Рынок фармацевтики и здравоохранения по праву считается одним из центров научной революции. Кроме того, он надежно защищен от флуктуаций мировой экономики. Человечество живет все дольше, и затраты на здравоохранение — абсолютный приоритет не только в богатых, но и во многих развивающихся странах. Динамика этого рынка впечатляет: в 2017 году объем потребления лекарств в мире вырос на $30 млрд (по сравнению с 2016 годом) и составил $1,135 трлн, в том числе в развитых странах — $749 млрд.
Для инвестора, готового потратить много времени и сил на анализ отрасли, здравоохранение — интересный и благодарный рынок. Но на него редко заходят случайные игроки — эта индустрия любит «умные деньги».
Центр здоровья
Отрасль здравоохранения — это несколько взаимосвязанных рынков: собственно фарма (производство лекарств) и сегмент healthcare (услуги здравоохранения, клиники, аптечные сети). Где-то рядом находится и рынок медицинской техники.
Центр отрасли и ее «верхний этаж» — это США. Неслучайно 16 из 30 нобелевских лауреатов по медицине в период с 2007 по 2017 год — американские ученые. В 2016 году на долю Соединенных Штатов пришлась треть мировых инвестиций в исследования и разработки (R&D) в сфере здравоохранения — более $70 млрд. С 2011 по 2016 год порядка 65% объема новых препаратов (в денежном выражении) было продано в США.
Объем расходов американцев на здравоохранение составляет астрономические $3,3 трлн, что эквивалентно 17% от ВВП страны за 2016 год. Для сравнения: аналогичный показатель по 28 странам Евросоюза — $1,5 трлн, или около 10% от ВВП, в Японии — $0,5 трлн, или 11% от ВВП. В России в 2016 году расходы на здравоохранение составили всего около $60 млрд, или 5% от ВВП.
Причина лидерства США проста: это единственный развитый рынок здравоохранения с минимальным госрегулированием. Другие страны, располагающиеся «этажом ниже», выбрали иные модели: nonprofit-модель (Германия), национализация (Великобритания), сильное присутствие государства и жесткое регулирование (Франция).
Жесткое регулирование, при всех его плюсах, на практике ограничивает генерацию инноваций в отрасли и сдерживает приток инвестиций в нее. Это значит, что в ближайшие десятилетия США будут главным поставщиком прорывных медицинских технологий и препаратов.
Клуб по интересам
Внутри американского рынка особый интерес представляет сегмент венчурных инвестиций в здравоохранение.
В США сложилась уникальная экосреда, настоящая фабрика по производству фармацевтических инноваций, в основе которой — десятки очень опытных специализированных венчурных фондов и зрелый, эффективный фондовый рынок. Это позволяет развивать концепции новых препаратов с самого раннего этапа, проводить их через весь цикл клинических испытаний и выпускать на рынок.
Американский рынок венчурных инвестиций на ранних стадиях настолько развит, что основатели компаний не тратят много времени на поиск финансирования. Если идея хорошая, деньги сами за ней «бегают». Часто компания еще до завершения клинических испытаний несколько раз успевает сменить состав акционеров, а иногда и выйти на публичный рынок.
Конечно, это инвестиции с высокой степенью риска. Идеи требуют проверки, многочисленных испытаний, их эффективность и безопасность нужно доказать. Отсюда и единственно возможный подход к инвестированию в здравоохранение: максимальная диверсификация вложений и тщательный анализ предлагаемых возможностей.
Но и выгода в случае успеха немалая. Так, например, фармацевтическая корпорация Allergan в 2016 году приобрела стартап Tobira Therapeutics — компанию, среди инвесторов которой были американские венчурные фонды Domain Associates и Frazier Healthcare, — за $1,7 млрд. Эта сумма в 19 раз превысила капитализацию Tobira на NASDAQ до момента объявления о сделке. Доходность венчурных фондов от этой сделки была еще выше — ведь они заходили в капитал до размещения акций Tobira на бирже.
При всей привлекательности американского сектора венчурных инвестиций в сфере здравоохранения войти в него непросто. По сути, это «клубный» рынок: требуются долгие годы накопления опыта и знаний, наработка доверия и контактов, чтобы стать настоящим специалистом и активным участником инвестиционного процесса.
Отложенный спрос
В 2000-х годах на российском фондовом рынке наконец появился сектор здравоохранения — на биржу вышли компании «Фармстандарт» (2007 год), «Протек» (2010), «Мать и дитя» (2012). К сожалению, эта тенденция прервалась с началом роста геополитической напряженности в 2014 году. Одни компании ушли с рынка, как «Фармстандарт», другие стали жертвами общего спада на бирже.
В долларовом отношении сектор в лучшем случае остался на прежнем месте по отношению к цене IPO. Например, группа компаний «Мать и дитя» при хороших операционных показателях демонстрирует долларовую капитализацию в два раза меньше той, что была при первичном размещении, — $450 млн против $900 млн на IPO.
Выбор российских проектов в секторе здравоохранения крайне скуден. Нередко первую скрипку здесь играют компании и инвесторы из сопредельных отраслей. Например, АФК «Система» энергично развивает сеть клиник «Медси», а миллиардер Алексей Мордашов в 2017-м приобрел клиники «Ава-Петер» и «Скандинавия».
В будущем российский рынок может значительно вырасти, об этом говорят и фундаментальные показатели. В 2016 году расходы на здравоохранение в России составили около $1300 на душу населения — это в 7,5 раза меньше, чем в США (около $9800), и в три раза меньше, чем средний показатель по странам ОЭСР (около $3900). Население стареет, продолжительность жизни растет, заметен поведенческий сдвиг в сторону здорового образа жизни. Госпрограммы и майские указы тоже дают известную поддержку для роста этого сектора.
Пока потребление лекарственных средств в России практически не растет. Это обусловлено в том числе и падением реальных доходов населения, и снижением общей потребительской активности из-за кризиса. Сыграло свою роль и то, что только четверть российского рынка потребления лекарств приходится на государственный («госпитальный») сектор — все остальное мы покупаем за свой счет в аптеках. Для сравнения: в странах ОЭСР доля государства составляет 50–60%.
Тем не менее в России ежегодно запускается по 6–8 фармацевтических заводов. Многие из них при этом используют различные меры господдержки — например, ограничение доступа препаратов, произведенных за рубежом, к системе государственных закупок. Эта мера уже стимулировала перенос производства лекарств в Россию, что означает строительство новых заводов по зарубежным стандартам и создание ряда высокотехнологичных фармпредприятий в стране в ближайшие годы.
Нужно ждать
При правильном подходе и диверсификации вложения в здравоохранение могут стать одной из ключевых тем в управлении крупными частными состояниями. Пока есть считаные примеры инвестиций состоятельных россиян в создание новых лекарственных средств и биотехнологий. Российские «семейные офисы» больше тяготеют к инвестированию в более понятную идею клиник, где они могут увидеть относительно быструю отдачу.
Однако здесь есть риск перегрева рынка, потому что платежеспособный спрос на платную медицину ограничен, да и количество квалифицированных врачей почти не растет. Поэтому нужны дисциплина, стратегическое планирование, поиск правильных партнеров. Время, когда можно было просто купить частную клинику, вложить в нее много денег и ожидать быстрого прироста стоимости, прошло.
Интересными выглядят попытки создания кластеров больниц и клиник с переносом сюда зарубежного опыта, например Международный медицинский кластер в Сколково. Это привлекательно, но прежде чем инвестировать, нужно понять регуляторный режим.
В целом перспективные истории в сфере здравоохранения на российском рынке могут появиться через 2–3 года, когда обозначатся очевидные лидеры, сумевшие найти правильный формат и набрать клиентскую базу и объем продаж.