть формально не связаны, хотя очевидно, что это разные руки одного и того же собственника. Скорее всего, в этом случае мы будем просить законодателя наделить нас правом применять мотивированное суждение Банка России для определения понятия «группа связанных лиц».

– Планируете что-то делать с ИСУ?

– С экономической точки зрения ипотечный сертификат участия (ИСУ) — это тот же закрытый паевый инвестиционный фонд (ЗПИФ) закладных. Но в силу исторических причин инструмент ИСУ создавался и законодательно прописывался отдельно. В результате он, в отличие от ЗПИФа, имеет много юридических изъянов, которые делают его менее понятным как для инвестора, так и для провайдера этого инструмента. Мы намерены сворачивать использование ИСУ в пользу ЗПИФов.

Стресс-тесты для НПФ

– Какие еще изменения ожидают негосударственные пенсионные фонды?

– Мы планируем ужесточить требования к системам риск-менеджмента. Сейчас на регистрации в Минюсте находится нормативный акт Банка России, который предполагает три ключевых элемента.

Во-первых, НПФ должен знать свои риски. Речь идет не только о стандартных кредитных или рыночных рисках, но и о специфических рисках НПФ, связанных с системой учета, актуарными оценками обязательств и др.

Во-вторых, НПФ должен знать, во что он инвестирует. Ключевая история, которую мы сейчас видим и хотим избежать в будущем, — возможные действия не в интересах инвестора. Дело в том, что обязательства НПФ нечетко детерминированы.  В отличие от банка, в случае с НПФ вы доверяете управляющему деньги, и он делает все возможное, чтобы заработать как можно больше. Есть требование о том, что на горизонте пяти лет результаты работы не могут быть хуже, чем за предыдущие пять, но все что выше — не определено. Мы накладываем дополнительные требования: покупка любого актива должна обосновываться, сравниваться с аналогами, фонды должны объяснять, почему купили именно этот инструмент, а не другой.

Третья часть — это оценка возможностей НПФ пережить наступление каких-то рисков, что часто именуется стресс-тестом. Наша задача — совместно с фондами задать некий сценарий, который плох, но вероятен. И НПФ должен пережить эти условия. Если документ пройдет регистрацию в Минюсте успешно, то через полтора года вступят в силу все три элемента.

– А что будет использоваться в качестве критериев стресс-теста?

– Макроэкономические индикаторы: уровень ставок, темп роста ВВП, занятость и ряд других параметров, чувствительных для НПФ.

– Что будет с НПФ, которые не пройдут стресс-тесты?

– Фонд должен будет предложить какие-то действия, например, изменить инвестиционную политику и ребалансировать портфель. Те активы, которые в стресс-тесте проседают и создают дыру, нужно будет заменить. Причем не в моменте: если актив «портится» на четвертом году, у фонда будет три года, чтобы его заместить. Другая возможная мера – увеличить собственные средства, создать резерв, с помощью которого можно будет покрыть обязательства.

Ликвидация фондов

– Что сейчас происходит  с фондами, не вошедшими в систему гарантирования?

– Если фонд не проходит в систему гарантирования, ему вводится запрет на работу с пенсионными накоплениями, после этого у него есть тридцать дней, чтобы отдать их в ПФР. После передачи средств в ПФР фонд продолжает работать с пенсионными резервами.

– А если не отдает?

– Тогда ему приходит предписание Банка России, в случае неисполнения которого у фонда аннулируется лицензия. Но пока, к счастью, таких случаев не было, все всё отдавали.

– А что с фондами, которые лишились лицензии?

– Банк России перечисляет по ним весь номинал взносов, внесенных в рамках системы пенсионных накоплений, в ПФР. Суд назначает ликвидатора фонда в лице АСВ, которое начинает реализовывать активы. Таких НПФ сейчас 32. И Банк России на часть портфеля, связанную с номиналом, стоит в очереди кредиторов вместе с физлицами, которые имеют право на инвестиционный доход по пенсионным накоплениям.

Средства по негосударственному пенсионному обеспечению не гарантируются, поэтому выполнение обязательств фонда, в том что числе по выплатам пенсий зависит от того, сколько денег удастся получить по итогам ликвидации или банкротства НПФ.

Граждане, которые получали негосударственную пенсию или делали отчисления в НПФ на её формирование, должны обратиться в АСВ после принятия судом решения о ликвидации фонда.

Выплата пожизненных пенсий будет продолжена другим НПФ, который по конкурсу будет отобран АСВ. Если клиент фонда получал срочную пенсию или копил на нее, то ему будет выплачена выкупная сумма. Размер как пожизненной пенсии, так и выкупной суммы, будет зависеть от того, сколько активов останется в фонде. Кроме того, влияет очередность удовлетворения требований в ходе банкротства — в первую очередь выполняются обязательства по выплате пожизненной пенсии.

Достаточно часто вкладчиками НПФ являются предприятия и организации. Для них процедура такая же, как и для граждан — надо обратиться в АСВ и ждать ликвидации или банкротства фонда. Понятно, что это достаточно длительный процесс. Поэтому работодатели, заинтересованные в негосударственном пенсионном обеспечении своих работников, могут заключить новый договор с НПФ, имеющим лицензию, и заново создать свою пенсионную программу.

– И насколько успешно АСВ реализует активы?

– Процесс только начался, еще рано о чем-то говорить: основные отзывы лицензий состоялись осенью, и по факту ликвидационные процедуры только начались. Процесс ликвидации достаточно долгий. Он специально организован так, чтобы по активам, которые ничего не стоят, но на бумаге имеют ценность, можно было дотянуть до дефолта, подать иск о банкротстве и  постараться дотянуться до реальных собственников и тех проектов, на которые эти деньги ушли.