Мировому рынку акций потребовался месяц для того, чтобы отреагировать на нового «черного лебедя». Первые подтвержденные случаи заболевания коронавирусом за пределами Китая были зафиксированы 20 января, а 19 февраля индекс S&P 500 отправился в затяжной спад и за 16 торговых сессий потерял 20%, что стало самым быстрым переходом к медвежьему рынку за всю историю.
Однако панические настроения инвесторов — лишь увеличительное стекло защитной реакции мировой экономики. Потребительский спрос падает, валюты обновляют исторические минимумы: фунт стерлингов упал к доллару до минимального значения за последние 35 лет, похожее пике проходят валюты развивающихся рынков — мексиканский песо, бразильский реал и рубль. Рынки столкнулись одновременно и с шоком предложения, вызванного сбоями в цепочках поставок из крупнейших производственных хабов Китая, и с шоком спроса, обусловленного изменением потребительского поведения. На него уже отреагировали крупнейшие мировые ритейл-сети, производители электроники и автомобилей (Ford, General Motors, Volkswagen, Toyota, Fiat Chrysler, а затем и Tesla приостановили работу своих заводов в США), появилась и первая статистика о снижении доходов розничных сетей в Китае.
Регуляторы по всему миру принимают фискальные меры для того, чтобы стимулировать экономики: ЕЦБ анонсировал покупку ценных бумаг на сумму €750 млрд до конца 2020 года, ФРС и другие регуляторы объявили о снижении ключевой ставки, которое позволит облегчить кредитование бизнеса.
К мерам финансовых регуляторов добавляются действия правительства: США анонсировали субсидии физическим лицам и малому бизнесу в размере $250 млрд. Также рассматривается выплата $50 млрд в виде банковских гарантий для авиаиндустрии и $150 млрд для тех отраслей, которые затронет экономический спад. Однако эти меры, которые, безусловно, помогут малому бизнесу держаться на плаву, сами по себе не станут стимулом для развития экономики: в отличие от предыдущих кризисов, которые были связаны с дефицитом ликвидности у бизнеса и платежеспособности у клиентов, решающими факторами для перезапуска потребительского спроса в этот раз будет завершение пандемии и адаптация потребителей к новым валютным курсам.
А что в России?
Российский рынок акций не остался в стороне и отреагировал на коронавирус и новости об ОПЕК+. Напрямую пандемия уже затронула туристические и сервисные предприятия. Однако на конец марта реализовались далеко не все риски, запущенные коронавирусом и сделкой ОПЕК+: российские предприятия столкнутся с выпадением доходов в связи со снижением спроса и противоэпидемиологическими мерами, а компании, которые имеют международные операции, — с валютной переоценкой.
При отсутствии национального карантина главными факторами, которые определят развитие российской экономики в горизонте года, останутся цены на нефть и курс доллара. При долларе по 80 рублей ожидаемый дефицит бюджета будет составлять 1 трлн — 1,5 трлн руб. Чем больше будет дефицит, тем меньше шансов у бюджета поддержать заложенную направленность на нацпроекты. Задача нацпроектов — запустить инвестиции в российскую экономику, в негативном сценарии значимая их часть будет выделена на поддержку спроса и борьбу с последствиями эпидемии. Однако на момент конца марта, когда правительство объявило об отсутствии планов по сокращению общего объема расходов, есть понимание, что дефицит государственного бюджета будет не очень большим (до 1,5 трлн), и отрасли, которые будут связаны с нацпроектами, будут хорошо себя чувствовать. Это строительство, производство машин и оборудования и другие инфраструктурные сегменты.
При продолжении ценового противостояния на рынке нефти Россия будет увеличивать добычу и экспорт углеводородов. Доля переработки будет снижаться: топлива для самолетов не нужно, а перевозки сократятся из-за падения экономики. Сырая нефть нужна в глобальной экономике в ограниченных объемах, но с учетом ценового демпинга покупательский спрос на нее будет формироваться еще долго. Более уверенно в таких условиях себя будут чувствовать государственные компании, которые правительство будет продолжать поддерживать. Худшие шансы на выживание у легкой промышленности, у которой нет возможности хеджировать риски, и у компаний, ориентированных на импорт — на них дешевая нефть и падающий рубль окажут негативное влияние.
Крайне важным негативным фактором могут выступить меры по борьбе с коронавирусом. Масштаб проблем будет зависеть от предпринятых карантинных мер и от их длительности — слоножнопрогнозируемого фактора. Пока не ясно, будет ли введен полномасштабный карантин. Если этот риск не реализуется, то, согласно прогнозам макроаналитиков Райффайзенбанка, ожидаемый спад потребительского спроса будет менее глубоким, чем в 2015 году. Это связано с тем, что емкость экономии семейного бюджета в этот раз гораздо меньше — у большинства россиян нет пространства для того, чтобы снижать расходы. Оно появится только при реализации сценария национального карантина, дополняющего закрытие торговых центров и оффлайн-ритейла. При таком развитии событий сфера услуг и гостинично-ресторанный бизнес окажутся под серьезным ударом, и хорошо чувствовать себя будет только продуктовый ритейл, в том числе за счет омниканальности.
Преимущество экономической модели нашей страны в том, что падение частного сектора может оказаться малозаметным для результатов экономики в целом. Показательна в этом смысле ситуация 2018 года: рост экономики оказался в 1,5 раза больше, чем предварительные оценки, из-за Ямал СПГ. Это происходит оттого, что у нас очень сегментированная экономика. В западных рыночных экономиках все идет по цепочке, а у нас связи между разными индустриями могут быть гораздо более слабыми, а их потоки могут вообще не пересекаться.
Еще не все потеряно
В кризис не падает тот, кто ничего не делает. Чем консервативнее финансовая политика бизнеса, тем меньше у него рисков. Однако значит ли это, что бизнес должен был готовиться к кризису заранее, не запускать новые продукты и не искать новые, более рискованные рыночные ниши? Пожалуй, нет.
Анализируя происходящие изменения с нашими клиентами, мы говорим о трех блоках вопросов, по которым у компаний должен быть «план Б»: цепочки поставок, процентный и валютный риски. Главный вопрос, на который отвечает любой бизнес сейчас, — за счет чего будет формироваться прибыль, можно ли заложить упущенную выгоду в цену товара, как на это отреагирует покупатель. Это означает проработку альтернативных цепочек поставок, диверсификацию бизнеса, переход в онлайн-каналы, хеджирование валютных операций. Возможно, какие-то из этих процессов, например, валютный контроль, стоит вывести на аутсорсинг.
Процентный риск по итогам последнего заседания ЦБ начал реализовываться, и компаниям необходимо подготовиться к тому, что он будет развиваться в горизонте полугода — для ужесточения монетарной политики и повышения ставки есть все предпосылки. Несмотря на предпринятые государством меры (отсрочки по налоговым и арендным платежам), выше всех риски на стороне малого бизнеса. Если у крупных компаний есть большой запас ликвидности, то у небольших бизнесов, как правило, все средства находятся в обороте. Главный совет в такой ситуации — снижать cash flow и по максимуму урезать расходы.
Для бизнеса этот период — лакмусовая бумажка устойчивости бизнес-модели и гибкости. Мы ожидаем, что восстановление российской экономики произойдет до конца года. После этого можно будет наверстать упущенное и распрощаться с всадником 2020.