В НИУ ВШЭ назвали причины рекордного «навеса вакансий» в России
Перераспределение труда
Основными причинами формирования в России рекордного навеса вакансий — ситуации, когда на одного безработного приходится большое количество свободных рабочих мест, — стало перераспределение рабочей силы между отраслями и компаниями в последние годы, а также стагнация реальных заработных плат в 2020-2022 годах. Такие выводы делает заместитель директора Центра трудовых исследований НИУ ВШЭ, член-корреспондент РАН Ростислав Капелюшников в работе «Экспансия вакансий на российском рынке труда: динамика, структура, триггеры», опубликованной в научном журнале «Вопросы экономики».
Сейчас в среднем на одного безработного приходится 2,5-4,5 свободного рабочего места, тогда как в 2010 году показатель составлял менее 0,5 вакансии, говорится в исследовании. В конце 2023 года на одного зарегистрированного безработного приходилось около пяти вакансий — «фантастический результат, никогда ранее не наблюдавшийся на российском рынке труда», подчеркивает автор исследования. Уровень вакансий, по данным отчетности предприятий, к концу прошлого года почти достиг 7%, что также рекордный показатель, больше чем вдвое выше предыдущего рекорда, зафиксированного десятью годами ранее. Текущие значения общей безработицы (в соответствии с критериями Международной организации труда) и регистрируемой безработицы (по данным служб занятости населения) — 2,6% и 0,5% соответственно — на исторически низких уровнях. «Важнейший источник поддержания занятости, каким в последние годы выступало постепенное сокращение пула безработных, фактически исчерпан», — подчеркивает Капелюшников.
Исходной точкой для экспоненциального роста вакансий послужил коронакризис начиная с II квартала 2020 года, говорится в исследовании. На протяжении 2022-го, в период наибольшей активности мобилизации и релокации, количество вакансий почти не менялось. Поэтому вклад коронакризиса в прирост показателя более значителен — по оценке автора исследования, он составляет 2 п. п., а санкций — 1,5 п. п. «Сдвиг произошел в условиях пандемии коронавируса и введенных локдаунов. Перевод экономики на полувоенные рельсы лишь добавил «горючего» в дальнейшее раскручивание этого маховика», — отмечается в статье. Изменившийся характер ситуации на рынке труда иллюстрирует корреляция между уровнем безработицы и числом вакансий. Если до II квартала 2020 года (т. е. до начала коронакризиса) сокращение уровня безработицы на 1 п. п. давало прирост вакансий на 0,4%, то сейчас — на 0,9%.
В числе основных причин произошедшего — масштабное перераспределение рабочей силы. В результате структурной «встряски» произошло межфирменное, межотраслевое и межпрофессиональное перераспределение рабочей силы. Одним сегментам экономики эти изменения были в плюс, другим — в минус. В частности, во время пандемии такое разделение шло по линии онлайн против офлайн. А во время второго санкционного кризиса в значительно более выгодном положении оказались предприятия военно-промышленного комплекса, операторы параллельного импорта, компании, занявшие ниши ушедших западных организаций, а наиболее невыгодном — предприятия с критической зависимостью от иностранных комплектующих, пострадавшие от санкций и т. д. В итоге за сотрудников обострилась конкуренция — часть предприятий открывали вакансии, чтобы перетянуть к себе работников из других сфер, другие же компании вынуждены были искать новых людей взамен «перетянутых».
В 2017 году среди отраслей — лидеров с наибольшим числом вакансий (6-7%) были сфера операций с недвижимым имуществом, государственное управление, административная деятельность, производство одежды. В группе аутсайдеров (вакансии менее 1%) были металлургия, электромашиностроение, образование, автомобилестроение и т. д. В 2020-х произошла смена лидера — теперь с огромным перевесом побеждает гостинично-ресторанный бизнес, где уровень вакансий достигает 16,9%. К лидерам (операции с недвижимым имуществом (14,8%), административная деятельность (14,4%) и госуправление (12,1%) добавилось несколько новых сфер: строительство, торговля, деревообработка и издательское дело. В группе аутсайдеров, где незаполненным остается одно рабочее место примерно из каждых 20—40, находятся добыча полезных ископаемых (4,9%), табачная промышленность (3%), производство кокса (3,8%), автомобилестроение (5,1%), финансы (4,2%), образование (2,6%), также производство компьютеров (5%) и наука (5,1%).
«Когда страна вовлечена в конфликт, это прямо задействует оборонно-промышленный комплекс (ОПК), в который государство вливает дополнительные инвестиции. Это приводит к росту занятости в этой сфере, происходит перераспределение человеческого капитала из других отраслей экономики в ОПК», — отмечает проректор РЭШ Максим Буев. Другие отрасли при этом, по его словам, «сдуваются»: они получают меньше инвестиций, им сложнее конкурировать на рынке труда за работников.
Зарплатная стагнация
Еще одним триггером для создания навеса вакансий стала стагнация реальных зарплат с марта 2020 по февраль 2023-го. С января 2017 по декабрь 2023-го месячный индекс реальной заработной платы увеличился примерно на 28%, указано в исследовании. Однако рост был очень неравномерным, основная его часть пришлась на период с начала 2017 по I квартал 2020 года — на 20%, а вот с марта 2020 по февраль 2023-го показатель фактически стоял на месте, рост за три года был близок к нулю. В II квартале 2023 года пауза завершилась — с этого момента до конца года зарплаты поднялись на 6,5% выше порога трехлетней давности.
Гипотетически ускоренный рост оплаты труда мог бы постепенно «срезать» навес вакансий, указывает автор исследования. «Очевидно, что при резком ускорении темпов роста оплаты труда одни вакансии удалось бы заполнить, а другие потеряли бы смысл и были бы отозваны самими предприятиями, что привело бы если не к ликвидации, то хотя бы к значительному сокращению их навеса. В результате уровень вакансий начал бы возвращаться к нормальным значениям. Однако в условиях стагнирующей реальной заработной платы этого не происходило, пул вакантных рабочих мест продолжал разрастаться», — объясняет Капелюшников.
Не все распространенные теории образования навеса в полной мере объясняют этот процесс. Например, пользующая наибольшей популярностью теория, связанная с демографией (сокращение численности населения и его старение), по мнению автора исследования, — это явное забегание вперед, «поскольку погружение российской экономики в «демографическую яму» только начинается». В качестве аргумента аналитики обычно ссылаются на резкое уменьшение количества трудоспособного населения. Но общепринятой количественной мерой предложения труда выступает численность экономически активного населения, а оно, по расчетам автора, почти не уменьшалось.
Также в числе наиболее популярных объяснений этого процесса — снижение притока трудовых мигрантов. Но и это не объясняет феномен в полной мере, считает Капелюшников. В период пандемии импорт иностранных работников действительно был сильно затруднен, по данным Баланса трудовых ресурсов (БТР) от «Росстата», в 2020-м присутствие на российском рынке труда мигрантов сократилось почти на 40% (примерно на 1 млн человек), но уже в 2021 году их численность вернулась на прежний уровень.
Когда исчезнет навес
По мнению Ростислава Капелюшникова, в среднесрочной перспективе навес может уменьшиться, если «охладится» экономика. Однако в долгосрочной перспективе ожидается сокращение трудоспособного населения. «В ближайшие 10-20 лет численность занятых в российской экономике людей станет меньше на 15%»,— отметил он в разговоре с Forbes. Так, вероятнее всего режим ограниченного предложения труда закрепится надолго, и это может стать главным тормозом на пути устойчивого роста российской экономики.
В исследовании допускается, что быстрый рост реальных зарплат с начала 2023 года может стать «прологом к хотя бы частичному срезанию текущего огромного навеса вакансий». В то же время, в статье констатируется, что сейчас почти все потенциально значимые источники пополнения рабочей силы исчерпаны. Безработица уже на минимальном уровне, «затягивание» в занятость молодежи может привести к снижению ее охвата высшим образованием, что негативно для человеческого капитала, а активизация занятости среди пожилых «сверх того, что способна дать пенсионная реформа, практически невероятна». Единственный значимый резерв — импорт рабочей силы, но здесь придется конкурировать за нее с Китаем, притом что разрыв между доходами между Россией и странами Средней Азии (основным донором рабочей силы), скорее всего, будет сокращаться, заключает автор исследования.
В последнем бюллетене Банка России «О чем говорят тренды» аналитики регулятора в очередной раз указали на исторический пик спроса на труд. Высокая конкуренция за трудовые ресурсы провоцирует рост зарплат темпами существенно выше роста производительности труда, а это, в свою очередь, — один из основных проинфляционных факторов.