Лицензия банка «Югра» была отозвана еще в июле 2017 года, а 25 сентября 2018 года этот банк, некогда входивший в топ-20 по объему привлеченных средств, был признан банкротом. Страховые выплаты вкладчикам составили 173 млрд рублей. При этом, по данным ЦБ, на расчеты со всеми кредиторами «Югры» не хватает 143 млрд рублей. Еще у банка может оказаться множество вкладчиков, чьи потери не покрываются за счет страхования. Например, это клиенты, размеры депозита которых превышают 1,4 млн, а также компании, у которых были счета в «Югре».
Если мы исходим из того, что банк кредитовал в основном связанные со своими владельцами компании (что, разумеется, будет устанавливать суд в каждом конкретном случае), то перед АСВ возникнут по крайней мере две проблемы.
Первая: должны ли требования банка к «своим» же компаниям удовлетворяться в одной очереди с требованиями других кредиторов?
В последние два года суды с подозрением относятся к ситуациям, когда входящие в одну группу компании предъявляют требования друг к другу. В подобных случаях суды пытаются выяснить, была ли разумная экономическая цель в сделке и не является ли долг фиктивным.
Фиктивность долга можно доказать, если, например, деньги поступили на счет и в тот же день были возвращены, но, скажем, не кредитору, а другой компании той же бизнес-структуры. В большинстве случаев суды встают на сторону независимых кредиторов, а требования аффилированных компаний при распределении имущества банкрота не учитывают. Другое дело, что с банками таких прецедентов еще не было.
В случае если логика судов распространится на банковский сектор, «Югра» в процедурах банкротства не получит ничего, а все вырученные средства уйдут кредиторам. Проблема, впрочем, осложняется тем, что банк «Югра» — сам банкрот и у него есть свои кредиторы, которые хотят вернуть свои деньги и не желают страдать от действий бывшего руководства банка. Тем более ради того, чтобы деньги смогли получить другие кредиторы — даже не самого банка, а его заемщиков.
Таким образом, суды оказываются перед неприятной развилкой. В конечном счете им предстоит решить: защищать ли вкладчиков и держателей счетов в банке или контрагентов (поставщиков, арендодателей и арендаторов) тех, кто получал кредиты в «Югре».
В августе этого суда Верховный суд рассмотрел дело, касающееся известной компании Hermitage Capital, принадлежащей Уильяму Браудеру (дело о банкротстве ООО «Дальняя степь»). Суд сделал вывод, что банк HSBC несет ответственность за вывод средств со счетов подконтрольной компании, открытых в банке. С HSBC было взыскано более 1 млрд рублей в пользу бюджета — это суммы, списанные со счетов ООО «Дальняя степь» в пользу ряда компаний вместо уплаты налогов. Если абстрагироваться от возможного политического контекста этого дела, ничто не мешает судам рассуждать аналогично и в ситуации с банком «Югра». Ведь компании бенефициаров обычно открывают счета в банке своих владельцев.
Последовательное применение такого подхода приведет к тому, что возврат потерянных средств станет меньше. Но нельзя забывать и об интересах тех, кому должен сам заемщик: невозможность получить ими свои деньги нередко влечет целую цепочку банкротств.
Вторая проблема: выдача кредитов на аффилированные с владельцами банка компании сама по себе говорит о высоких рисках невозврата такого кредита. Как правило, подобные кредиты выдаются без достаточного обеспечения (часто на большие суммы без залогов, поручительств, на длительные сроки и с необычно низкой ставкой). Кроме того, кредитные деньги часто используются не для развития бизнеса компании, а отправляются за рубеж в обмен на весьма сомнительные активы (права требования, векселя и так далее).
Сам факт отзыва лицензии и последующего банкротства «Югры» — это сигнал для контролирующих заемщика лиц о том, что нужно максимально скрыть вывод активов и затруднить возврат средств банку. В этих условиях взыскание по каждому из заемщиков может растянуться на годы без особой надежды на успех.
В условиях, когда банки могут без особых трудностей кредитовать компании своих владельцев, у вкладчиков и держателей счетов нет никаких гарантий того, что их банк в любой момент не лишится лицензии и не окажется банкротом. Всерьез проверить кредитную политику банка вкладчики просто не могут.
В этой ситуации можно либо надеяться на создание механизмов, препятствующих широкому кредитованию подконтрольных банку компаний, либо ожидать санации банка за счет средств ЦБ.
Альтернативой (хотя вряд ли полноценной) может стать дальнейшее развитие института ответственности контролирующих банк лиц за доведение его до банкротства. В последние несколько лет суды отходят от формального подхода: к ответственности привлекаются не только лица, занимающие в банке руководящие должности, но и те, кто стал реальным выгодоприобретателем в результате вывода средств из банка.
При этом взыскателям уже не нужно доказывать, что именно бенефициар давал конкретные указания действовать так или иначе, это ему придется доказывать обратное. Впрочем, вкладчикам было бы выгоднее не получать деньги спустя несколько лет после их потери (это, разумеется, при самом благоприятном сценарии), а знать, что банк опасается возможной ответственности за нарушение закона. Пока же говорить о том, что бенефициаров действительно пугает взыскание с них недополученных от банка денег, чаще всего не приходится.