«Мы пытались продать российские облигации американским хедж-фондам, но они отказывались и называли их «shit bonds», — вспоминает бывший глава ФСФР, председатель совета директоров МДМ Банка Олег Вьюгин. Дело было в 2002 году, когда он работал в «Тройке Диалог» и впервые столкнулся с финансистами, которые инвестируют в наименее развитые, «пограничные» рынки.
На фоне событий на Украине России, возможно, придется поближе познакомиться с этой категорией инвесторов.
Четыре провайдера глобальных фондовых индексов — MSCI, S&P Dow Jones Indices, FTSE Group и Russell Investments — делят рынки на три категории: развитые, развивающиеся и пограничные. Две компании из четырех не исключают перевод российского рынка из развивающихся в пограничные — малоликвидные рынки со значительными препятствиями для инвесторов и существенными рисками.
В середине апреля 2014-го MSCI объявила, что может начать консультации с инвесторами о будущем индекса MSCI Russia. Поводом для перевода может стать ухудшение доступа на российский фондовый рынок из-за внешних экономических санкций, ограничения на движение капитала или ужесточения валютного контроля, пояснила Forbes вице-президент MSCI Кристин Меза.
«Ожидаемое усиление санкций может ограничить инвестиции в Россию. Мы следим за развитием ситуации», — сказала Forbes Алка Банержи, управляющий директор S&P Dow Jones Indices. Каковы у России шансы оказаться в компании Нигерии, Бангладеш, Марокко и Пакистана?
В марте 2014-го аналитик Deutsche Bank Джон-Пол Смит писал, что Россию уже следовало бы относить к группе пограничных рынков.
«Россия не должна входить в индекс MSCI Emerging Markets Index ,так как многие ее компании не подходят для пассивных инвестиций из-за плохого корпоративного управления», — пояснил он. Высокую значимость этот критерий имеет только в системе критериев FTSE Group, где оценивается отношение к миноритарным акционерам. Другая проблема — сокращение за несколько лет компаний в индексе MSCI Russia с 31 до 23, их в два-три раза меньше, чем в других странах БРИКС. «Это негативный процесс, приближающий нас к Казахстану, где рынок относится к категории пограничных, так как ликвидность публичных компаний невелика», — отмечает аналитик Midlincoln Research Ованес Оганисян.
Однако формальных предпосылок для понижения статуса российского рынка нет, уверяет исполнительный директор УК «ФинЭкс Плюс» Владимир Крейндель, проанализировавший три группы критериев MSCI. Первая группа критериев MSCI (уровень экономического развития) применяется только к развитым рынкам, куда в 2013 году относили страны с подушевым валовым национальным доходом более $15 769 (у России — $12 700). Вторая группа критериев — размер и ликвидность местного рынка. Ликвидность оценивается по показателю ATVR — отношению годового объема торгов к капитализации компании, скорректированному на объем акций в свободном обращении. При минимуме 15% у «Газпрома» ATVR даже без учета депозитарных расписок — 102%, у Сбербанка — 203%, у «Норильского никеля» — 144%, подсчитал Крейндель. Третья группа критериев — доступность рынка: открытость для иностранных инвесторов, свобода движения капитала, развитость инфраструктуры. Правительство России уверяет, что ограничений на движение капитала не будет, а биржевая инфраструктура в последнее время улучшалась.
По словам Мезы, в случае внезапного ухудшения доступности российского рынка для инвесторов понижение может произойти в любой момент. «Исторически это варьируется в диапазоне от одного месяца (MSCI Малайзии в 1998 году) до четырех месяцев (MSCI Пакистан в 2008 году)», — отметила она. Последствия могут быть серьезные: фонды, ориентированные на развивающиеся рынки, способны вывести из России порядка $20–30 млрд, подсчитал аналитик УК «Виальди» Сергей Карыхалин. Фактически уже происходит смена ориентиров, говорит Вьюгин, в марте в Россию пришло несколько хедж-фондов, специализирующихся на пограничных рынках, но их активы на порядок меньше. Доля развивающихся рынков в глобальном индексе MSCI — 10,2%. А объем пограничных — в 20 раз меньше.